Герцогиня и султан
Шрифт:
Жаккетта потерла опухшие от ветра и солнца глаза и посмотрела туда, куда показывала Жанна.
По волнам на всех парусах, не прибегая к помощи весел, неслась галера. Черные весла были подняты над водой, и Жаккетте показалось, что корабль растопырил руки. Чего имелось на этом судне в изобилии, помимо весел, так это флагов. Зубчатые, с длинными змеящимися концами, они реяли по ветру. Гербы на них пока еще не различались.
На корме красовался полосатый навес, напоминающий палатку. Края его были украшены
– И все равно она мне не нравится! – заявила Жаккетта, рассмотрев расфуфыренный корабль.
– А уж мне-то как не нравится! – подхватил рыжий. – Просто ругаться при дамах не хочется.
– Но она же такая красивая! – возмутилась Жанна. – Вы просто предвзято к ней относитесь, это нечестно!
– Зато правильно! Этот утюг только за счет галерных рабов и берет, – зло бросил рыжий. – Когда есть кому веслами орудовать, много ума не надо, чтобы ветер ловить!
– А чья она? – спросила Жаккетта. – Нам хорошо или плохо, что она здесь?
– Удивительно мудрые вопросы! – то ли одобрил, то ли съехидничал рыжий. – Вам, может быть, и неплохо, а мне так совсем нехорошо. А чья она, пока не понятно. Но христианская, судя по всему.
– А почему вам нехорошо? – поинтересовалась Жанна.
– Потому что командовать этой галерой меня никто не поставит, а приставить к веслу наверняка найдутся желающие. А это очень неприятное занятие, ворочать весло на галере, поверьте уж мне на слово.
– А почему неприятное? – не поверила на слово Жанна.
– Потому что гребцы прикованы, к скамьям, по несколько штук на одной. А у каждого надсмотрщика длинный кнут, достающий спину любого. И грести приходится, если капитану нужна скорость, целый день, а то и больше.
– Да быть такого не может! – возмутилась Жанна. – Человек просто не может столько грести.
– Ну почему же, может. А если гребцу становится дурно, он даже получает кусочек хлеба, вымоченный в вине. Ну уж если после этого он не укладывается в ритм, могут выкинуть за борт. Проще взять нового раба.
– Вы с таким знанием дела рассуждаете об этом… – заметила Жанна. – Приходилось грести?
– Приходилось! – кивнул рыжий. – Теперь, глядя на подобные галеры, я испытываю чувство счастья, что меня там нет.
– И вы укладывались в ритм? – спросила Жанна.
– Нет. И меня выкинули за борт.
– Ну и как же вы выбрались?
– Я хорошо плаваю!
– А почему мы не убегаем? – вмешалась в разговор Жаккетта, у которой галера теперь вызывала чувство страха, хотя шансы, что она окажется на ней в качестве гребца, были равны нулю.
– Мы затаились! – хохотнул рыжий. – Прячемся. А точнее говоря, ничего не делаем, позволяя «Бирюзе» спокойно продолжать свой путь, и не обращаем на соседку никакого внимания. Чтобы этот напряженный момент прошел
Подкрепиться Жаккетта была всегда согласна. А вот подковырка рыжего вызвала сложные чувства. С одной стороны, хотелось треснуть его изо всех сил и за насмешку, и за ночные страдания. Но, с другой стороны, не хотелось… Вот и разберись в собственной душе…
Жанна тоже мучалась сомнениями. С одной стороны, чистое безумие сидеть на какой-то хлипкой посудине, когда рядом проходит такое роскошное современное судно. Тем более христианское. А с другой стороны, где гарантии, что оно будет заходить на Кипр? У рыжего пирата хоть какие-то обязательства перед нубийцем есть, ради которых он худо-бедно, но везёт их в нужное место.
Хотя все тело болит от ночевок в скрюченном виде. И кожа от ветра загрубела. И арабское покрывало от загара не спасает, нос, того и гляди, облупится. А там такой красивый навес на корме. Как бы смотрелась она под ним в своем платье… И волосы можно было бы распустить, надоела эта коса вокруг головы сил нет… Но ведь Кипр недалеко…,
– Чтобы лицо не так страдало от ветра, – сказал рыжий, снова прочитавший ее мысли, – можете взять глиняную плошку, что в ящике, на котором вы сидите. В ней жир. А покрывалом укутайтесь, чтобы только глаза виднелись, как делают наши друзья из пустыни. Это принесет мне массу страданий, ибо я буду созерцать только ваши прекрасные глаза, лишившись вида остальных прелестей. Но я приношу себя в жертву ради великой идеи!
Жанна молча полезла в ящик искать плошку.
Галера прошла мимо, то ли действительно не заметив их, то ли не обратив на такую мелочь внимания.
За исключением встречи с галерой, день прошел тихо.
Жаккетта была бы рада попадаться рыжему и на глаза и на язык, но разве это возможно. Вечером, когда солнце грозило вот-вот плюхнуться в волны, рыжий долго колдовал на корме над пойманной Жаккеттой рыбиной. После того как она подсолилась, пират подвесил ее к мачте, где она подвяливалась на солнышке. Теперь он доводил макрель до ума, намереваясь поразить дам получившимся яством.
– Прошу к столу! – позвал он изголодавшихся девиц.
Жаккетта, вся измучившаяся в ожидании еды, первая начала нетерпеливо пробираться на корму. И надо же так, впопыхах зацепилась за ящик и шлепнулась. Хорошо еще, не за борт. Но и не в самое удачное место на лодке – прямо лицом рыжему в колени.
– Видишь, как славно? – невозмутимо сказал рыжий, просто отодвигая подальше разделочную доску с рыбой. – Не я, так нос бы разбила.
От толчка у Жаккетты вывалился наружу крест, подаренный Абдуллой.
Рыжий его тут же заметил:
– Красивая вещица. Давайте есть, а потом поговорим о драгоценностях.