Герцог
Шрифт:
К тому же на вылазку вражеских генералов подстегивал еще один аргумент. Именно в южном лагере шла серьезная работа по созданию сразу трех гелеполисов и десятка осадных бешен поменьше. Причем строительство велось таким образом, чтобы враг его видел. На четвертый день осады, когда леса вокруг первого гелеполиса поднялись выше уровня городских стен, до командующего Союзом дошло, что я намереваюсь делать.
Если я подведу трех монстров к стенам, они не устоят. Да, мне пока мешает это сделать армия под стенами, но что будет, если я с ней справлюсь? А уверенность, с которой
Естественно, противник понятия не имел, как я собираюсь тащить этих монстров к стенам. Да, солдаты приладили им огромные деревянные колеса, но это была лишь видимость — они не удержали бы веса чудовищных конструкций и сломались, стоило только начать движение. Да и кто бы их тянул? Вьючные животные, которых можно перестрелять на подходе?
Можно было сделать систему рычагов, типа лебедочных, и подтягивать башни к кольям, которые загодя вбили бы в землю, но… Я вообще не собирался тащить их на штурм. С чудо-башнями или без, потери были бы слишком велики.
Но не подозревающий о том господин Гэ решил, что все-таки собираюсь. И на шестую ночь, как раз когда из северной горной крепости поступил победный доклад от Бешеной Цань, повел войска на вылазку. Очень, видимо, впечатлился моими башнями и хотел их сжечь.
Подготовку начал еще в сумерках, справедливо считая, что в темноте с этим делом не справится. Я за начинающейся вылазкой наблюдал с одного из строящихся гелеполисов, периодически используя «небесный взор», поэтому мне было хорошо видно, как тонкие людские ручейки собираются в штурмовые колонны и направляются в нашу сторону.
Гэ, конечно, старался замаскировать выдвижение войск маневрами всей армии, но я понимал, что к чему — сам же ситуацию спровоцировал. И терпеливо ждал.
С наступлением темноты вражеские войска не стали зажигать огня, чтобы раньше времени не демаскировать себя, а быстрым маршем двинулись прямо в мою сторону. Перед штурмовыми колоннами шли лучшие из лучших — ни тебе бряцанья оружием, ни возмущенных воплей командиров. Пара сотен всего — смех один по меркам предстоящего сражения, но вполне себе достаточная сила, чтобы скрытно подобраться к нашим позициям, облить осадные сооружения маслом и поджечь их.
Эти двигались в рассыпном строю — даже мне, постоянно наблюдающему за ними «небесным взором», было тяжело следить за диверсантами. Явно охотников туда набрали из тех, что зверя скрадывать умели и белок в глаз бить.
— Готовность. Расстояние до противника два с половиной ли, — отдал я приказ, и вестовые разбежались по подразделениям, сообщая младшим командирам информацию.
Те тотчас начали поднимать между строящимися осадными башнями штурмовые стрелковые стены и выкатывать на позиции скорпионы.
В полутора ли от наших позиций «диверсанты» вырезали часовых — ни один не вскрикнул. Я специально ставил на данный участок бывших беглецов из войска Гэ, которым не мог еще в полной мере доверять. Совсем убрать посты было нельзя, тогда бы враг понял, что его заманивают в ловушку.
Находящиеся в секретах,
«Всем. Дистанция один ли. Ждем», — уже «шепотом» передал я. Теперь функция передачи приказов легла на немногочисленных одаренных.
Первые диверсанты добрались до соседнего с моим гелеполиса. Его степень готовность была ниже, всего метров на двенадцать успели поднять, даже колеса не приделали. Затаились, всматриваясь в шагающие, будто ничего не происходит, патрули. Вот раздался первый крик — дозорные заметили лазутчиков. Тренькнул лук — моего солдата пришпилило прямо к доскам осадной башни.
— Тревога! — заорал другой.
Тут же его вопль подхватил второй, третий. Диверсанты ринулись темным потоком, стреляя на ходу из коротких охотничьих луков и размахивая вымазанными в саже мечами.
Несмотря на то, что все мои воины, стоящие в карауле возле гелеполисов, получили четкие команды при столкновении отходить и не лезть в рубку, некоторые все же замешкались и тут же были убиты. Другие, забыв все, что им говорили, сами полезли в драку. Но большая часть все же отступила.
Остатки охраны быстро вырезали. Одновременно с этим широкое основание башни щедро залили маслом, вспыхнула искра, и вот уже на дереве появились первые лепестки огня.
— Ваньсуй[1]! — тотчас заорали диверсанты.
Эхом за их спинами отозвался рев многотысячного войска.
— Гэ! — орали одни.
— Вперед! — вторили им другие.
Мои молчали. Резались с теми, кто уже вышел на их позиции, и ждали команды, спрятавшись за передвижными стрелковыми стенами.
Убедившись, что войска противника уже не повернут назад, я скомандовал, используя громовой голос:
— Начали!
— За Вэнь! — сразу же отозвались мои бойцы. — Ваньсуй!
Первая подожженная башня уже разгоралась, освещая пространство вокруг себя не хуже десятка факелов. Стали отчетливо видны воины Гэ, бегущие к моим замаскированным позициям. Десятки, сотни людей.
Мои же солдаты по всему фронту стали отбрасывать с передвижных стен маскировку. Арбалетчики, сидящие на галереях, выпрямились и начали стрелять по нападающим. Вскоре к ним присоединились скорпионы, выставленные за стенами буквально несколько часов назад.
Первые ряды наступающей армии выкосило в какие-то несколько секунд. Шокированные таким приемом бойцы вражеской армии попытались было сдать назад, но сказать это оказалось проще, чем сделать. Задние ряды напирали, не давая им и шагу продвинуться. Некоторых, я видел, буквально, как морской волной, тащил вперед напор их товарищей.
Диверсанты тем временем в бой не лезли. Они сновали среди башен, подпаливая все, до чего могли дотянуться. Многие из них нашли смерть от арбалетных болтов и тяжелых дротиков скорпионов, но кое-кто все еще оставался на ногах.
К моему гелеполису двинулся целый десяток. Я дал себя обнаружить, сделав башню главной мишенью. Поджигателей довольно быстро перебила охрана. Но вскоре и они были вынуждены подняться на пару этажей, так как основу осадной башни буквально затопила волна человеческих тел.