Герои Аустерлица
Шрифт:
— Черт знает, что вы себе позволяете! — проворчал я. И добавил:
— Да будет вам известно, Федор, что именно я настоял на том, чтобы в штабе не просто похвалили вас за пленение вражеского офицера, а написали бумагу о восстановлении вас за этот подвиг в офицерском звании. А вы мне благодарность такую… Признаться, не ожидал…
Тут он взял меня за локоть и отвел в сторону, где сказал, существенно сбавив тон:
— Не гневайтесь, князь! Я не желаю вас оскорбить, а всего лишь забочусь о вашем здоровье. И, разумеется, я признаю ваше главенство. Устав для меня свят. Но, я же прекрасно вижу, в каком вы сейчас состоянии, и как вам тяжело даже передвигаться без посторонней
Я раскрыл было рот, чтобы высказаться, но Дорохов не позволил мне сделать этого, тут же добавив совсем тихо:
— Есть и еще одно обстоятельство, почему я противлюсь вашему командованию. Я хорошо понимаю, что в этом походе мой отряд вынужден действовать вопреки всем правилам чести, подобно разбойникам. По-другому нам просто не выжить в таких суровых условиях, в которых мы оказались по воле обстоятельств, отбившись от нашей армии. И потому я готов взять всю ответственность на себя, чтобы, тем самым, уберечь честь вашу.
Подумав над его словами несколько секунд и поняв, что здравый смысл в том, что он предлагает, все-таки имеется, я успокоился и сказал ему тоже уже совершенно спокойным тоном:
— Ценю ваши усилия ради спасения моей чести, поручик, и обещаю, что навязывать себя на роль командира отряда не намерен до своего выздоровления. Но, давайте договоримся, что вы будете, хотя бы, советоваться со мной. И еще одно. Будьте добры не грабить здесь, хотя бы, вот эту башню, в которой квартирую я, а также находятся те персоны, которым я покровительствую.
— Договорились, князь. Охрану башни я не сниму. Мало ли, как поведут себя моравские партизаны, когда напьются? Да и враги могут внезапно ворваться в замок. Нашу стрельбу, наверняка, слышала вся округа. Боюсь, что до армии Наполеона вести отсюда дойдут быстро, — сказал Дорохов и вместе с командирами партизан отправился в сторону ворот, ведущих во внутреннюю часть крепости.
Провожая взглядом его фигуру, подсвеченную неровным светом факелов и уверенно идущую среди еще теплых трупов французских солдат, уборкой которых пока никто не занимался, я подумал о том, что помимо той субординации и дисциплины, которая прописана в армейском Уставе, существует и иная негласная иерархия, основанная на личных качествах и авторитете боевых командиров.
Глава 14
Разговор с Федором Дороховым кое-что прояснил для меня. Во всяком случае, я осознал, что пока, несмотря на мое звание и происхождение, в глазах Дорохова выгляжу полной развалиной, инвалидом, раненым в голову с неизвестными последствиями, к которому надлежит проявлять вежливость, но не более того. Я знал, что такие люди, как этот поручик, сделавшийся самостоятельным полевым командиром, по-настоящему уважают лишь силу. А никакой силы за мной, в данный момент и в этих обстоятельствах, понятное дело, не стояло. И Дорохов прекрасно понимал это. Чем беззастенчиво и воспользовался, чтобы не допустить меня к командованию под благовидным предлогом создания условий для моей безопасности и выздоровления. В глубине души я, разумеется, на Дорохова по-прежнему злился, хотя и примирился с ним внешне. Но, умом я все-таки понимал, что Федор в чем-то прав. Ни к чему мне сейчас портить свою репутацию.
Вот только, все равно оставалась опасность, что слухи о том, как князь Андрей Волконский проявил черную неблагодарность по отношению к баронессе Иржине Краваржи фон Шварценберг, позволив негодяю Дорохову разграбить ее замок, рано или поздно могут дойти до великосветских салонов Петербурга. А род
И, разумеется, это происшествие потом ляжет грязным пятном на мою репутацию в высшем обществе, чего мне совсем не хотелось бы. Ведь я рассчитывал заручиться поддержкой самой влиятельной аристократии. А я просто обязан добиться расположения людей, которые держат в своих руках реальную власть, если действительно хочу проведения скорейших реформ в России, хотя бы в области военного дела. Для этого мало просто попасть в тело князя и прижиться в нем. Надо еще не только благополучно вернуться из плена поскорее, но и приобрести в Петербурге авторитет, достаточный для того, чтобы наладить контакты с нужными людьми, с теми представителями имперской элиты, от которых зависят важные рычаги государственного управления. И только заполучив подобные связи, можно будет начать успешно продвигать в жизнь свою собственную программу серьезных изменений на государственном уровне, для которой мне понадобится влияние не только на высших чиновников правительства, но и на самого самодержца.
Я понимал, что один человек в деле поворота всей имперской государственной машины на новый курс сможет совершить не так много, если только он сам не император. Да и император без верного окружения из единомышленников сможет мало. Тому имелся пример покойного Павла. И потому мне предстояло создавать свою влиятельную политическую организацию с новой идеологией патриотической направленности, а для этого, конечно, собственная репутация очень важна. И я подумывал, не назвать ли мне эту организацию, например, «Союз героев Аустерлица»?
Немного побыв наедине с собственными мыслями и взбодрившись, подышав свежим холодным ночным воздухом, а затем вернувшись в башню, я обнаружил, что прислуга занята спешным наведением относительного порядка. Пожилой Януш, который, как я уже понял, выполнял при баронессе обязанности мажордома, лакея и мастера на все руки одновременно, где-то раздобыв молоток и гвозди, заколачивал обрезками досок те места в филенчатых деревянных оконных рамах, откуда вылетели стекла, разбитые пулями во время штурма. Беата, жена Януша, веником сметала стеклянные осколки в большой железный совок. В это же время Маришка вместе с двумя другими молодыми служанками, имен которых я не знал, убирала на столе. А мой денщик помогал девушкам. Перекусив на кухне, выглядел Степан гораздо бодрее.
Я направился в его сторону, но в этот момент баронесса, неожиданно подойдя ко мне с противоположной стороны от входа в башню, бесцеремонно взяла меня под руку, сказав по-французски:
— Князь, пришло время нам объясниться.
— По поводу чего вы просите объяснений? — не понял я.
— Неужели вы в сговоре с этими негодяями? — ответила Иржина вопросом на мой вопрос.
Я проговорил в той же манере:
— Если я правильно понимаю, вы называете негодяями русских солдат? Я не ослышался?