Герцог
Шрифт:
— Для этого вовсе не нужно было обращаться ко мне, господин Лянь, — вежливо ответил я. — Достаточно было обратиться к моим заместителям. Нам не нужны пленники, просто я посчитал опасным отпускать молодого человека в город, управители которого отправили его на смерть. Но раз уж вы явились, ваш вопрос будет решен.
— Благодарю вас, хоу Вэнь! — мужчина упал на колени и ткнулся лбом в землю.
— Деньги вы можете оставить себе, но я с интересом выслушаю, что вы хотели мне рассказать.
Глава 113. Судьба
Лянь
— Рассказывайте, господин Лянь. — бросил я, трогая коня. — У нас есть время, пока доставят вашего сына.
— Гун Гэ был моим дальним родичем по материнской линии. — начал Страж. — И пусть родство наше не было близким, он всегда был добр к нашей семье. К тому же, мы с ним были дружны и он часто делился со мной сомнениями, которые не мог открыть другим людям. Он опасался, что знания о его слабостях смогут использовать против него, я же был верен благодетелю…
Ох уж эта китайская обстоятельность! Нет, чтобы с ходу поведать суть — надо к ней подвести. Типа, вот почему, в одном таком разговоре Гэ Дэмин рассказал своему дальнему родственнику информацию, которая, в общем-то, для его ушей не предназначалась. О том, что Союз Серого Журавля заключил договор о разделе Срединных земель с другой фракцией, которую возглавлял молодой, но очень способный Стратег по имени Чжугэ Лян.
Согласно этому договору, все земли северней Инчуаня отходили вновь образованному царству Цзин, а к югу, и за рекой — Союзу Серого Журавля. Чжугэ Лян обязался взять на себя устранение противников со стороны Лояна и окрестностей, где набирала силу фракция Ма, известная своими свирепыми всадниками и дикими горцами. Гэ Дэмин же должен был разобраться с угрозой возрастающего могущества южного князя — Вэня Тая.
Заручившись, таким образом, поддержкой друг друга, союзники взялись за дело. Чжугэ Лян оттеснил хуннских всадников от руин Лояна, загнав их обратно в степи, а господин Гэ… ну, эта история уже известна, да.
Когда же я разбил армию Журавлей на Янцзы, а потом еще и вторгся на их территорию, Невидимый Дракон тут же сообщил, что поддержит товарища по альянсу. Но делал это он только в письмах, постоянно ссылаясь на собственные сложности с мятежниками. Только, когда от Союза стали откалываться участники, он сообщил, что выдвинул все свои войска на поддержку Инчуаня.
— Не сказал бы, что я этого не знал. — мягко упрекнул я рассказчика. — Пока вы приводите лишь общеизвестные факты.
— Так и есть. — поспешил оправдаться Лянь Куань. — Но дело в том, что покойный брат сообщил мне — господин Чжугэ не собирался помогать нам. Впереди себя он отправил послов, которые привезли бумаги для подписания. Чжугэ Лян поставил лидерам Союза
Хорошенький такой союзничек! С таким другом и врагов не надо — меркнуть будут на его фоне.
— А господин Гэ, получается, не согласился? — ответ я уже знал, но хотел услышать от родственника погибшего генерала.
— Он сказал, что лучше служить тигру, чем лису. — покачал головой Лянь Куань. — Если господин Чжугэ обманул нас один раз, что помешает ему сделать это еще раз? Большинство его союзников не были согласны с его позицией, но открыто возражать не стали. Теперь же выяснилось, что молчали они, чтобы усыпить его бдительность.
А мне стало ясно, чего хотел добиться встречей незадачливый лидер Журавлей. Да только поздно он решил сыграть эту карту — ценности она была уже невеликой.
— Что ж, благодарю, что решили рассказать мне об этом, господин Лянь. — сказал я, завершая нашу беседу. — Не буду вас задерживать, но рекомендую не возвращаться в Инчуань…
— И не думал! После предательства подлого Сун Люкуня?! Мы переждем в поместье у моей сестры, она живет под Улином. Еще раз благодарю вас за милосердие к моему сыну! И ко мне.
На том мы и расстались.
Если подумать, то ничего особенного Лянь мне не рассказал. Ну был сговор, затем один из его участников залажал по стратегическим целям, второй его предал. Обычное дело и в мирной жизни, тем более — в период гражданской войны, когда все против всех.
Другое дело — как все провернул этот прохвост Чжугэ Лян! Кинул союзника на рельсы, ослабил до крайности и сейчас, практически без боя, возьмет тепленьким. И я, главное, сделать ничего не могу. Все ресурсы спущены на Инчуань, войска устали, с провиантом пока еще неплохая ситуация, но все равно — близкая к опасной черте.
Сойдись моя армия с чжугэлянской (или ее теперь правильнее цзинской называть?), я бы еще подумал, принимать бой или нет. В чистом поле у меня имелись неплохие шансы одолеть его и без пороха. Но вот под стенами города — без вариантов. Второй раз провокацию с последующей контратакой мне провернуть никто не даст.
Хорошо еще, что войско у него пехотное, неповоротливое. Ползут в день двадцать ли, в то время как я на марше почти вдвое больше делаю. Если таким темпом он пойдет до Жунаня, я к его приходу такую линию Маннергейма построю — кровью умоется брать!
— Дозорные засекли еще одного гонца! — сообщил вскоре Ван Дин. — Движется по направлению от Инчуаня.
— Да они что, сговорились что ли? — возмутился я. — Столько стоял под стенами и ни одного визита вежливости, а стоило уйти — зачастили. Проверить и ко мне!
На этот раз посланник ничего из себя не представлял, просто солдат, который привез письмо. От Чжугэ Ляна. Мытарь, вызванный по этому поводу, взялся его читать с такой осторожностью, словно бы хитроумный вражеский Стратег научился захватывать человеческий разум через рядки нарисованных иероглифов.