Герцогиня-охотница
Шрифт:
– Я рад это слышать.
Он внимательно смотрел на Джорджину. Она была одета в светло-голубой шелк, который подчеркивал цвет ее глаз. В соответствии с последней модой белый пояс был завязан выше талии, а юбка расшита изображениями виноградной лозы. Как ни странно, она была без перчаток и украшений. Их отсутствие делало ее образ милее и моложе. Скорее всего это был осознанный выбор – чтобы выглядеть привлекательнее в его глазах.
Ее светлые волосы были зачесаны вверх и переливались несколькими оттенками, а отдельные завитки
Джорджина выглядела как невинная невеста. Именно так должна выглядеть молодая герцогиня. Она, бесспорно, была прелестна.
Но Саймону она была не нужна.
– Вы могли бы стать прекрасной герцогиней Трент, – продолжил он тихо, не отрывая взгляда от ее лица.
Это было чистой правдой. Репутация мисс Стенли была безупречна. Она считалась одной из самых желанных молодых невест: образованная, имеющая способности к музыке и рисованию, обученная вести хозяйство и происходящая из семьи с огромными деньгами и связями.
Настоящая герцогиня Трент!
Джорджина застыла. Ее розовые губки приоткрылись, но она не произнесла ни звука.
Для Саймона этого было вполне достаточно.
– Ваш отец уже дал свое согласие, – сказал он спокойно. – И теперь я хочу спросить вас. Мисс Джорджина Стенли, вы согласны стать моей женой?
Несколько секунд она сидела неподвижно. Затем ее стройная шея сделала глотательное движение. Она сжала губы и кивнула.
– Да, ваша светлость, – ответила она внезапно севшим и дрогнувшим голосом.
В этот момент Саймон действительно поверил, что она не знала о плане отца, с помощью которого его вынудили сделать это предложение.
Саймон заставил себя улыбнуться. Любая женщина, которая только что приняла предложение руки и сердца, заслуживает как минимум улыбки. Затем он встал, подошел к ней и подал руку, помогая подняться. Она была ниже Сары и не такая крепкая. Саймон посмотрел на эту нежную фарфоровую куклу и крепче сжал ее руку.
Она смотрела на него своими ясными, обрамленными темными ресницами глазами и растроганно моргала. Ее глаза казались ярче, чем у Сары, но были какими-то стеклянными и прозрачными.
Саймон провел несколько ночей на этой неделе, глядя в глаза Сары, падая в сложную глубину ее души. Но – господи, помоги! – он только что сделал предложение другой женщине! Поэтому сейчас думать о Саре просто недопустимо. И все равно ее образ вставал перед ним, заслоняя собой лицо Джорджины Стенли.
Пытаясь избавится от него, Саймон поднял руку Джорджины и поцеловал.
– Мисс Стенли, вы сделали меня счастливейшим из мужчин, – солгал он.
– Джорджина, – прошептала она. – Теперь, когда мы помолвлены, вы можете называть меня Джорджиной,
Она посмотрела на него своими блестящими глазами, и Саймон знал, чего от него ждут.
– Джорджина, – повторил он. – А вы можете называть меня… Трент.
Только не Саймон! Так звала его Сара. Она одна имела на это право. А впрочем, нет. Сара не будет больше его так называть. Прошлой ночью он лишил ее этого права.
– Очень хорошо… Трент.
Джорджина запрокинула голову и закрыла глаза. О боже! Она ждала поцелуя.
Саймон сделал небольшой шаг назад, все еще держа ее за руку. Он не мог ее поцеловать. Не сейчас. Не все сразу.
Он скривил губы в улыбке и бодро воскликнул:
– Мы должны немедленно найти ваших родителей и сообщить им счастливую новость!
На мгновение на лице Джорджины появилось выражение разочарования, но затем оно разгладилось вновь. Он ободряюще сжимал ее руку.
– О да! – весело сказала она. – Давайте!
Они вышли из розовой гостиной и отправились на поиски лорда и леди Стенли. Саймон расправил плечи и пошел навстречу своей судьбе с высоко поднятой головой. Но часть его чувствовала, что это был смертный приговор.
А другая его часть уже умерла.
Сара наконец смогла взять себя в руки. На это потребовалось время. Значительно больше времени, чем она надеялась.
Утром Сара пожаловалась на головную боль и осталась в постели. Встала она очень поздно. Когда они с Эзме завтракали, а точнее, уже обедали в столовой, Сара уговорила ее отменить на сегодня все визиты и встречи. Эзме согласилась, но глядела на Сару с явной тревогой.
– Что с тобой? – спросила она Сару, затем нахмурилась еще сильнее. – Это кучер? Роберт Джонстон? Он позволил себе…
– О господи, Эзме, нет! – пробормотала Сара, ковыряя вилкой в еде. – Роберт Джонстон? С чего вы вообще про него вспомнили?
– Ты ему явно нравишься, – карие глаза Эзме сверкнули.
Сара покачала головой. С тех пор как они приехали в Лондон, она почти не разговаривала с ним. За исключением вежливой благодарности, когда он их с Эзме привозил куда-то.
– Я так не думаю.
– Точно тебе говорю! – Эзме, казалось, была абсолютно в этом уверена. – Ты видела, как он на тебя смотрел, когда помогал сесть в карету после нашего вчерашнего визита к миссис Темплтон?
Сара потерла висок. У нее и вправду болела голова, так же как и сердце.
– Нет, я не видела, – ответила она спокойно. – И как же он на меня смотрел?
– Боже, Сара! Да ты просто слепая! Он без ума от тебя!!!
– Не совсем. – Сара посмотрела на двух бесстрастных лакеев, стоявших у двери.
Ни один из них не смотрел на Сару, но она знала, что они водили дружбу с Робертом. Слуги герцога Трента имели хорошую выучку и всегда вели себя очень сдержанно. Один из них точно мог слышать их разговор. Вот так и рождаются слухи.