Герцог и актриса

Эшуорт Адель

– Мадам! Ваша светлость! – Дважды присев перед хозяйкой и герцогом, она поспешно выбежала из комнаты. Дверь с глухим стуком закрылась.

Колин едва заметил исчезновение горничной, продолжая неотрывно смотреть на предмет своих мечтаний. Сегодня Лотти была как-то по-особому хороша в дорогом белом шелковом платье с низким декольте. Ее грудь высоко вздымалась над корсетом. Невероятные голубые глаза были сильно подведены, а прекрасное лицо покрыто толстым слоем белил. В высоком напудренном парике

блестели золотые нити.

– Вам нравится меня разглядывать? – бросила она, оттесняя его в сторону и грациозно усаживаясь на маленький мягкий пуфик. Расправив юбки, она посмотрела на себя в зеркало.

Герцог, не обратив внимания на ее последние слова, продолжал откровенно любоваться ею.

– Вы настоящее видение, – тихо произнес он, подавшись всем телом вперед, словно притягиваемый к ней невидимым магнитом. Он с наслаждением наблюдал, как она пудрит лицо.

– Что вас привело сюда, ваша милость? Неужели у вас нет другого занятия, как только нарушать отдых певицы во время антракта?

– Откуда вам известно, кто я? – вопросом на вопрос ответил герцог, стараясь не выдать своего волнения.

Жеманно приподняв уголки губ, она посмотрела на Колина в зеркало:

– Думаю, все знают, кто вы.

– Честный ответ, – сказал герцог, растягивая слова и улыбаясь. – Мне нет дела до всех остальных, меня больше всего удивляет то, что именно вы знаете, кто я.

– Неужели?! – Это прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно. По-прежнему не глядя на него, она добавила: – Я уже давно знаю, кто вы.

Если бы только она могла знать, какую смелость придали герцогу ее последние слова!

Лотти вздохнула, положила тампон с пудрой на столик и открыла маленький карандаш ярко-красной губной помады.

– Неужели вы думаете, что я не замечу, как вы чуть ли не выпрыгиваете из третьей ложи после каждого моего выступления?

Последнее замечание несколько отрезвило герцога, он понял, что Лотти воспринимает его всего лишь как восторженного обожателя.

– Я не могу больше скрывать от вас своих чувств, мисс Инглиш, – честно признался он. – Вы… околдовал и меня.

В этот момент она уже наносила румяна на щеки. На ее губах появилась довольная улыбка.

– Это очень интересно.

Осмелев, герцог подошел ближе.

– Это истинная правда. Судя по количеству цветов в вашей гримерной, очень многие джентльмены испытывают те же чувства и, думаю, бывают за это вознаграждены лучше, чем я.

Улыбка исчезла с лица Лотти, и герцогу даже показалось, что последние слова задели ее больше, чем его внезапное появление, но ему было все равно. Главное, что он наконец-то разговаривает с ней.

– Лотти Инглиш – исключение, – совершенно равнодушно заключила она. – Никто из тех мужчин, которые посылают мне цветы, подарки

и шоколад, совершенно меня не знает. Им просто нравится то, что они видят, они принимают меня за ту, кого я изображаю на сцене. – Она бросила на него беглый взгляд и вновь занялась своим гримом. – На самом деле они так же мало знают меня, как и вы, ваша милость.

– Я понимаю это, – полушепотом признался он.

– Вы правда это понимаете? – просто спросила она.

– Да.

Лотти привычным движением обвела губы тонкой малиново-красной линией и тем самым подчеркнула контуры рта.

– И поэтому никогда не посылали мне розы?

Герцог поймал себя на том, что мысль послать ей розы действительно никогда не приходила ему в голову, но сейчас он был несказанно этому рад. Если бы он послал ей розы, то поставил бы себя на одну доску с прочими обожателями, которых Лотти попросту не замечала.

Колин сделал еще один шаг и теперь оказался почти у самой спинки ее стула. Не отводя глаз, он продолжал смотреть на отражение Лотти в зеркале.

– Вы прекрасны, – сказал он, понизив голос до шепота. – Ни один, даже самый лучший букет на свете не достоин вас.

Он уловил в зеркале едва заметное движение ее губ, но Лотти так и не обернулась, чтобы посмотреть на него.

– Вы льстите мне, ваша милость Грим поистине творит чудеса даже с самым простым и невзрачным лицом. Как у меня.

С последним утверждением герцог не мог согласиться.

– Ваше лицо не может быть простым, дорогая Лотти. Оно изысканно. Но я имел в виду не только ваше лицо, я говорил о вас как о женщине и певице.

Сраженная его откровенностью, Лотти замерла, держа в руке карандаш для губ. Ее небесно-голубые глаза сияли радостью.

– Почему вы здесь, ваша светлость? – по-прежнему глядя на отражение Колина в зеркале, спросила Лотти.

В ее вопросе герцог уловил неподдельный интерес, а потеплевший взгляд и необыкновенный глубокий голос вселяли в него надежду.

– Мне хотелось узнать вас поближе, – с мягкой улыбкой ответил Колин.

Теперь Лотти, полуобернувшись и слегка прищурив глаза, несколько секунд внимательно изучала его. Потом вздохнула и взяла с гримерного столика гребень.

– Полагаю, вы здесь вовсе не для того, чтобы пригласить меня на обед.

– Пообедать с вами было бы чудесно, – поспешил сказать Колин.

Она пожала плечами, снова вздохнула и ответила:

– Увы, этого не будет. Вы даже не ухаживали за мной, ваша светлость. Так зачем вы сюда пришли?

«Зачем я пришел сюда? Да для того, чтобы затащить вас в постель», – с внезапно вспыхнувшей злостью подумал герцог. Он хотел было произнести какую-нибудь вежливую банальность, но вдруг сообразил, что Лотти прочитала его мысли.