Герои нашего племени. Трилогия
Шрифт:
На это раз рыбку они пожарили. Барсик перед этим сожрал приличный кусок сырого балыка, что никак не помешало ему подождать законной порции и жареной вкуснятины; он ведь честно отсидел на корме все время скучной возни своего напарника с сетью! Лапин ел гольца с самодельным хлебом (его он выпекал в найденной на станции тяжелой чугунной формочке, почти научился) и с приправой. Для этого он мелко толок в миске чеснок, солил его, потом добавлял из привезенных запасов мелко резанного дикого лука, тоже крепко засоленного, добавлял немного соевого соуса и кавказских специй «хмели-сунели». Немного кипяченой воды. Полученная запашистая кашица позволяла съесть что угодно! Хоть береговой плавник. «Провокатор аппетита», а не закуска…
После
В небе показался инверсионный след.
Высотная машина шла быстро. В прошлые разы Лапин наблюдал следы кроссполярных рейсов пассажирских «джетов», идущих с юга через Северный Полюс на Америку. На этот раз это был, скорее всего, военный самолет, стратегический ракетоносец – «стратег» – осуществляющий круглосуточное боевое дежурство. Правда, шел он не как обычно, строго по сторонам света, а под углом, на север-северо-восток.
— Заблудился, – наивно предположил Игорь, обернувшись к коту, тоже смотревшему в небеса, в направлении далекого гула. Нагнулся, погладил.
Кот, как показалось человеку, отрицательно покачал головой.
— А что, запросто! – отвлекся от поглаживания лобастой кошачьей башки Лапин, – бывали случаи… – и легонько толкнул «Пятницу» в бок.
Барсик недоверчиво фыркнул, и отмахнулся толстой лапой. Может, просто от последних комаров отбивался. А может, и не верил ни единому слову, говоря Лапину на кошачьем языке, что-то типа: «Хватит заливать-то… В наши-то дни?»
— В наши не знаю, а вот ранее запросто, – заверил его Игорь, – хочешь, расскажу тебе такой случай?
Море стихло. И ветер исчез. Но острова спускалась красота закатных красок.
— М-кяу-у… м-мяк, – милостиво разрешил недоверчивый кот, совершенно релаксированный пасторальной обстановкой. Однако произнес он это весьма определенной интонацией, возможной к трактовке, как «только давай обойдёмся без субъективной экспрессии».
Лапин достал из кармана куртки-ветровки камуфляжного нейлона кусок темного и горького шоколада, вежливо протянул его коту и, убедившись, что капризный слушатель «опять не хочет», начал:
— Послужил я, Барс, в срочную, правда недолго, на командном пункте дивизии ПВО, на том самом, с которого «Боинг» корейский сбили… Ну, сбили-то его, конечно, не с самого командного пункта, а вот приказ отдали именно оттуда. Я застал только отъезд офицеров-участников, так как служил уже в 90-ом году, а они – по пять лет, потом уезжали. Наслушался я там «ПВО-шных баек», и не только с Дальнего Востока. Эх, молодость моя… Слышь, Барс, сбегай за биноклем!
Кот поглядело на него, как на сумасшедшего.
— Ладно уж, сам схожу.
Отсутствовал Игорь недолго. Посмотрел на небо и отметил с удовлетворением:
— Точно, «стратег».
Бережно уложил оптику в нагрудный карман и продолжил:
— Во времена холодной войны был у нас такой порядок… Америкосовские «стратеги» летали с ядерным оружием по северам СССР, дежурили где-то в районе Полюса и нашего северного побережья. Назывался этот маршрут у них как-то… «большой кок», что ли? Ну, и наши летали к ним подежурить, – что-то типа «длинное копье», так маршрутец назывался. Выглядел он примерно так: большой прямоугольник (все это Лапин чертил на песке пляжа, не для кота, просто сам вспоминал) – это СССР на глобусе, а овал сверху него – место дежурства, Северный Полюс и север американского континента. Вот и взлетали наши «тушки» где-то под Самарой, затем шли до Урала, а дальше вверх, на Полюс. А там давай летать туда сюда, дежурят. Экипаж человек восемь, летают они через день да снова. Рутина, короче, и скукота. Весь маршрут прошит на жесткой перфокарте в автопилоте. А готовят самолет к вылету солдатики-срочники; вот один такой боец полетную перфокарту и запихал не тем концом! Там вроде и защита от дурака была, так он уголочек кусачками и отстриг, чтобы она,
Игорь перевел дыхание, посмотрел на слушателя и продолжил:
— А теперь взгляд со стороны. Стоит РЛС на Каспии, остров Огуречный. Похмельный прапор разбужен бойцом-дежурным, потому как на локаторе случилась засечка размером со слона, а в эфире – SOS с матом! Летит нечто, размером в «боинг», с ответом «я свой» – с той самой стороны, с которой только на ишаках что-либо приехать может… Ну, прапор вступает в переговоры, все выясняет и кое-как самолет в СССР все же пускают и ведут до места. А вот связь с островом – только через космос, а его америкосы плотно слушают. Вот они послушали, и все поняли! Это же какая толстая нота протеста получиться может! Вторжение русских в воздушное пространство суверенного государства с ядерным оружием на борту! Ноту-то они состряпали, а вот ничего, кроме записи переговоров прапорщика с берегом, нет. Ну, нету там ни у кого РЛС, не засекли они собственно самолет! А когда запись разговора представили, так там матюки трехэтажные, типа «че это за куйня летит!?» и прочая песня… Закончилось все тем, что прапорщика премировали за «эзопов язык», солдатика-рационализатора с кусачками – в наряд, ибо дальше не пошлешь, а систему полетных перфокарт говорят пересмотрели и еще круче защитили.
— М-кяу-у – разорался вдруг кот, и пошел в теплую избу, пару раз взрыв задними лапами гальку на секретных план-схемах.
— Дурак ты толстолапый, – совершенно по-детски обиделся на него Игорь и стер ногой чертеж на песке.
Но и сам поплелся следом, в тепло. Он традиционно посмотрел на старую настенную карту, в очередной раз находя себя на ней, подумал о расстояниях. На карте, рядом с островами Гейберга был нанесен оттиск самодельного почтового штемпеля – традиционная фишка всех полярных станций, мечта коллекционеров. Невысокая арка с надписью по периметру GEJBERG ISLANDS USSR POLAR. А в перекресте меридиана и параллели – размытый силуэт морского зверюги, то ли тюленя, то ли нерпы.
Второго дня Барсик на берегу встретил такого аборигена на берегу, чему Лапин был свидетелем. Контрагенты достаточно долго сидели (лежали?) напротив друг друга и молчали, одинаково глупо вытаращив глаза. После чего Барс медленно попятился назад, разорался и бросился к Игорю – докладывать о чрезвычайном происшествии, жаловаться на пришельца. Морской зверь тоже что-то промычал и нырнул в родную пучину…
Пора спать. Лапин отключил радиостанцию, проверил печку, которую уже перестал топить, чуть приоткрыл форточку и завалился на нары, укутавшись теплым пуховым спальником. Перед сном Игорь вдруг подумал, что именно эти «стратеги» запросто могли ранее садиться тут, на одном из островов Гейберга, на заброшенной ныне ВПП. И, вполне может быть, что этот островок с невзрачным именем «Средний» имел еще и собственное, «военное» имя. «Остров Надежды», например… И собственный код-шифр.
Сны у Лапина всегда были очень образные.
Словно кинофильмы – сюжетные, цельные, хоть записывай их потом по памяти, да распечатывай, как готовый сценарий. На этот раз сон начался почти сразу. Как потом понял Лапин, ассоциативным рядом к нему послужила недавняя поездка с Сержантом на горное плато за Норильском, туда, где когда-то стояла воинская часть ракетчиков.
Странное это было место…
…Начиная с третьей, ступенек не было. Выдрали или выбили. Но по зарубкам наклонной лаги можно было забраться. За гвозди бы только не цапнуть комбезом…