Герои умирают дважды
Шрифт:
Отряд во главе с Виктором спешился у ближайшего дома. Антипов вошел внутрь, ведомый девочкой. Притолока была настолько низкой, что пришлось согнуться вдвое, чтобы не врезаться лбом в дверную балку.
За столом спиной к двери сидел человек в сером драном плаще. Вокруг него суетились крестьяне, предлагая наперебой то хлеб, то мясо, то кашу на воде — все, что у них было. Человек молчал. Виктор обошел стол и сел напротив.
— Рыжая борода тебе не идет, — сказал он.
— Это твое личное мнение, — раздался ответ. — Эй, хозяин! Идет мне эта борода или нет?!
Низенький крестьянин, на лице которого
— Конечно, идет, господин! Просто чудо!
— Видишь, — рыжебородый повернулся к Виктору, — народу нравится.
Борода была похожа на мочалку, но Антипов не стал развивать тему.
— Ты обещал, что если я приведу его, то больше не причинишь нам вреда, — раздался голос девчонки.
— Это так, — кивнул рыжебородый.
Девица хмыкнула и выбежала наружу.
— Вот что, Ролт, — произнес человек в плаще, — рассказывай. Что у тебя происходит вообще? Гонец доставил удивительное письмо. А если прибавить к нему то, что мне удалось разглядеть, получается непонятно что. Наш общий друг тоже хотел прийти, но не может оторваться от коршуна, которого наконец поймал накануне. Эй, хозяин! Прочь отсюда! Я позову, если понадобишься.
Крестьянин тихо исчез, а Виктор тяжело вздохнул. Разговор обещал быть многословным и нелегким.
— Послушай, Кеаль, — сказал Антипов, — сам не знаю, что происходит. Какая-то ерунда. А началось с…
Виктор рассказал все. О загадочной Лябу, о спятившем маге, поселившемся на кладбище, о каком-то непонятном враге, об обитателях подземелья замка графини… Бог обмана слушал, не перебивая, с непроницаемым выражением лица, лишь иногда выдергивая толстые рыжие волоски из бороды.
Антипов наконец замолчал. Его горло пересохло и першило.
— Н-да, — сказал Кеаль, задумчиво изучая пустую деревянную кружку, стоящую перед ним на столе. — Задал ты мне задачку, Ролт.
— Что, не знаешь? — встревожился Виктор. — Нет объяснений?
— Почему же нет… что-то всегда есть, — медленно произнес Кеаль. — В твоем рассказе многое неясно, но пойдем по порядку. Начнем с этой девицы, Лябу.
Виктор даже вытянул шею, он был весь внимание.
— Ты прав в том, Ролт, что люди так просто не появляются и не исчезают. Появление людей занимает девять месяцев, а исчезновение… Впрочем, к делу. Лябу — не человек, это понятно. Но демон ли? Из твоего рассказа ясно, что она — эдакая милашка, девица-хохотушка… или не хохотушка, а истеричка, что одно и то же. Поведение необычно для демона. Получается что? Она — не девица, но и не демон. Или еще лучше — демон, понятия не имеющий о том, что он — демон, и думающий о себе как о баронской дочери. Лябу дала тебе вот это кольцо?
Палец Кеаля указал на серебристый ободок на пальце собеседника.
— Сними-ка.
Кольцо перекочевало на ладонь бога.
— Выглядит обычным. Почти обычным. Действительно может отводить стрелы, но делает еще что-то… Соединяется с миром духов сразу в двух местах. Отличная работа! У мага, который это кольцо создал, огромный талант!
— Что еще делает? — встревожился Виктор.
— Не могу точно сказать, — признался Кеаль, не сводя взгляда с кольца. — Скорее, влияет как-то на мысли, но делает это опосредованно, опасности нет…
— На мысли?
— Да, но не
— Хозяин, воды! — закричал Виктор, у которого в горле пересохло окончательно.
Крестьянин появился моментально. Он поставил вторую деревянную кружку перед Антиповым и угодливо застыл, согнувшись в поклоне.
— Как на мысли, Кеаль? — Наш герой не на шутку встревожился. — Получается, что мне специально дали это кольцо, чтобы контролировать мысли?
Теперь Виктор с ужасом смотрел на серебристый ободок.
— Подожди, не волнуйся. — Бог обмана сделал успокаивающий жест. — В кольце нет ничего опасного. Лучше вспомни, что изменилось в тебе. О чем ты думал раньше или о чем думаешь сейчас… Может быть, что-то воспринимаешь иначе… Подумай.
— Н-нет… вроде бы… ничего такого… — Антипов ответил, погружаясь в себя, и тут же встрепенулся: — Знаю! Знаю, Кеаль! В последнее время мне нестерпимо хочется стать магом! Даже во сне хочется! Сплю и мечтаю о Длани! Вот оно! Это ведь кольцо, да? Кольцо, Кеаль?
— Скорее всего, — кивнул бог. — Но тогда это тем более не повод для волнений. Совсем не значит, что кто-то пытается контролировать твои мысли. Что вообще невозможно…
— А что это значит? — Антипова совсем не убедил спокойный голос собеседника. Виктор знал, с кем говорит: с древним существом, которое и волноваться-то толком уже не умеет.
— Я объясню, если ты так тревожишься… — Кеаль зачем-то взял в руку пустую кружку, заглянул в нее и отставил прочь. — Ты ведь слышал о магических орденах. Раньше маги делали подобные штуки, чтобы заманивать послушников. Живет себе человек, живет, а потом находит магическую вещь-приманку. Если у человека есть скрытый дар, то он начинает чувствовать зов, испытывать желание стать магом. Кольцо пробуждает стремления человека обрести Длань. Чем ближе он стоит к миру духов, тем лучше слышен зов. Человек идет в орден, проходит ритуал и становится магом.
— Уф… — с облегчением выдохнул Виктор. — Так это просто манок? Безобидный манок?
— Да, — ответил Кеаль. — Безобидный и очень ценный. Ты знаешь, сколько сейчас стоит кольцо, искривляющее пространство, если к тебе что-то быстро летит? Как полз'aмка! Советую носить его, не снимая. Это лишний шанс выжить, а ты мне нужен живым. Хе-хе. Только не могу понять, зачем эта Лябу дала тебе кольцо. Но подумаю об этом, подумаю…
Виктор вытер со лба пот. Он уже почти успокоился. Пусть кольцо с подвохом, но подвох выглядит неопасным. Антипов взял кружку и только собрался сделать глоток, как заметил, что входная дверь медленно открывается. На пороге возникла девочка. В ее руке был огромный ком жидкой грязи.
Виктор хотел было предупредить Кеаля, но понял, что не успевает. Ком грязи, пущенный умелой рукой, был уже в воздухе и летел прямо в спину недруга девочки, одетого в дырявый плащ.
Бог обмана, не оборачиваясь, плавно, будто нехотя, наклонился, сделав вид, что поправляет завязку на потертом башмаке. Виктор подался в сторону, оказавшись на линии огня. Ком грязи с громким чавкающим звуком влетел в макушку отца девочки, все еще согнутого в поклоне.
Крестьянин мигом разогнулся и, несмотря на черные ручьи, стекающие по лицу, тут же разобрался, в чем дело.