Герильеро
Шрифт:
Римак сразу развил бурную деятельность — в одной из финок по дороге очень удачно сменял форму Мамани на обычную крестьянскую одежду, получив в придачу масла и сыра. Вася мысленно себя обругал — об этом должен думать командир, таскаться в форме идея хреновая.
Еще на дневках он занимался винтовкой. Маузеры сделали отличную вещь, но вот разобраться с ней без наставления, инструментов и опыта оказалось непросто, но касик справился, сильно помогли отрывочные воспоминания. На третьей дневке Вася под восхищенные взгляды соратников раскидал оружие на детали и собрал обратно.
— Как это тебе удалось? — выразил общее обалдение
— Виракоча надоумил, — буркнул Вася, вытирая руки и прищемленный затвором палец.
Индейцы потрясенно переглянулись и зауважали касика еще больше. А уж когда вождь и учитель добился, чтобы винтовку успешно разобрал и собрал каждый из них… Самой большой трудностью оказалась бедность терминологии, ну ни к чему в индейском быту “фиксатор”, “боевой упор” или “эжектор”. Да что там эжектор, когда почти все элементы крепежа назывались двумя словами — una и tornillo, гвоздь и винт. Выход был найден парадоксальный — недопартизаны внесли большой вклад в развитие языка кечуа путем изобретения или подбора подходящих слов, о которых с удовольствием спорили и предлагали свои варианты.
Со стрельбой пришлось выкручиваться — и патронов мало, и сильно шуметь Вася опасался. Так, щелкали “насухую”, но хоть заряжать-разряжать научились, разобрались с прицельными планками, ношением, изготовкой к бою… Хоть что-то.
В движении тренировались действовать двойками — наблюдение, переход через опасные места и тому подобное. Иская постоянно таскали на охоту родственники и теперь он много рассказывал о следах. Обросли имуществом — часть купили, часть выменяли на тушки птиц, которых по мере тренировок стали добывать все больше и больше, часть… короче, Римак спер себе вязаную поясную сумочку, за что получил подзатыльник и приказ вернуться и заплатить. Как он ныл, как он ныл! Но с денежкой пришлось расстаться — Вася был неумолим.
При переходе большой дороги на Кочабамбу место показалось Васе странно знакомым, а своей чуйке за последнее время он привык доверять. Группа встала на дневку, а вождь прошелся параллельно дороге и вернулся обескураженным — по всем приметам это то самое место, где он искал “клад Че Гевары”! Только зеркальное — ориентиры справа и слева от дороги совпадали и Васю пронзил жгучий стыд. Это надо же было так лохануться! Он-то действовал “от лагеря”, а сеньор Уанка наверняка имел в виду, что искать место будут “от города”! Вот Вася и ковырялся впустую на другой стороне дороги.
На правильной стороне, тем не менее, ничего не нашлось. То есть точно совпадающая с описанием пещерка для склада была, но пустая. Пришлось возвращаться к группе, брать с собой Иская и смотреть снова.
— Люди тут недавно были, касик. Есть сломанные ветки и другие приметы.
— Хорошо. Уничтожь наши следы и запомни место.
Видимо, обеспечивающие появление Че агенты уже выбрали площадку для склада, но еще не успели его заполнить. Значит, надо вернутся сюда попозже, ближе к осени и проверить снова.
Деда в общине не оказалось — ушел вдаль по своим калавайным делам, пришлось ждать. Пока ждали — Вася поднимал пятерку утром на зарядку, днем гонял на марш-бросок в горы или на “полевые занятия”, вечером донимал политинформацией. Вернее, рассказами о том, что он сумел вспомнить о партизанских действиях. Налет, поиск, засада — удивительно, сколько всякой информации можно найти в голове обычного студента. Вопрос
К возвращению Контиго курс молодого бойца развился до нескольких дисциплин — каждый умел попасть метров с двадцати камнем в птицу, найти спрятавшегося (кроме Иская, его находить с каждым разом становилось все трудней) и спрятаться самому, а уж винтовки они перебрали, наверное, раз по триста. Вася даже сподобился объяснить физику выстрела — горение пороха, скорость детонации, выталкивание пули из ствола, для чего нужны нарезы и все такое прочее.
А еще они пели песни — те, что знали ребята и те, что помнил Вася, от Иглесиаса до Хуанеса. На местных, не шибко владевших испанским, они впечатления не произвели, но зато команда спелась и сыгралась. Так их и застал дед — ржущих вечером после очередной песни под гитару и сампонью, но говорить нечего не стал, велел укладываться.
Контиго утром внимательно посмотрел на зарядку и омовения в холодном ручье, оценил беготню по горам и поиски в лесу и прочую программу подготовки. И вырезал еще добрый десяток личинок.
— Ты неправильно делаешь отвар!
Посох деда вознесся над Васиной головой, но бывший студент уперся в деда таким взглядом, что тот резко передумал и почесал посохом спину.
— Ну что же, ты теперь воин. Собирай свое войско!
— Из кого же? — скептически поинтересовался почти касик.
— В общинах знают про Тупака Амару, люди будут.
“Офигительно. Мало мне этих балбесов, так корми еще других!”
— А чем их кормить, дедушка?
Такой простой вопрос сверзил Контиго с высот духовных практик на грешную землю. Мечтания об индейском величии хороши, но профессионалы обсуждают логистику.
— И во что одевать? Сейчас каждый встречный может сказать по одежде, из какой мы общины.
Дед молчал — думал. Ему было невместно признаваться, что он упустил такой важный момент. Внук — вот он, сам себя прокормит и оденет. А войско? А оружие? Чем-то помогут небогатые общины, но потребуются деньги, много денег.
Вася тоже ломал голову над снабжением. И пока кроме криминала ничего не мог придумать. Разве что сходить, как дядя Федор и выкопать клад.
К такой же мысли пришел и дед. Следующим утром он с большой неохотой рассказал “внуку” о легенде, которую узнал от прадеда, а тот — от своего прадеда… Если отбросить всю мифологическую шелуху, то выходило, что вака Касигуача должна скрывать инкские артефакты. И если они золотые, то их можно продать. С неохотой же он рассказывал потому, что сама мысль расстаться с древними индейскими творениями была для него тяжела. Но раз уж он ее предложил, то, значит, считал эпопею Васи куда важнее, чем сохранение древностей.
Вшестером быстро наготовили факелов, но вниз полез один Вася, остальные с трепетом и благоговением проводили его. Подземелья ваки встретили знакомым мраком и запахом озона, который пробивался даже через запах горящей лучины. Вася разметил и пронумеровал сажей все повороты и с тайной надеждой вышел в зал с ванной — вдруг там есть выход обратно, к экспедиции, к родным, в такой теплый и уютный XXI век?
Но нет — пыль изумрудного цвета, в ней десяток брошек из тяжелого желтого металла и никаких кабелей, датчиков или следов раскопа. Вася тупо простукивал стенки, пока не сообразил, что в этом зале он истратил уже третий факел и надо срочно возвращаться.