Шрифт:
Пролог
Миг! Ослепительное копьё молнии с яркой вспышкой пересекло затянутый тучами небосвод, чтобы затем уступить дорогу своему вечно отстающему брату грому. Бух! Спустя пару секунд могучий раскат разнёсся по всей округе, разлетелся по лесу и полям внизу, насмешливо промчался над неспешно текущей рекой и закатился на улицы громадного города, жители которого теперь спешно готовились к встрече дождя. Некоторое время спустя первые капли и впрямь начали падать на опустевшие мостовые, перекрёстки и бульвары, на крыши многоэтажек и шпили небоскрёбов, на красивые клумбы, деревья и газоны в многочисленных зелёных парках.
Дождь усиливался с каждой минутой. Вновь сверкнула молния,
И снова ударила молния, снова прогремел гром. Одинокий львёнок, печально шагающий по узенькой улочке, вздрогнул и поспешил укрыться под старой кирпичной аркой между двумя большими домами в надежде, что там его не достанет ни дождь, ни кто-то пострашнее. Забежав под обшарпанный свод арки, львёнок присел на грязный пыльный асфальт и, убедившись, что ни одна капля снаружи его не достанет, подпёр лапами голову и принялся думать.
На его золотистой шёрстке ещё чётко были видны тёмные пятнышки, которые у львов проходят с возрастом. Одет он был в простенькую старенькую курточку, на которой ещё с трудом можно было разглядеть логотип какого-то бренда; выцветшие серые шорты, которые, казалось, полностью состояли из грубо пришитых тусклых заплат; футболку, которая, судя по сохранившимся надписям, была приурочена к чемпионату, прошедшему восемь лет назад; да на голове у него сидела розовая кепка, бывшая некогда красной. Правда, на шее у него висел медный медальон с выгравированным сердечком на крышке. Сколько такой может стоить? Десять леорублей, пятнадцать? Может, даже двадцать? Для львёнка это было неважно, ведь для него эта вещица стоила больше, чем все деньги мира.
Ухватившись за своё сокровище, Лин (так звали львёнка) осторожно поднял крохотную крышечку. Оттуда на него взглянула милая львица в синем платье с серебряной подвеской на шее. Его мама, которую он никогда не знал, которая оставила ему этот медальон со своим портретом как единственную память о себе. Такая родная, знакомая и при этом совсем не известная… Если бы она была сейчас здесь, что бы она сказала? Они вместе пошли бы домой, поужинали бы, рассказали бы, как они друг друга любят? А какой бы у них был дом и что бы она приготовила? Какой бы у неё был голос? Одно-единственное фото, даже записи никакой нет. Ну почему, почему именно ему выпала такая тяжёлая доля? Лин точно не помнил, сколько он глядел на мордочку своей мамы, но когда он с щелчком опустил крышку медальона, дождь за аркой уже превратился в настоящий ливень.
Струи воды барабанили по крыше арки, и вода, натёкшая на пыльный асфальт, уже начала потихоньку просачиваться сюда, в это слабое и ненадёжное укрытие. Стараясь не думать о том, что произошло с ним в этот день, Лин сунул лапы в карманы курточки и шорт и достал оттуда маленький кусочек сыра и ломтик чёрного хлеба. Единственная еда, которая у него осталась с утра, когда он уговорил других львят, прислуживающих на кухне приюта, вынести ему хоть какие-то припасы перед его бегством. Да, Лин этим утром сбежал из приюта, где простым львятам приходилось трудиться так, будто они попали на каторгу. Он был не первым и не последним детёнышем, не вынесшим суровых условий в приюте и строгости надзирателей, и попытавшимся сбежать оттуда в поисках новой жизни. Но можно было сказать точно: он был одним из немногих, кому попытка бегства удалась. По крайней мере, Департамент полиции города, куда наверняка уже успел заявить жестокий надзиратель приюта, пока его не поймал.
Лин быстро съел свой хлеб и сыр. Тяжёлые думы уже
– Эй, парнишка! – его окликнул чей-то низкий грубый голос.
Вздрогнув, Лин повернулся и увидел перед собой высокого белого волка в дорогом белом пиджаке и брюках и с большим белым зонтом в лапе, который он, зайдя под арку, сложил и опёрся на него как на трость. Белая шерсть незнакомца была хорошо уложена, когти на лапах были умело подстрижены и подровнены. Что интересно, глаза волка были разных цветов – один голубой, другой – оранжевый. И оба они внимательно вглядывались в маленького львёнка.
– Да, господин? – спросил Лин, посмотрев на белого волка.
Он был удивлён, увидев волка, да ещё и белого. Леоград был городом львов, столицей Леомии, львиного государства. Львы и волки, правда, были в хороших отношениях и часто ездили друг к другу, но Лин всё равно очень редко видел волков, а белых не видел ни разу.
– Не бойся меня, - незнакомец попытался улыбнуться. – Я тебя не обижу. Я повидал много сирот вроде тебя. Похоже, ты убёг из сиротского приюта, не так ли?
– О, да, господин, - ответил Лин, немало удивлённый осведомлённостью волка о его положении. Неужели он сейчас схватит его и сдаст в ближайший околоток полиции?
– Я не удивлён, - волк жестом попросил Лина встать. Развернувшись, он раскрыл свой зонт и решительно двинулся к выходу из-под арки, где вовсю уже бушевал ливень. – Я сам когда-то тоже сбежал из приюта. Правда, это было в Белом Клыке. Это столица Люпуса, королевства волков…
– Я знаю, господин, - вставил Лин, бойко подбежав к волку и встав под его широкий зонт.
Название волчьей столицы было одним из немногих знаний о мире, которые он успел почерпнуть за свою недолгую жизнь. Школьная программа в его работном доме почти не изучалась, хоть и должна была изучаться по закону. Так что узнал Лин это не из толстых умных томов каких-нибудь важных энциклопедий или рассказов учителей, а из разговоров хозяев его дома, мужа и жены Драров. Эти вредные старые лев и львица принимали тогда какого-то важного чиновника из прокуратуры Леограда в самой роскошной комнате и похвастались особняком в Белом Клыке, который им, по их же словам, пожаловал не кто иной, как сам волчий король. Конечно, вряд ли особняк им пожаловал сам король Люпуса, да и, Лин догадывался, никакого особняка не было вовсе, но его хозяева очень боялись проверок и хотели выставить себя с лучшей стороны. И, как перешёптывались товарищи Лина, этот прокурор как раз и закрывал глаза на реальную ситуацию в приюте.
– Я рад, - улыбнулся белый волк, прикрыв себя и Лина от дождя зонтом. – Как тебя зовут?
– Лин.
– Хорошо, Лин. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Я предлагаю тебе работу и обещаю хорошее с тобой обращение. Что скажешь?
– Работу? – переспросил Лин, задумавшись.
Конечно, он понимал, что далеко не всем на свете можно доверять. Этот странный волк во всём белом под цвет его шерсти может его обмануть или даже как-то ему навредить. Но что ему ещё оставалось? Позади у него остался ужасный приют, возвращаться в который ему никак не хотелось. А на улице его в любой момент могут схватить и отправить назад, да и крыша над головой нужна, как ни крути. И Лин, посмотрев на белого волка, кивнул.