Героическая тема в русском фольклоре
Шрифт:
Описания корабля, с различными вариациями и с разной степенью обстоятельности, имеются решительно во всех записях. Они придают всей песне весьма яркий и своеобразный колорит.
Корабль этот имеет звериный облик. У него глаза, грива, хвост. Он имеет облик не какого-нибудь определенного зверя, а фантастического. Усы придают ему вид морского животного.
Несмотря на кажущуюся фантастичность, тип этого корабля вполне историчен. Именно такой вид имели суда в раннем русском средневековье. Мы не располагаем почти никакими русскими источниками, но мы имеем источники скандинавские. Наиболее предприимчивыми мореплавателями того времени были норманны. Тип скандинавского корабля хорошо известен.
А. А. Котляревский пишет: «По свидетельству Снорри Стурлусона — суда строили заостренными с обоих концов и давали им вид драконов, змей, буйволов и других животных; передняя часть судна была головою, задняя — хвостом его. Всего обыкновеннее сравнивали такой корабль с конем,
49
А. А. Котляревский. Славянский корабль на Руси. Соч., т. II. СПб., 1899, с. 555–569. См. также возражения Костомарова. Вестн. Европы, 1866, II, с. 2–5.
50
См. История культуры Древней Руси. Под общей редакцией ак. Б. Д. Грекова и проф. М. И. Артамонова, т. I; изд. АН СССР, 1948, с. 304; В. В. Мавродин. Начало мореходства на Руси. Л., 1949, с. 35.
Представление корабля в виде животного не обязательно заимствуется одним народом у другого: оно основано на древних анимистических представлениях, свойственных многим народам. Подобного рода суда известны из античности. По мере падения этих верований звериные детали становятся уже только украшениями, а в былине о Соловье Будимировиче, где корабль украшен настоящими дорогими мехами, эти украшения должны свидетельствовать о богатстве хозяина корабля. Все это показывает нам, что корабль Соловья Будимировича — вполне исторический, раннекиевский тип богатого торгового судна.
Откуда приплывает этот корабль? Географические приурочения в нашей былине на первый взгляд могут казаться весьма фантастическими. Однако, как показал Халанский в специальной работе, [51] эти приурочения отнюдь не столь фантастичны. Мы можем разбить их на три группы. Соловей Будимирович в некоторых песнях прибывает с Севера: упоминается Нева и море Вирянское или Верейское, в котором большинство исследователей усматривает море Варяжское, т. е. Балтийское. С другой стороны, более часто упоминается Днепр и Турецкое море, т. е. море Черное. Соловей прибывает из Веденецкой земли или из города Леденца или Веденца. Об этих названиях писалось очень много, но, по-видимому, прав А. И. Лященко, отведший этимологию, предложенную Халанским, будто Леденец — ледяной остров — Island, т. е. Исландия. Он пишет: «Земля Веденецкая, т. е. Венедицкая, — или город Венеция, вообще владения венециан. Припомним кстати, что с половины XI века начинается развитие могущества Венецианской республики». [52] Подводя итоги целому ряду географических сопоставлений, Лященко пишет: «Итак, пока все географические названия (южной группы) не представляют ничего фантастического и могут быть вполне реально объяснены из номенклатуры Архипелага, Сирии и Адриатического (Веденицкого) моря».
51
См. М. Халанский. О некоторых географических названиях в русском и южнославянском эпосе. Русск. филолог, вестник, 1901, I, № 1–2, с. 318–328.
52
А. И. Лященко. Былина о Соловье Будимировиче
Мы не будем перечислять некоторых фантастических названий, не поддающихся локализации и составляющих как бы особую, третью, группу, а также некоторых явных искажений, когда, например, Соловей Будимирович по Волге через Турецкое море приплывает в Киев.
Между северным плаванием Соловья Будимировича и его южным путем обычно усматривается противоречие. «Осталось необъясненным существование двух вариантов пути Соловья Будимировича: южного и северного» (Лященко). Однако никакого противоречиия не получится, если предположить, что здесь отразился путь «из варяг в греки», путь из Балтийского моря в Черное. Былина, таким образом, приобретает совершенно реальный исторический фон. Киев данной былины не только «эпический», но и вполне исторический Киев эпохи расцвета до монгольского нашествия.
Путь, по которому приезжает Соловей Будимирович, есть путь торговый, и сам герой, хотя он и приезжает не в целях торговли, носит черты богатого торгового гостя.
Иноземный характер Соловья Будимировича утверждался почти всеми исследователями. Однако можно указать только один случай, когда он представлен нерусским. Это — запись из Пудоги от Сорокина. Здесь Соловей прибывает из «земли Веденецкия» и туда же уезжает.
Тут то млад Соловей сын Будимирович Не венчался во славном городе во Киеве, Поехал в свою землю Веденецкую, На тех то на черныих на кораблях. (Рыбн. 132)Никакие другие записи не дают права говорить о Соловье Будимировиче как об иностранце. Если он приезжает из чужой земли, то это еще не значит, что он иностранец. Он приезжает не как чужеземец, а как русский торговый гость с иноземными товарами из далеких заморских земель. Это не значит, что в данной былине идеализируется купец и купеческое сословие. Он приезжает издали не столько как купец, сколько как жених: жених в народной поэзии всегда представляется приезжим издалека. Эту фикцию расстояния сохраняет и свадебная обрядовая поэзия. Жених представляется приезжим из далекой земли, хотя бы он был ближайшим соседом. Поэтому прав был Халанский, вскользь заметивший: «Соловей Будимирович заезжий богатырь потому, что он жених». С развитием торговли и морского судоходства жених, прежде являвшийся из неведомой дали, теперь приезжает в качестве богатого гостя из далеких, но все же определенных заморских стран.
Соловей Будимирович прибывает в Киев всегда очень торжественно. Его приезд описывается весьма подробно. Он везет с собой дружину, и с ним прибывает его мать. Исследователи иногда указывали на то, что мать в дальнейшем развитии хода действия не играет никакой роли и что она, собственно, лишний персонаж. Однако она упоминается в подавляющем большинстве песен, и, следовательно, она почему-то нужна. Она нужна не для развития хода действия, а как свадебный персонаж при сватовстве, так как брачная сделка совершалась не между молодыми, а между их родителями. Присутствие матери как бы выражает народную санкцию этого сватовства: оно есть сватовство благочестивое и правоверное. Соловей Будимирович всегда оказывает своей матери высокий почет.
С богатыми подарками Соловей со своего корабля идет прямо во дворец Владимира, вызывая восхищение всех киевлян.
Во дворце Соловей никогда, ни в каких случаях не высказывает своих целей. Это он делает не из хитрости, а потому, что этого нельзя, это не принято в древнерусском свадебном обиходе. Объясняться можно только обиняком и подходить к делу издали. Прежде всего он выкладывает Владимиру свои подарки. Эти подарки заслуживали бы специального историко-бытового исследования, но для наших целей в этом нет необходимости. С одной стороны, подарки носят чисто эпический характер. Это три мисы с золотом, серебром и жемчугом. С другой стороны, подарки совершенно реалистические и русские: на первом месте здесь стоит пушнина.
Князя дарил куницами и лисицами, (Рыбн. 123) А на-ко ти подарочки великие мои, А на ти сорок сороков моих черных соболев, А ино мелкого зверю еще смету нет. (Гильф. 53)Особый подарок запасен для княгини Евпраксии. Это — «камка». Камку эту иногда несет сама мать Соловья.
Матушка несет подарочки, Тую ли камочку заморскую, Заморскую камочку узорчатую. (Рыбн. 163)