Герои Вопреки. Часть I
Шрифт:
Под его мысли о том, что сейчас неподходящее время, чтобы тренировать силу воли, перед глазами всплывали все новые и новые группы символов, требуя себя осознать и принять какое-то решение.
В игры Толя последний раз играл еще на старенькой консоли пятого поколения. В том числе в старомодные «ММОРПГ» на обычном телевизоре. Вроде какая-то «распоследняя фантазия с римскими цифрами на конце, чего-то онлайн» была его последним игровым опытом.
Этот опыт и убедил, что важного уже ничего не расскажут и можно прекратить издевательства.
***
Мгновенная вспышка и Анатолий вываливается из портала лицом прямо в снег. Это как в прорубь нырнуть, проспав на душном вокзале в неудобной позе всю ночь.
Дыхание перехватило, рот полон жгучего снега. Тело едва ворочается, неуклюжее и непривычное, как будто ты отлежал себе каждую часть тела и только лоб не горит от болезненного прилива жгучей крови.
Даже чтобы прохрипеть, пришлось приложить усилие. А именно, выковырять скрюченными, дрожащими пальцами-сосисками снег изо рта.
Зубы тут же исправно застучали от холода, а покалывание во всем теле стало нарастать. Попутно намекая, что возможно все-таки не стоило нажимать куда попало не глядя.
Экстремальная встряска заставила вцепиться в окружающий мир взглядом утопающего. Быстро оглядевшись, на четвереньках пополз по сугробам в сторону темного проема пещеры, едва заметного из-за высоковатого для нового тела уровня снега.
Не разбирая ничего более, Толя поспешно забрался в каменную нору и, укрывшись от ветра, затих перевернувшись на спину.
Услышал странный истончающийся гул и оглянулся назад, на снежный пятачок, к которому вела борозда разрытого им снега. Успел только обратить внимание на то, как сворачивается в точку черный провал в ничто, выглядевший сбоку как тонкое зеркало.
Разом продрало накатившим чувством непоправимости. И ужасом, от осознания, что это уже совсем не игра, раз ты не сможешь выйти отсюда целую неделю.
Плевать какая она там виртуальная, снег холодный, тело хоть и не его, но с каждым шагом слушается все лучше. А самое страшное, это мысли и знания, накатившие вдруг как громкий фоновый разговор, отвлекающий и мешающий думать.
В собственной голове Толя теперь осознавал себя еще и как кого-то, считающего себя гномом. Будто сознание его и в самом деле подселили к коренастому, невысокому любителю помахать киркой.
Хуже того, и у Толи теперь все вокруг не вызывало особых эмоций. Происходящее воспринималась как должное. И это чувство постепенно нарастало, будто очутиться на горной вершине в тесной пещерке не было чем-то жутким, а перспектива провести тут неделю пугала не более, чем ребенка провести весь день на улице.
Дошло до того, что он начал флегматично оправлять и чистить от снега спутанную каштановую бороду, критически оценивая ее несолидную густоту. Спохватившись таким метаморфозам,
И это с легкостью удалось. Тело прекратило двигаться, ведомое чуждой моторикой, а разум полностью очистился от эмоций, повинуясь паническому требованию мысли.
Осознавшись, снова начал паниковать, напрягаясь изо всех сил, чтобы вызывать хоть какой игровой интерфейс. Или что-нибудь привычное и понятное. Но вокруг все еще были только холодная темная пещерка и вой заснеженной горной вершины.
Добившись лишь головной боли, Толя начал ошалело шарить по карманам плотного шерстяного кафтана в поисках хоть чего-нибудь полезного.
И, о чудо, прикоснувшись к висящему на поясе кожаному мешку с руной «Хранение», вызвал окно инвентаря. Вернее, в самом его воображении это выглядело, как стойкое воспоминание о том, что в мешке лежит и сколько еще туда можно положить.
Только вот выходило, что положить можно сильно больше, чем полагалось бы. Скептически оглядел кожаную сумку, прикинул мысленно объем и быстро решил для себя, что от магии все же будет толк. Не в его положении жаловаться на такие полезные фокусы с пространством.
Торопливо откинул застежки на сумке и достал, лежавший в отдельном кармане, личный журнал. Выглядел он, как толстая книга в мягком переплете с пушистыми кисточками, свисающими с уголков.
Записи на первых страницах были, в первую очередь, общими сведениями о занимаемом в данный момент игровом теле.
«Прямо личный жетон военнослужащего, — подумал Толя мрачно, после прочтения первых же строк.»
Почувствовал, как начал дергаться глаз, едва сообразил из вьющихся чернилами по пергаменту символов, что гном достался из самых суровых северных гор Террейта (собственно, а вот они).
И был этот гном из опального рода тех, кто когда-то ушел из-под горы на далекую войну эльфов и людей в полном составе. Вопреки решению местного совета. За что род собственно и попал в опалу очевидно.
«Видимо недалеко ушел, раз умер буквально тут же. Или это меня по возвращении „того“, — задумались хором его внутренние голоса.»
После такого, воображаемую сложность игры, которую Толя сперва вообразил себе массивной руной «Неподъемно», можно было смело менять на кроваво-красную руническую загогулину «Ночной кошмар», промелькнул в голове яркий образ.
Во владениях «Трона под горой» хорошо жилось, если ты хотя бы подмастерье или воин дружины. А большая часть гномов трудилась по-черному, стремясь выбиться умением и личными качествами в не самом демократичном обществе подгорных мастеров.
Отступнику, тем более давно мертвому, лучше бы, наверное, держаться от родных пенатов подальше.
Вздохнув, Толя снова невольно поморщился от того, что во время чтения книги, образы и надписи в голове были на том же чуждом языке и это воспринималось уже почти как должное.