Герцогиня в подарок
Шрифт:
– А как в особняке появились родственники Полины? – спросила я. – Вроде бы мать Полины говорила, что им кто-то сообщил о свадьбе.
– Я сообщила, – призналась Анька. – Не могла я спокойно смотреть, как Олег женится на другой.
Павел Прокофьевич закатил глаза.
«М-да, русские женщины…» – подумала я. Все-таки во мне много английской крови.
– А что с баронессой Литтлвудской? – спросила я.
– Да вроде отбыла в вашу Англию, – пожал плечами Анькин папа. – По телевизору ее показывали. Она рассказывала, что обожает бывать
– Что значит «всегда приглашают»?
– Увидишь ее – спроси, – хмыкнул Павел Прокофьевич. – Но, как я понял, она довольно часто бывает в России. Как и ты. Только ты тут делом занимаешься, а она по светским мероприятиям ходит, для светской хроники снимается и всячески себя, любимую, рекламирует.
– А Реза Аслан с подругой или женой, или кто она ему там?
– Насколько я понял, Реза Аслан – партнер Доброчинских и в эти дни по каким-то делам был в России. Может, Доброчинский позвал его на свадьбу, поскольку его было некуда деть? Или баба хотела на русскую свадьбу посмотреть. Честно, Бонни, я об этом не задумывался. А почему они тебя волнуют? Потому что англичане? То есть из Англии?
– Пытаюсь найти объяснение странностям.
– Не заморачивайся! – воскликнула Анька. – С точки зрения англичанина, наша жизнь – одна большая странность. Вот ты сколько ездишь в Россию? Сколько лет со мной знакома? И для тебя все равно остается много непонятного. А для других иностранцев тем паче. И вообще у многих ваших после приезда наших возникла куча вопросов о нашей стране, наших людях, обычаях и традициях. Ты сама мне рассказывала. И постоянно об этом пишешь. Вот иностранцы и захотели побывать на русской свадьбе.
Я кивнула, но не была уверена, что все так просто.
Мы подъехали к особняку Павла Прокофьевича, где нас встречала радостная домработница, навсегда избавившаяся от последней жены хозяина.
После ванны, заботливо приготовленной домработницей, я переоделась в совершенно новую одежду, купленную Адой Сергеевной и ни разу ею не надетую, и принялась строчить письма шефу и Джону, которые уже забросали меня эсэмэсками. После ужина с Анькой и ее папой я написала две статьи, которые тут же по электронной почте переправила шефу.
Глава 25
На следующее утро Анька спросила, что я намерена делать. Для начала я собиралась съездить за своими вещами в квартиру Артема и перевезти их в особняк Павла Прокофьевича. А потом уже из особняка я сделаю несколько звонков…
Анька предложила отвезти меня до дома Артема. Но обратно мне придется добираться самой. – Аньке требовалось на работу.
– Без проблем, – кивнула я, не зная, сколько пробуду в той квартире.
Моя одежда была приготовлена домработницей, а Анька, как выяснилось, еще и плащик забрала из дома Сигизмунда Сигизмундовича, за что ей моя отдельная большая благодарность.
На всякий случай
– Да он вроде в запое, – пожала плечами Анька. – Звонить ему будешь?
Я подумала и покачала головой. Приеду «нежданчиком», как иногда говорят в России. Моему шефу это слово почему-то очень нравится. Если Артема не будет дома, воспользуюсь отмычкой. Я же в России!
Или позвонить Игнату Вербинину, шефу Артема? Чтобы отпустил подчиненного открыть мне дверь, если он на работе? Отпустит, наверное. Но в конце концов я все-таки решила действовать без предупреждения кого-либо.
У подъезда сидел наш с Бодряну знакомый, неудачно укравший машину, и пил пиво из бутылки в компании какого-то весьма потрепанного мужика.
– Опять ты? – вскинул он на меня глаза. – Почему другим кусты горящие являются, а мне ты?
– В следующий раз приду с горящим кустом, – сказала я и попросила открыть дверь в подъезд.
– Безбожница! – гневно воскликнул дядька. – Библию не читала, а в наш подъезд хочешь!
– Ты же говорил, что она из преисподней. Зачем же ей Библия? – подал голос второй дядька.
И тут только до меня дошло, какой горящий куст супруг басовитой Наташи имел в виду… Надо же, какой ералаш у него в голове!
– Моисея сегодня со мной нет, поэтому нет и горящего куста, – невозмутимо заявила я. – Кстати, а где Наташа?
– На работе, конечно, – сказал ее муж и отхлебнул пива. – Сеет разумное, доброе, вечное. В общем, людей лечит.
– Она врач?! – По-моему, та женщина давно должна была перейти в разряд пациентов.
– Нет, санитарка в психушке, – сообщил друг и посмотрел на Наташиного мужа: – А ведь сеет-то вроде кто-то другой…
Тут дверь подъезда распахнулась, и появилась одна из девушек, которые приезжали за Артемом. Меня она в моем нормальном виде не узнала, и я быстро прошмыгнула внутрь.
Из-за двери квартиры Артема неслись вопли. Я узнала голоса Клавдии Степановны, тети Светы и Ленки. Интересно, Артем там или они между собой ругаются?
Я позвонила в дверь.
Меня приняли как давно потерянную блудную дочь. А после того как рассказала про свое сидение в подвале по милости Васи и Сигизмунда Сигизмундовича, меня полюбили еще больше. Дамы как раз собирались к Доброчинскому, и я могла усилить их боевой отряд.
– А что вы собираетесь делать у Доброчинского? – уточнила я.
– Как что? – удивленно посмотрела на меня пышнотелая тетя Света. – Морду ему бить. А ты потом напишешь о русских традициях. Ты же ради этого в Россию приехала?
Я уточнила: какие именно традиции тетя Света имеет в виду?
– Брачные, – пояснила Клавдия Степановна, у которой на груди опять висели ножны. – Он организовал свадьбу моей Ленки не с тем мужчиной. Мы уже подали документы на аннуляцию брака. Олег же в психушке, и его туда прямо со свадьбы увезли.