Героин из Вьентьяна
Шрифт:
– А она действительно плутует?
Джим пожал плечами.
– А черт ее знает! Я слежу за ее руками. И ни разу ничего не заметил. Но ей феноменально везет. Но ведь это не может длиться без конца. Вспомните сегодняшний вечер. Вы могли бы целовать ее сейчас. Фортуна повернулась к ней боком. Завтра, если немножко повезет, придет моя очередь.
– Желаю вам успеха, – сказал Малко.
Американец задумчиво вертел в руках свой стакан. Неожиданно он спросил:
– Что вы делаете во Вьентьяне? Я вас здесь никогда не видел...
– Я прибыл сюда совсем
– Каким бизнесом вы занимаетесь?
Малко сделал неопределенный жест.
– Так, кое-какие дела.
Глаза Джима блеснули.
– И какие же это дела?
Малко повернул голову и бросил коротко и ясно:
– Я ищу кого-нибудь, кто согласился бы получить кучу денег ценой некоторого риска.
С минуту они помолчали под звуки старого танго. Затем Джим нагнулся к Малко.
– Если в мне сказал это кто-то другой, я бы тут же оборвал разговор. Но когда имеешь дело с парнем, способным отказаться переспать с Синтией, это особая статья. Так о чем речь?
– Нужно слетать в Бирму за небольшой партией рубинов, – сказал Малко, – и доставить их сюда. Получение на заброшенном участке в джунглях. Нужен самолет и опытный пилот.
– У меня есть самолет. Мне ничего не стоит долететь до верховьев Меконга вверх колесами, – сказал Джим. – К тому же я не прочь поработать с вами...
– Сколько вы зарабатываете в «Эр-Америке»?
– Две тысячи четыреста долларов в месяц за восемьдесят летных часов, а также премии, если приходится летать в места с нездоровым климатом. Контракт на один год с правом продления. Но здесь такая тоска, единственная радость – промотать заработанное. Большинство наших пилотов вырабатывают норму за пятнадцать дней и исчезают из страны. На родине у меня никого, поэтому я остаюсь здесь.
– Вам хватает этих двух тысяч четырехсот долларов, чтобы играть в покер с Синтией?
Даф уклончиво отмахнулся.
– У меня есть и другие источники дохода.
Подозвав официанта, он заказал еще по порции виски. Глаза его заблестели, как у настоящего пьяницы. Когда скотч был принесен, он разом проглотил его и рыгнул.
– Ваши другие источники не связаны с опиумом? – спросил Малко.
Джим улыбнулся, ничего не ответив.
В эту минуту у входа послышался шум, и несколько официантов завертелись вокруг сказочно безобразного толстенького азиата с бритым черепом в форме сахарной головы, с ушами, напоминающими уши старого слона, и плоским носом боксера. Это чудовище сопровождала молодая курносая евроазиатка, растрепанная и грязная.
Когда она проходила мимо Малко, застывшего от неожиданности, он обратил внимание на ее длинные темно-красные ногти, пышную грудь, полуприкрытую сари, которое целомудренно закрывало ее ноги до самых лодыжек.
Гость двигался мелкими шажками, опустив глаза.
– Это Ло-Шин, самый богатый человек Вьентьяна, – шепнул Джим Даф.
– Вы его знаете?
Джим покачал головой.
– Лично мы не знакомы. Он никогда не вступает в контакт с иностранцами. И сюда приходит очень редко. Но недавно он связался с этой девицей
Обстановка во «Вьенг-Ратри» незаметно изменилась. Словно появление всемогущего китайца отразилось даже на составе воздуха. Девушки, сидевшие за стойкой, повернулись лицом к залу. А три из них отделились от подруг и уселись за стол Ло-Шина.
– Его подружка, похоже, не слишком ревнива? – спросил Малко.
– Она притворяется, – объяснил Джим. – Этот китаец всегда на виду. И его любовница отлично понимает, что ей нечего бояться этих девок. Они не достойны могущественного Ло-Шина.
И действительно, тот не удостаивал их и взглядом... Джим фыркнул.
– Я привез из Хуайсая несколько бутылок «Моэт-и-Шандон», – сказал он, – хваленого французского шампанского. Пойдем разопьем у меня бутылочку. За здоровье Синтии!
На дворе шел дождь, но жара стояла по-прежнему удушающая.
Малко сел в «камаро», и они с бешеной скоростью помчались по проспекту Лан-Ксанг. Американец жил недалеко от комплекса На-Хай-Дио. Он остановил машину перед низеньким домиком, окруженным садом. На белой табличке было написано: «Меконг, дом №36». Стены в доме были покрыты белым лаком, а комнаты обставлены плетеной мебелью. Войдя, американец упал в кресло.
Джим Даф отбросил в угол вторую пустую бутылку «Моэт-и-Шандон», поцеловав ее в горлышко.
– До свидания, Синтия!
Малко вежливо улыбнулся. Американец выдул практически один две бутылки шампанского. И был в стельку пьян. Он развалился в кресле, осоловело глядя на собутыльника. Глаза его вдруг блеснули, и он нацелился пальцем в Малко.
– Вы ведь тоже из наркобизнесменов? – спросил он, еле ворочая языком.
– Если хотите, – ответил Малко.
Он еще не решил, как действовать. Джим начал икать.
– Здесь все занимаются наркотиками, – произнес он менторским тоном.
– Не слишком ли это рискованно?
Американец пренебрежительно хмыкнул.
– Пф-ф. Таможенники редко обыскивают наши самолеты. А если вмешиваются эти дурни из Бюро по борьбе с наркобизнесом, диспетчеры нас предупреждают, и мы садимся в другом месте. Однако меня мучит жажда!
Он отправился к холодильнику, извлек оттуда последнюю бутылку и попытался ее открыть. Но он был настолько пьян, что просто отломил пробку и, раздосадованный, воззрился на свою работу.
– Вот дерьмо!
Малко заметил висящий на стене тесак. Он снял его и взял из рук Джима бутылку. Хорошо прицелившись, он резким движением отрубил горлышко бутылки чуть выше этикетки. Пробка вместе с частью горлышка отлетела в угол комнаты, а пенистая струя вина выплеснулась на брюки Джима.
Тот с хохотом отскочил.
– Вот это да! Колоссально!
– Это называется рубить шампанское саблей, – сказал Малко. Не прибавив, что обычно он рубил его в более приличной компании...
Не вспомнив даже о стакане, Джим начал хлебать шампанское из горла. Наконец поперхнулся и протянул бутылку Малко.