Герои среди нас(сборник)
Шрифт:
В шалашах весело потрескивают костры. Партизаны сушат ботинки. На ногах у них теплые войлочные чуни. Жаль только, что не всегда можно развести костер: повсюду рыскают каратели, а в небе нет-нет, да и прожужжит "рама".
Над костром на рогульках покачиваются закоптелые котелки, кипит снеговая вода. В нее бросают плитки пшенного концентрата.
Помешивая ложкой варево, бородатый партизан говорит:
– В меру посолено, в меру сварено, в меру остужено. Вот и нормально!
С прибаутками ставит котелок в снег. Партизаны обступают его, усаживаются поудобнее на
Разведчики донесли: Варшавская железная дорога усиленно охраняется; в сторону фронта один за другим идут составы с войсками, танками, орудиями.
Косицин решает произвести взрыв у разъезда Дивенское. Там немцы менее всего ожидают появления партизан и не так бдительны.
К железной дороге подошли ночью, залегли в снег на опушке леса. Укрылись плащ-палаткой, тесно прижались друг к другу.
Сквозь ветки кустарника, запорошенного снегом, видно, как по насыпи прошагали две длинные фигуры, закутанные в башлыки.
Но вот они скрылись за поворотом, и партизаны, низко пригибаясь, подтащили к насыпи взрывчатку, быстро выкопали ножами ямки, заложили под рельсы пакеты.
На востоке медленно разгорается желтая полоска зари. Вдали послышался шум приближающегося поезда.
– Скорее, - торопит Косицин кинооператора, - сейчас начнется.
– Снимать нельзя, - говорит Голод, - света недостаточно.
Косицин отставляет взрывную машинку, с досадой говорит:
– И что за кинооператора к нам прислали! Света ему, видите ли, мало!
Поезд, громыхая колесами, скрылся за поворотом.
Снова томительные часы ожидания. Незаметно наступил серый зимний день. Часов в одиннадцать вдали раздался паровозный гудок. Подхватив аппарат, оператор побежал к насыпи, засуетился, отыскивая удобную для съемки точку.
Приближается поезд. Гремят на стыках колеса. Партизаны взяли автоматы на изготовку.
Через видоискатель оператор видит, как в кадр входит паровоз, затем два классных вагона. Возле окон офицеры. Они смеются и показывают пальцами на оператора: приняли за своего. Некоторые даже поправляют волосы, прихорашиваются. Им приятно попасть в кинохронику, которую вскоре увидит весь рейх. Диктор, вероятно, сообщит: "Герои вермахта на пути к Ленинграду".
В то мгновение, когда в видоискателе появилась платформа с ящиками и орудиями, грохнул взрыв. Из-под колес взметнулся огненный столб. Состав вздыбился, вагоны громоздятся друг на друга. Скрежет металла, треск пламени, вопли раненых смешались с залпами автоматов. Но оператор ничего этого не видит и не слышит. Стоя во весь рост, он снимает. Аппарат стынет на морозе. Подбегают двое партизан, дыханием отогревают его.
– Ты уж, братец, крути, - торопят они, - а то пропустишь самое интересное.
И оператор продолжает снимать - то ляжет, то прижмет аппарат к груди, стараясь, чтобы в кадр вошло все - и опрокинутый паровоз, и обломки вагонов, и скрученные рельсы. Чтобы лучше запечатлеть место взрыва, он хотел даже обойти его с другой стороны, но не успел. В небо взвилась ракета - сигнал к отходу.
Луговцев взвалил на плечи
Кинокадры, снятые партизанским оператором, видели многие ленинградцы. Их смотрели в короткие часы отдыха и бойцы, сражавшиеся на подступах к городу. А в мирные дни их не раз видели по центральному телевидению и многие из нас, когда демонстрировался хроникальный фильм о боевых буднях партизанского отряда спортсменов-лесгафтовцев. Отличные кадры!
ЗАСАДА
Быстро уходит отряд. Надо спешить, разведчики донесли: озлобленные каратели рыщут по лесам. Партизаны усилили дозоры, двигаются с величайшей осторожностью. В сумерках вышли на лесную дорогу. Она ведет в деревню Чащу.
Вдруг дозорный замер, поднял руку: "Внимание!" - и в следующую секунду - "Опасность! Очистить путь!".
Партизан будто ветром сдуло. Залегли в кустах, закопались в снег. Только автоматы торчат.
Явственно послышался скрип полозьев, фырканье лошадей. По лесной дороге движется обоз. В санях солдаты. Александр Калнен резко нажимает на гашетку. Длинная очередь раскатилась по лесу. Передняя лошадь заржала, взвилась на дыбы и рухнула на дорогу, загородив путь обозу. Со всех сторон застрочили партизанские автоматы.
Еще минута - и все кончено. Партизаны обыскивают трупы, собирают оружие. Из документов убитых Косицин узнал, что карательный отряд был послан из соседней деревни, где комендантом оберлейтенант Лоренс. Подошел Ермолаев, лихо козырнул:
– Товарищ командир, уцелела одна-единственная лошадь. Куда ее?
– Отпустить.
– Как так отпустить?
– Пошлем ее в деревню. Пусть доставит оберлейтенанту Лоренсу нашу весточку.
Кто-то расстелил на снегу плащ-палатку, кто-то осторожно, прикрыв шапкой, засветил фонарик, кто-то приготовил планшетку и лист бумаги.
– Пиши, - приказал одному из партизан Шапошников и начал диктовать: - Гер оберлейтенант Лоренс, душа из тебя вон!..
– Да будет тебе известно, - подхватил Евстафьев, - что партизаны били, бьют и будут бить фашистских карателей…
– Не видать тебе, фашистский вояка, русской земли как своих ушей, - продолжил Васьковский, - твои дружки уже отвоевались и коченеют на морозе. Теперь твоя очередь, гад ползучий. Жди встречи!
Кинооператор суетится вокруг партизан, нацеливаясь аппаратом.
– Какой замечательный кадр пропадает, - с сожалением восклицал он.
– Лучше репинской картины "Запорожцы пишут письмо турецкому султану!" Эх, темно… Снимать нельзя!
Письмо сунули в немецкую пилотку и привязали к лошадиному хвосту. Кто-то стеганул лошадь веткой, и она, заржав, припустилась по дороге в деревню.
ЧЕМПИОН ПРОТИВ ЧЕМПИОНА
В стороне от больших дорог расположилась лесная деревенька Остров. Немцы сюда редко заглядывали. Разве что нагрянут вооруженные до зубов полицаи, обшарят избы, заберут все, что подвернется, и, опасаясь партизанской мести, поспешат убраться поскорее.