Герои и злодеи
Шрифт:
— Да тише ты! Она скоро придёт, — вдавил его в нишу Рамси, а потом уставился в темноту с мечтательной улыбкой на лице. Теон подумал, что он слегка смахивает на одержимого, но говорить ничего не стал, чтобы его не разозлить. Ему пришлось подчиниться и замолчать. Некоторое время они стояли в тишине, нарушаемой лишь их дыханием. Это крыло темницы оканчивалось лестничным пролётом, и из коридора проникали слабые отсветы электрических ламп. Потому, тьма не была полной. Глаза постепенно привыкали к полумраку, и уже можно было различить окружающую обстановку. Минуты текли своим чередом, но ничего не происходило. Теон прислонился
Внезапно в удалённом от света конце темницы, возник белый силуэт. Теон думал, что ему померещилось, и усиленно заморгал. Но спустя пару мгновений, призрак девушки материализовался в воздухе. Она приближалась к ним, и волосы её раздувал несуществующий ветер. Девушка остановилась у решётки, что располагалась прямо напротив них. Внутри камеры, проявился ещё один белый силуэт. Ещё один призрак. Темноволосый молодой мужчина в старинной одежде, что давно уже превратилась в лохмотья. Руки его были закованы в кандалы. Он сидел на деревянной скамье, низко упустив голову. А спутанные, давно нечёсаные волосы сальными прядями спадали ему на лицо. Только лишь девушка приблизилась к решётке, как он поднял голову, и улыбка коснулась его измождённого, заросшего чёрной щетиной лица. Черты лица его казались грубыми, широкий плоский нос и мясистые полные губы свидетельствовали о невысоком происхождении. Тяжёлый волевой подбородок и широкая челюсть, указывали на решительный и твёрдый характер. Глубоко посаженные глаза, в обрамлении коротких чёрных ресниц, имели насыщенный кофейный оттенок.
— Ты пришла любовь моя, — хрипло произнёс мужчина. Голос его оказался низким и грубым. Пленник поднялся со скамьи и подошёл к девушке.
Она шагнула к нему навстречу, и они так и стояли, держась за руки, изучая черты друг друга, и ловя каждый краткий вздох, словно прощаясь, разделённые тюремной решёткой.
— Я похитила ключи от темницы у своего супруга. Сегодня ночью мы сбежим, мой милый, — наконец, промолвила девушка.
— Ты не должна была так рисковать, любимая, — ответил ей мужчина, прижав её ладони к сердцу.
— Это последняя наша ночь. Если мы не сбежим, то на рассвете граф казнит тебя за все злодеяния, которые ты совершил, — взволновано сказала девушка.
— Будь у меня вторая жизнь, я бы хотел провести её с тобой, — мужчина выпустил её руки, и девушка потянулась к ключам, спрятанным в шёлковом мешочке на её поясе. — Я освобожу тебя, — нежный голосок дрогнул, но руки решительно продолжали дёргать тесёмку, силясь развязать запутанный узел.
Вдруг громкие шаги эхом прокатились по подземелью. Ключи со звоном упали на пол, и призраки исчезли.
— Что это? — Теон не мог поверить в то, что только что увидел. Всё время, что призраки общались между собой, оба приятеля сохраняли молчание, боясь спугнуть наваждение или просто зачарованные им.
— Не знаю, — Рамси заворожено глядел в пустоту. — Мне кажется, они хотят, чтобы им помогли, — наконец, произнёс он.
— Надо уходить, пока не появился ещё кто-нибудь, — Теон встревожено дернул его за рукав толстовки.
Рамси задумчиво кивнул, словно мысли его всё ещё витали где-то в другом мире, и отлепился от стены. Шёл уже второй час ночи и школьные коридоры были пусты, словно полуденная степь. Они без помех вернулись к себе в комнату.
— И как ты собираешься им помочь? — Теону не хотелось ввязываться
— Мы, — поправил Рамси, остановившись в задумчивости у двери. — Мы им поможем, я ещё не придумал как, — добавил он, и, сняв ботинки, поставил их в угол, раздеваясь, он, аккуратно убрал вещи в шкаф. Порядок, наведённый Теоном, пока, что оставался сохранён.
— Я не хочу в этом участвовать, — Теон успел расправить постель и нырнуть под одеяло. Он собирался поскорее забыть всю эту историю, как страшный сон.
Рамси издевательский усмехнулся, думая, что Теон ведет себя крайне глупо.
— Тебя впервые в жизни ждёт приключение, а ты отказываешься, — упрекнул он, погасив свет и забравшись под одеяло. В темноте разговоры получались более таинственными и откровенными.
— Это слишком опасно, чтобы быть приключением. Вдруг эти призраки злые? Мёртвые должны оставаться мёртвыми и не тревожить живых, — заявил Теон со своей кровати. Он не понимал, что это так потянуло Рамси на подвиги.
— Всегда знал, что у тебя заячья душа, — надменно произнёс Рамси. — Ты скучный и глупый. У тебя совсем нет воображения, — помедлив, добавил он, показывая, что не хочет больше иметь с ним дело.
Он думал, как же можно отказаться от такой захватывающей авантюры. Видимо дух приключений совсем не будоражил Теона.
— Нет. Я больше на это не поведусь, — Теон зажёг настольную лампу и решительно посмотрел на него. Он вовсе не глупый, а здравомыслящий, и плевать, что там думает Болтон.
— Как хочешь. Я обойдусь без тебя, а ты потом всю жизнь будешь жалеть, что упустил такую возможность, — закончил разговор Рамси.
****
Вторую половину нового дня Рамси провёл в архиве, пытаясь отыскать любые сведения о тех людях, что они видели в темнице. Ему удалось найти некоторые данные о молодом графе и его супруге. Об обстоятельствах их смерти сказано было мало. Граф по одной версии погиб на охоте, а по другой был убит врагами в нечестной схватке. И граф и графиня не дожили до преклонных лет и не оставили наследников. Больше никакой полезной информации он не отыскал. Зато, Рамси обнаружил в одной из книг об истории завоеваний и изменений границ данного региона, старый план графской усадьбы. Он без зазрения совести выдрал карту, и спрятал в карман. Всё равно никто кроме него эту книгу давно не открывал, судя по слою пыли на обложке. На карте была обозначена спальня графской четы. Она находилась на третьем этаже, в левом крыле замка. Он рассудил, что там могут находиться ответы на все вопросы.
При других обстоятельствах, он возможно и задумался бы, почему эта история не даёт ему покоя. Но сейчас его истово манила жажда приключений. Жизнь так скучна и обыденна без этого. Было что-то опасное и рискованное в этой захватывающей авантюре. Таинственное и притягательное, с примесью жутковатого интереса. Он давно уже не ведал чувства страха, не понимал, где заканчиваются рамки между приключением и безрассудством. Здравомыслящий человек не стал бы соваться в эту историю. Но ему так хотелось прикоснуться к неведомому миру. А инстинкт самосохранения напрочь отсутствовал. Отец выбил из него все страхи, за исключением вселяющего ужас трепета, перед ним самим.