Герцогиня

Алисон Арина

История наша проста и банальна, — поспешил предложить герцог.

— Э-э-э… А может:

Все начиналось очень банально, Кончилось это довольно печально. Намеренья были чисты и невинны, Последствия стали вполне очевидны. —

Выдал целый куплет я.

— Не слишком ли печальное начало? Мы ведь сочиняем не печальную трагедию, — задумчиво произнес Бертран, тихо повторив несколько раз мой куплет.

Добрым намереньем

вымощен ад Мы за влюбленными двинулись в сад. —

Быстро выдал я и вопросительно посмотрел на герцога.

Где-то чуть слышно птицы поют, Комары настырно нашу кровь сосут. —

Тут же добавил Бертран.

Ползешь ты вперед, раздвигая малину, —

начал я, но тут же поправился:

Ползешь, раздвигая стебли малины, А я продираюсь сквозь ветки жасмина. Мы оба хотим все увидеть поближе, Но ночь опускается ниже и ниже.

Герцог задумался на пару минут и продекламировал:

Узнать надо нам, что же там происходит, Но скрытно следить у нас вряд ли выходит. Ты под кустом, я — напротив, в засаде, Комары нас кусают спереди и сзади. —

Я сразу же предложил пришедшие на ум строчки.

— Э-э-м-м… как-то мы выглядим несколько м-м-м… специфически, — засомневался Бертран.

Видя его нерешительность, я поспешил предложить:

Ползу я вперед, раздвигая малину, Потом продираюсь сквозь ветки жасмина. Влюбленных хочу увидать я поближе, Но Ночь опускается ниже и ниже. Узнать очень надо, что там происходит, Но скрытно следить у меня не выходит. Я под кустом, лежу тихо в засаде, Комары заедают и спереди, и сзади.

Подумав какое-то время над моим предложением, старый герцог записал оба варианта, сделав пометку, что первый — предпочтительнее, и почти сразу же предложил пару строчек:

Шепот влюбленных все тише и тише, Ветер тихонечко ветки колышет.

— Гм-м-м… по-моему, здесь явное преувеличение. Шепотом, а тем более влюбленным, там и не пахло, — скептически сощурился я.

— Мы же не хроники пишем, а литературное произведение, стихи, так сказать, — усмехнулся Бертран.

— Не хроники, так не хроники, — засмеялся я, а герцог тут же добавил художественности:

Женские изгибы озаряет лунный свет, К ней сквозь ночь стремится мужской силуэт, —

или:

«В зарослях кленовых мужской силуэт». В сраженьях наш юноша был очень смел, Пред взором любимой он вдруг оробел.

— Опять литературная обработка ситуации?

Хотя конечно по поводу оробел — сущая правда. Особенно интересно звучит по поводу изгибов женских… — захихикал я и добавил:

Луну он готов ей в подарок достать. Хочет сказать он про походку и стать, Но стоит лишь прямо в глаза ей взглянуть, Язык пристал к нёбу, слюну не сглотнуть.

Почесав затылок, эстафету подхватил Бертран:

А девушка ждет, нежно взором ласкает, В душе что творится, она понимает. Двигаясь плавно, платьем шурша, Девушка речи ведет не спеша.

— Да-а-а уж… Орра если приласкает, так приласкает. — Затем, представив Орру в платье, пытающуюся изобразить нежный взор и говорящую эти слова, я неприлично заржал.

Герцог, не обращая на мой смех внимания, продолжил:

Она говорит: «что же, сударь, вам надо? Я вам помочь буду искренне рада». Листва шелестит, ветер ветки качает. Герцог фраз сказанных не разбирает. —

Хотя можно и по-другому:

Влюбленных слова герцог не разбирает.

— Главное ей это творение не зачитывать, а то еще не так поймет, — вскочив, я прошелся в задумчивости несколько кругов по веранде и медленно продекламировал пришедшие на ум строчки:

Юноша шепчет: «как лик твой прекрасен!» Герцогу слышится: «климат опасен». Он уж устал комарье разгонять. «Климат при чем тут?!» — ему не понять. Юноша шепчет, глядя в глаза: «Гибок твой стан как молодая лоза!»

— А если — гибка ты, как молодая лоза? — предложил герцог.

— Как-то все же для проговаривания сложновато, с перехода «Ты» на «как» звучание спотыкается, — задумчиво произнес я. — А если:

Юноша: «гибок твой стан как лоза» Герцог услышал лишь слово «коза» —

ухмыльнувшись, выдал я.

— Можно… а вот так, — смеясь, предложил Бертран:

Герцог услышал «молоко и коза»… —

и почти сразу выдал следующее четверостишье:

Где-то чуть слышно соловей поет, А комар настырно нашу кровь сосет.

— О! По поводу комаров! Предлагаю перейти в мой кабинет. Уже стемнело, и кровососы появились, и уже даже к нам пытаются пристроиться, — заметил герцог.

Я, осмотрелся и только сейчас заметил, что действительно — солнце уже зашло. Собрав листы бумаги с написанным, мы переместились в комнату.

Усевшись поудобнее, Бертран несколько раз перечитал последние строчки, что мы наваяли и, немного подумав, добавил:

Чешутся руки, затылок и нос, Знать бы зачем черт туда нас занес!