Героин
Шрифт:
— Помню, конечно. Она с Золушкой сошли с поезда, попали в аварию, вскоре после чего Золушка родила. Индийское кино и немцы. Но те десять пакетов порошка мы так и не нашли. Как и саму подругу.
— А теперь внимательно следи за моими эмпирическими размышлениями, Капитан. Все, кто ее видел, говорили, что она красивая. По твоим словам, наша стриптизерша в бане обладает роскошной внешностью. И та и другая хорошо танцуют стриптиз. И та и другая законченные наркоманки. И, наконец, у той и другой были упаковки героина «Кандагар».
— То есть, Олигарх, ты хочешь сказать, что обе девушки — это одно и то же лицо?
— Приятно осознавать, черт подери, что офицер спецслужб снизошел до рассуждений простого советского дезертира. Тогда она залегла где-то в Скове и никуда не уехала. Ее же и в Москве искали, и в Скове, но не нашли. Потом она пришла работать к нам в баню стриптизершой, этим же она и в Москве занималась. А пакеты героина она спрятала и отбрасывает их, как ящерица хвост в случае опасности.
— Ты гений, Олигарх. Я спешу поздравить тебя с прошедшим днём матери. Твои умозаключения — это какой-то гимн оптимизму и радости. Всего было десять пакетов по пол кило, два ушло, значит где-то в Скове хранятся еще восемь упаковок герыча. И я, кажется, знаю, где его искать.
— Где?
— Там, где когда-то последний раз видели намокшую девушку с роскошными грудями.
— Тамара, дай мне поесть чего-нибудь, я устал как собака.
— Что-то ты без настроения, мой повелитель. — «Мой повелитель». Значит, Лена уже сюда прибегала?
— Да. Она мне рассказала, что арестовали Аптекаря. Его скоро выпустят?
— Не думаю. Ты только Лене ради Бога об этом не говори. И я буду ей мозги втирать, что все будет хорошо, пусть родит спокойно.
— А что произошло?
— Капитан, не знаю почему, произвел обыск в аптеке. Ну, там, где Аптекарь когда-то работал. И при обыске в подвале аптеки, ну, где когда-то Аптекарь свою Лену держал, четыре килограмма героина нашли. Переиграл меня Капитан. Мы с Аптекарем те пакеты с героином, что когда-то Лена из Москвы привезла, там и прятали. Мне казалось, что это место надежное.
— Я обиделась и плачу. Мы уверены, что наше горе не оставит Вас равнодушными.
— Так на Востоке говорят, Тамара. А русские женщины так не говорят. Пускай кто-нибудь объяснит тебе, как правильно. И в первом лице нужно всегда говорить «Я». Сколько раз я тебе говорил? Эх, Копытова ты моя, Копытова. Какой же ты еще у меня ребенок. А-а, вот и Елена Юрьевна пришла. Плачь, плачь, сам рыдаю. Прошу всех прекратить материться и сказать что-нибудь лирическое.
— Пожилой следователь, вы бы не могли меня запереть куда-нибудь? Иначе утром я уеду в Сков и уколюсь героином. Мне же через месяц рожать, просто не хочу ребенка травить. А уж после родов…
— Ишь ты, покончить она в себя решила, и наложить себе в руки. Не спешите, голубушка. Впрочем, запереть, так запереть. Меня об этом и Аптекарь просил, но я не знал, как вам об этом сказать. Снимай все с себя и надевай халат и тапочки, арестантка. В одном халате зимой куда ты убежишь с Сковской Барвихи? А где моя Тамара?
— Ушла есть блинчики со сливками.
— Да не есть ты их ушла, Тамарушка, а готовить. Поживете, Лена, у нас, поможете моей Тамаре русский язык отшлифовать. Из этого дома вас не выпустят, я предупрежу и свою охрану, и охрану Аптекаря. Так что располагайтесь. Если будет скучно, можете вместе с моей Тамарой Копытовой обнажённой позировать перед зеркалом. Не торопясь, размеренно, в ритме никуда не спешащего поезда.
— Ваши остроты, пожилой следователь… Охрану Аптекаря предупредите о том, что они все уволены. У меня нет денег на их оплату. Жаль. С этими людьми я знакома со времен работы в «Уникуме».
— Эх, погубит меня доброта моя! У вас нет денег, Леночка, вы в этом твердо уверены? Вы вообще знаете, от кого ждете ребенка? Как вы вообще Аптекарю достались, Мальвинка вы моя, вы тоже не знаете?
— То есть?
— Капитан, этот менестрель помойки и акын бытовухи, выполнил титаническую работу, но главного он не знает. А я знаю. Ваш супруг, Елена Юрьевна, не только крупный уголовный авторитет. Он еще и недурственный ученый. Когда-то, работая в одном научно-исследовательском институте, он синтезировал вещество, которое по своему химическому составу героином не является, то действует на человека очень похоже на героин. Свою научную находку от мировой общественности он скрыл, тем более что с работы его выгнали за бесперспективность в научном поиске, а так же общую бездарность и злостное злоупотребление спиртными напитками в рабочее время. После этого он вернулся в родной город Сков и открыл там, благо шел 1991 год, и на дворе стояла Великая Капиталистическая Революция, свою аптеку. И начал приторговывать, оптом, естественно, своим изобретением, которое он назвал «героин сорта «Кандагар». На этом и поймал его пожилой следователь, который тогда вовсе не был пожилым. На что Аптекарь рассмеялся ему в лицо и сказал следующее: «Я не героином торгую, а неким, никому неведомым веществом. А потому под статью о незаконном обороте наркотических препаратов не попадаю никоим образом, так как закон считает наркотиком только те вещества, которые внесены в список наркотических препаратов. Изобретенного мною вещества там, естественно, нет. Но к тебе, юный и энергичный мент, у меня есть предложение. Мы будем торговать «Кандагаром» вдвоем. В противном случае рано или поздно меня вычислят настоящие наркоторговцы, выбьют из меня технологию, после чего закопают меня в землю без воинских почестей.
— Прямо воровской дуэт карманников какой-то. С налетом исторической пыли.
— И не карманников, Елена Юрьевна, а Робин Гудов. Пламенных борцов с преступностью.
— И где же тут пожилой следователь и Аптекарь?
— Аптекарь и был тем самым лже-осетином, я же сказал. Для этого только красил волосяной покров бороды и прически в черный цвет и чудесно изображал кавказский акцент. Он вам это никогда не демонстрировал, Лена?
— Только когда изображал осетина в Москве. В образ вживался.
— Осторожный был потому что. Перестраховывался. Потому и Ногтя завербовал. В тайне от меня, кстати. Он только потом мне об этом сказал. Он вообще меня далеко не всегда в известность ставил о своих намерениях и поступках.
— Впрочем, как и вы его, пожилой следователь.
— И, тем не менее, мы с ним одно дело делали. Ноготь информировал нас о том, что происходило в стане Олигарха. А главное, Ноготь, когда понял, что вплотную приблизился к Аптекарю, сделал вид, что полностью полагается на меня, и прекратил свое расследование. Понял он почти все, а попасть между жерновами, где Олигарх с одной стороны и пожилой следователь с другой, ему не хотелось. А в функции пожилого следователя входила и охрана Боцмана от правоохранительных органов. Так они и жили. Некий Володя (все тот же Аптекарь), звонил известным уголовным авторитетам, жившим в разных городах нашей великой родины, и предлагал им за пол цены купить высококачественный героин сорта «Кандагар». Телефоны уголовных авторитетов он получал от пожилого следователя. От такого предложения уголовный авторитет отказаться не мог — условия продажи героина были фантастически хороши и денег вперед не брали. Далее их знакомили с Боцманом. Далее фраера губила жадность. Организация данного блатного авторитета начала отслеживать Боцмана с целью выйти напрямую на Володю, а небезызвестное учреждение по борьбе с незаконным оборотом наркотических препаратов начинало отслеживать все более увлекающегося уголовного авторитета. Что неизбежно кончалась разгромом очередной организованной преступной группировки. И все бы ничего, если бы мы не обнаглели, и не решили уничтожить группировку Олигарха. Делать это была нельзя ни в коем случае, потому что и я, и Аптекарь, и Олигарх жили в одном городе. Но, повторяюсь, мы зарвались. Сначала Олигарх вычислил меня и устроил мне служебное расследование, которое неизбежно должно было привести меня в тюрьму. Чтобы спасти свою шкуру мне пришлось обратиться за помощью в могущественную организацию, в которую входил, и входит, кстати говоря, Саранча. А дальше пошло-поехало. И, наконец, Капитан, человек Олигарха, вышел и на Аптекаря.