Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи
Шрифт:
Не зажигая света в холле, она положила на инкрустированный столик два письма, одно для Карло, другое для Арчи. Потом стала одеваться: любимая ондатровая шуба, велюровая шляпка, кожаные перчатки. Наспех посмотревшись в зеркало, приказала себе забыть про попранную гордость. Не удержавшись, обняла на прощанье своего верного пса, схватила саквояж и, не оборачиваясь, покинула уютный, надежный дом и свой привычный мир.
Ночное небо было ясным и черным. Морозный воздух холодил щеки, которые, впрочем, тут же заполыхали румянцем от усилия: саквояж оказался довольно увесистым. От учащенного дыхания изо рта беглянки вырывались облачка пара. Гравий под ногами хрустел, будто гренок под лезвием ножа, пока она медленно приближалась к своему авто, тускло поблескивавшему “моррису каули”.
На следующее утро по ньюлендз-корнерской дороге беспечно шагал пятнадцатилетний Джек Бест, тощий как жердь, с копной светло-каштановых волос, строптиво торчавших надо лбом и затылком. Этот улыбавшийся во весь рот цыганенок направлялся в деревню Олбани. Приятно было пройтись по морозцу и полюбоваться живописными видами Норт-Даунса, но больше всего он радовался случаю подработать. Сегодня во владениях герцога Нортумберлендского устраивают охоту. Огромные луга и пастбища, до самого горизонта, изредка перемежались ясеневыми рощами и островками из кленов, которые здорово разрослись в окрестностях Гилдфорда.
В этой части Ньюлендз-Корнера было много еще не мощенных дорог, которые вдруг переходили в тропинки, петлявшие среди колючих зарослей ежевики и густого подлеска. Тут были целые мили нетронутых земель, до которых не добрался городской комфорт. Но именно это дикое место в данный момент было для Джека Беста домом.
В стороне от обочины он увидел сквозь кусты вроде бы какую-то машину и, уступив жгучему любопытству, свернул на колеистую тропу, проложенную в трехстах ярдах от шоссе. “Прямо у мелового карьера я заметил пролом в изгороди из кустов и крышу автомобиля, – рассказывал он после. – Я глянул внутрь, на полу, смотрю, одежда, и никого. Машина вся уж заиндевела, а колеса застряли в кусте. Я побежал на дорогу и все сказал полицейскому”. Неподалеку от полицейского поста, в заведении Альфреда Луланда, неспешно завтракал механик Фредерик Дор, работавший на автозаводе в городе Теймз-Диттон. Проезжая несколько минут тому назад по дороге, он тоже заметил автомобиль, но ничто его не смутило. Но теперь, услышав взволнованные крики Джека Беста, Дор, забыв про овсянку, бекон и помидорные ломтики с сахаром, ринулся к меловому карьеру, а на подступах продирался сквозь чащобу, чтобы самолично осмотреть брошенный кем-то “моррис каули”. “Смотрю – над кустами лобовое стекло, – вспоминал он, – и фары и габаритные огни не горят. Кончился ток, но когда машину оставили, думаю, фары были включены, темно же было, ночь. Да, похоже, с холма машина катилась уже пустой, поскольку на склоне нет никаких следов от торможения, они всегда остаются, когда жмут на тормоза”, – сообщил он после газетчикам.
По деревне сразу покатился взволнованный шепоток, и к тому моменту, когда Дор снова выбрался на шоссе, там уже собралась толпа зевак. Потом он помчался в гостиницу на Клэндон-роуд, оттуда позвонил в полицейский участок, досконально описал авто и разбросанные в салоне вещи.
Через два часа, то есть примерно в половине одиннадцатого, в Ньюлендз-Корнер приехала бригада полицейских из управления суррейского графства, которое находилось в Гилдфорде. Весть о необыкновенном происшествии уже долетела до деревень Олбери и Шалфорд. Жизнь там была тихая, без ярких событий, поэтому все только и говорили о брошенном на произвол судьбы авто. Помимо самой машины полиция запротоколировала наличие в ней некоторого количества предметов: шуба, две пары черных туфель, серый джемпер, вечернее платье и просроченные водительские права на имя миссис Агаты Кристи, проживающей в Саннингдейле.
Очень скоро двое полицейских прибыли в особняк Стайлз побеседовать с супругами Кристи. Но побеседовать удалось лишь с измученной неведением Карло, ни мистера, ни миссис дома не оказалось. Мистер Кристи, сказала Карло, вероятно, сейчас в Годалминге, а миссис Кристи внезапно куда-то уехала на машине.
"Удивительное дело, не всегда самые
Трясущимися руками она извлекла из кармашка платья оставленную ей записку.
“Сегодня вечером меня не будет дома, – писала Агата. – Завтра сообщу тебе, где я”. Агата просила, чтобы Карло отменила ее поездку в йоркширскую деревушку Беверли, куда она собиралась в выходные. Несколько часов назад Карло послала в гостиницу телеграмму, через Эскотский телефонный узел: “Приехать, к сожалению, не смогу. Кристи”.
А в нескольких милях от Стайлза хозяева харт-морского коттеджа, мистер и миссис Джеймс, собирались приступить к ланчу. И тут вдруг раздался стук в дверь, негромкий, но настойчивый. Спустя минуту их дворецкий, Уиллз, шепнул на ухо мистеру Джеймсу, что в гостиной ждут полицейские. “Полиция ведь просто так не приходит, – заметил он потом в разговоре с репортером “Дейли мейл”, – огорчились мы невероятно, когда узнали, что пропала миссис Кристи”.
И как только прозвучала печальная новость, в гостиную вошел Арчи, держа за руку Нэнси Нил. На нем был костюм для гольфа: куртка и короткие шерстяные брюки. Полицейские поднялись с дивана, приветствуя эту парочку, Нэнси сразу вырвала руку из руки своего кавалера. Узнав, что в Ньюлендз-Корнере нашли едва не рухнувший в меловую яму автомобиль его супруги, Арчи не сказать что испугался. Скорее был раздосадован тем, что ему помешали наслаждаться отдыхом.
Он заявил, что понятия не имеет, где может находиться его жена, и не знает даже, как она собиралась провести выходные. Потом добавил, что в последнее время Агата была очень подавлена, поскольку человек она “весьма впечатлительный” и имеет обыкновение доводить себя до “нервозного состояния”. Принять участие в поисковой операции у деревни Норт-Даунс Арчи согласился. Но попросил у представителей власти отсрочку, он подъедет чуть позже, должен же он поблагодарить людей за гостеприимство, извиниться, что вверг их в такую историю, объясниться, наконец.
Надо сказать, к месту происшествия Арчи Кристи отправился отнюдь не чутьпозже. Все свидетели сообщали, что сначала он наведался в Стайлз, где подробнейшим образом расспросил о случившемся Шарлотту. Горничная Лили, открывшая хозяину дверь, не без опаски приняла у него шляпу и пальто. Оно и понятно: в доме уже побывала полиция, местные сплетники горячо обсуждали произошедшее, пророчили всякие злодейства, а прислуга всегда готова поверить в самое худшее.
Мисс Фишер Арчи нашел в кабинете, в полном отчаянии.
Мистер Кристи никогда не вызывал у нее симпатии, эгоист, которому нет никакого дела до своих близких. Он часто бывал чем-то раздражен или разгневан, что лишь подтверждало справедливость ее неприязни.
Исчезновение жены не особо его встревожило, похоже, он воспринимал это как фарс, разыгранный отчаявшейся женщиной. На лице Карло застыли скорбь и страх, но Арчи это не трогало, он продолжал злиться, ведь выходные пошли насмарку. И записка, которую Агата ей оставила, мало его интересовала. Но от равнодушия не осталось и следа, как только Карло протянула Арчи запечатанный сургучом конверт с его именем.
Ей очень хотелось узнать, что Агата написала мужу, в письме наверняка изложена причина ее таинственного исчезновения. Он нетерпеливо, как голодный хищник, вскрыл конверт, предусмотрительно повернувшись к Карло спиной. Она поняла только, что письмо вызвало вспышку ярости, судя по тому, что мистер Кристи тут же швырнул его в камин. Ей оставалось лишь вместе с ним смотреть, как пламя пожирает столь важное для расследования свидетельство. Покачав головой, он буркнул: “Ничего существенного”.
“Ничего существенного? – подумала Шарлотта. – Тогда зачем было сжигать?”