Герои и героизм. Опыт современного осмысления вековой проблемы
Шрифт:
Современный геростратизм, ставший массовым явлением, но сохранивший свою сущность антигероизма, свидетельствует о нравственном перерождении личности. И не только личности, но и общества в целом. На это перерождение обращают внимание многие писатели, ученые-гуманисты: О. Шпенглер, М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Э. Фромм, К. Лоренц и другие. Ослабление социального иммунитета, с чем связано появление и распространение феномена антигероизма, нарастание деструктивно-антигуманных тенденций, подтачивают исторически сложившиеся основания человеческого общежития. Феномен антигероя, первоначально казавшийся привлекательной интригой, а для некоторых авторов средством утверждения собственной популярности, на самом деле вызывает зловещие мутации в социальном организме. Культурный антигероизм сродни клонированию. И неблаговидная, мягко говоря, роль искусства и средств массовой информации в этом эксперименте с человеческими душами и вековыми культурными традициями неотвратимо ведет к роковым последствиям.
Нельзя не обратить
Герой как социокультурный образ и имидж личности
В каждой реально существующей социальной системе, в каждую историческую эпоху в соответствии с определенными культурными условиями необходимо формируются образы героя и героического (поступка, поведения, действий и т. д.). Эти образы являются органичными элементами общественного сознания, психики и в целом культуры. Героический образ, впрочем, это касается и героического имиджа, разговор о котором пойдет далее, – это образ-конструкт. Но в отличие от имиджа образу присущи абстрактность, отвлеченность от какого-либо конкретного субъекта подвига.
Героический образ в обобщенном виде воплощает культурный социальный опыт. При этом следует отметить, что он, героический образ, не имеет предписательно-обязывающего характера и укореняется в общественном сознании и психике преимущественно дескриптивным путем. Более того, прескриптивные методы логики, и тем более принудительно-репрессивные искусственные технологии, приводят во всех подобных ситуациях, как правило, к прямо обратному эффекту. Героический образ по своему существу – эталонно-оценочный образ. Глубоко эталонная природа героического образа реализуется в его ориентирующей, направляющей, организующей функции, адресованной как отдельным индивидам, так и целым группам людей и даже сообществам. Будучи специфическим артефактом, героический образ свое реальное воплощение получает в текстах и символах (символике), что, в свою очередь, возможно вследствие того, что он, представляя собой сложный идеальный конструкт, включает в свою структуру и рационально-логические, и чувственно-эмоциональные, и даже бессознательные (по Фрейду и его последователям) компоненты. Такая структура героического образа наиболее отчетливо видна в целом ряде музыкальных произведений, обращенных одновременно и к мыслям, и к чувствам человека. Вспомним, например, Третью симфонию Бетховена и Сорок первую симфонию Моцарта, названные Героическими.
Подчеркивая культурно-историческую природу героического образа, нельзя вместе с тем не заметить, что при всех исторических и культурных условиях в нем находят воплощение человеческие дух, характер, воля, мысли и чувства. П. А. Сапронов очень верно подмечает, что герой должен превзойти человеческое, чтобы в то же самое время остаться человеком [20] . Образ реального героя – это образ человека, и этим героические образы в цивилизованном обществе отличаются от мифологических, а тем более от архетипических, показательных для архаических культур [21] . Надо заметить, однако, что образы мифологических героев сохраняются (и тут встают весьма интересные научные проблемы объяснения причин и закономерностей этого исторического растянутого процесса), не только трансформируясь, но и модернизируясь, и в таком виде действуют в новых исторических и культурных условиях. Вместе с тем для цивилизации характерно формирование и утверждение новых, адекватных ей героических образов. Так, в рамках христианской культуры рождается и закрепляется образ героя-жертвенника, героя-аскета, героя-искупителя, героя-страдальца. Этот образ, обобщенно называемый обычно героем-мессией, диаметрально противоположен античному образу героя-борца (при всех условиях), что свидетельствует об изменении общественных идеалов и социальных критериев человеческого поведения и вообще эталонов человеческой жизни. В целом такое изменение можно рассматривать как адекватную реакцию (Ф. Энгельс совершенно определенно говорил о реакции рабов и угнетенных) на растление нравов в императорском Риме в эпоху его крушения.
20
См.: Сапронов П. А. Феномен героизма. – СПб., 1997. – С. 118.
21
Причина этого, в соответствии с современными научными представлениями, кроется в отсутствии субъектной личностной
Утверждая, что образ героя есть идеальный конструкт, необходимо подчеркнуть, что этот конструкт есть продукт культуры, продукт коллективного творчества. Как правило, образ героя воплощает общественные идеалы и этим он отличается от имиджа героя, имиджа, в ряде случаев имеющего авторов – имиджмейкеров.
Имидж героя – это непременно видоизмененный в той или иной мере и теми или иными средствами образ героя как конкретной личности, индивида. Поэтому имидж героя можно разделить на два вида: аутентичный и неаутентичный. Примером аутентичного имиджа может служить портрет Ленина на знамени или его барельеф на ордене. Примером неаутентичного имиджа является образ Ленина в поэме В. Маяковского.
Имидж героя стал возможен как социокультурный феномен в условиях массовой культуры («масскульта»), и сейчас он привлекает внимание целого ряда исследователей и в нашей стране, и за рубежом (работы К. Боулдинга, Э. Барноу, Д. Уайкоффа, Г. С. Мельник и др.). Нельзя безоговорочно согласиться со всеми положениями, выдвинутыми и рассматриваемыми названными авторами. В частности, вызывает возражение утверждение Г. С. Мельник о том, что имидж непременно «создают», «строят» специально [22] . Безусловно, героический имидж создается искусственно, чем он и отличается от героического образа, но вместе с тем, по нашему мнению, он может формироваться спонтанно, естественно. Такой имидж отождествляется с героическим образом как общественным социокультурным продуктом. А вот то, что он создается на основе ассоциаций, – несомненно, ценное наблюдение автора. Имидж, как мы полагаем, всегда нечто большее по своему смысловому содержанию, нежели сам реальный субъект, которого можно рассматривать как интенцию имиджа. Это содержательное обогащение, заключенное в имидже, вызывается не только искусством имиджмейкера, но и индивидуальным сознанием, фантазией, опытом реципиента. И здесь мы подходим к одной из центральных особенностей существования героического имиджа.
22
Мельник Г. С. Mass-media: Психологические процессы и аффекты. – СПб., 1996.
Непременным условием существования имиджевых образов вообще являются процессы социальной коммуникации. Имидж героя не только заключает в себе индивидуальные черты конкретного субъекта, которому, собственно, и адресован имидж как вид и способ социальной информации, что находит свое выражение в персонификации имиджа («Иван Сусанин», «Степан Разин», «маршал Жуков»), но и включает, если не сказать предполагает, участие в своем создании, точнее, достраивании, реальных индивидов – участников социальной коммуникации. Имиджевое бытие – это индивидуальное бытие героя (героев), то есть существование образа героя в индивидуальном сознании. Участвуя в имиджевой коммуникации, каждый индивид не только выбирает, но и формирует, воссоздает в своем сознании образ героической личности. Другими словами, каждый индивид не только делает того или иного реального героя предметом почитания, подражания, поклонения, но и одновременно участвует в наполнении этого образа своими индивидуальными чертами и особенностями, что, собственно, и делает образ героя имиджем.
Нельзя не обратить внимания и на другой любопытный факт. В ряде случаев (вопрос этот нуждается в особом изучении) в процессах формирования имиджевого героя участвуют, оказывая определенное влияние на эти процессы, героические архетипы и героические мифологические образы. Допустимо сказать, что создатели имиджа (конструкторы, технологи, с одной стороны, и реципиенты, сенситивы-соавторы – с другой) во многих случаях основываются, большей частью бессознательно, на укоренившихся в культурных системах героических архетипах и героической мифологии.
Итак, являясь специфической формой не только общественного, но и непременно индивидуального сознания, культурный имидж героя некоторым образом видоизменяется, наполняется дополнительным смыслом, обогащается конкретными деталями, обусловленными особенностями процесса коммуникации и субъектов-коммуникантов. При этом всплывает немаловажная деталь: наряду с индивидуальной аберрацией реального феномена возникает эффект иллюзии суверенности и истинности имиджевого образа, эффект, как правило, искусственно поддерживаемый и весьма часто используемый в спекулятивных целях средствами массовой информации. Индивид уверен, что имеет дело со своим собственным видением реальности, тогда как в действительности это «видение» есть не что иное, как ловкая и тонкая подтасовка. Имиджевая реальность героев, как принято теперь говорить, не более чем виртуальная реальность. Именно на этой особенности строится современный рекламный бизнес и политическая пропаганда. Женщины, утверждают психологи и социологи, теперь покупают не товар, скажем, косметику, а обещание быть красивой, как Клаудиа Шиффер. Электорат выбирает не реального кандидата в президенты, а его образ, точнее говоря, имидж героя, созданный имиджмейкерами и распространяемый, а в действительности рекламируемый СМИ.