Героиновая пропасть
Шрифт:
И он стал спешно менять тактику, чем несказанно удивил мытаря. А Сева без труда разгадал маневр бывшего капитана. Он решил для себя в его «играх» не участвовать, а, в свою очередь, усугубить ситуацию. Для этого требовалось найти хотя бы одного честного, не замаранного в фондовских делишках ветерана. Желательно поплоше и позлее.
По имеющемуся в фонде списку их не так уж и много было в районе, этих ветеранов Афгана и Чечни, десятка три. А вот по документам получалось так, что во всяческих ООО и ТОО, созданных якобы для трудоустройства и материальной поддержки инвалидов-интернационалистов,
Сева прошелся по центру города, быстренько смотался на машине в близлежащие поселки по адресам, указанным в учредительных документах, и скоро убедился, что в отчетности фонда представлена сплошная липа. Парочка «товариществ с ограниченной ответственностью» была учреждена по адресам, по которым проживали глухие и безмозглые старухи, не сумевшие связать и двух слов. Другие существовали на самом деле, но работали в них люди, решительно никакого отношения не имеющие к ветеранам, тем более инвалидам.
А вот одного из инвалидов-»афганцев» найти действительно удалось. Но этот безногий и злой мужик, видно недавно вернувшийся на своей допотопной каталке из очередного рейса по электричкам, напрочь отказался разговаривать с незнакомым.
Севе пришлось маленько раскрыться. Назвать места боев и некоторые фамилии, всерьез поинтересоваться судьбой Игоря, так звали инвалида, чтобы тот, встретив действительно своего, чуточку оттаял.
О помощи, которую оказывает фонд, он даже и говорить не захотел. Не помощь, а сплошное издевательство. Выдали вон к празднику по килограмму разных круп и сахару, а еще по бутылке водки. Гуляй pванина! А сами себе эва какие хоромы-то возводят! Коляску просил помочь достать, так что, помогли? Как бы не так! Зато председатель на «мерине» раскатывает с джипами охраны позади себя…
Надо было просто заговорить, чтобы наконец полилась правда.
— Вы, мужики, — говорил Игорь, — если в самделе задумали нашего Сипу за хобот потянуть, вы дома у него получше пошарьте! Много чего интересного отыщите.
— Например?
Мудрый Сева знал, что в конечном счете люди, прошедшие одну мясорубку, если в них хоть немного сохранилась совесть, если память о тех, кто был рядом, но не вернулся домой, не сгинула, эти мужики всегда найдут общий язык. А за бутылочкой оно и полегче. Поэтому, когда первый контакт с Игорем вроде бы установился, Сева спросил, не против ли тот раздавить по маленькой. Игорь, усталый и взъерошенный, конечно же не отказался. Вот и «усидели» они, не торопясь, бутылку местной водки, к розливу которой, по утверждению того же Игоря, Сипа со своими «ветеранами» имел самое прямое касательство. И вот после этого и заметил инвалид насчет дома Сипы.
— Тут у нас говорят, что домик-то непростой у него. С ходу, как орешек, не расколется. Такие подвалы! Да ходы-выходы! Не дом, а крепость. И сторожит его не наш брат, способный обеспечить охрану, а братва. Что также всем в округе давно известно.
— Пушкинские, что ль? — поинтересовался Сева.
— Не-е, с этими Сипа не якшается. У него пахан ореховский в корешах ходит. Боровом кличут. А он такой и есть, что с виду, что натура подлючая.
— Погоди. Боров… Боров…
— А хер его знает! Он всегда таким был…
— Так ведь… у меня знакомый в ментовке был… ушел недавно, везде, говорил, скурвились… ну я ж от него и слышал, точно! Этого Борова вон еще когда в розыск объявили! А он сбежал.
— Кто? — словно на несмышленыша поглядел Игорь. — Это Боров-то сбежал? И от кого? От ментовки? Не смеши, парень! Да у Борова у самого вся ментовка тут схвачена! И куда бежать-то от своего особняка? Послал он всех, кого надо, а другим кусок пожирней кинул, вот его и не трогают. Зато нашего брата нищего шерстят так, что дым идет! Ничего уже, бляди, не стесняются! С нищего калым тянут!
— Это менты?! — изобразил искреннее изумление Сева.
— А то! Да и эта братва у Борова тоже своего не упускает. Ну, мне, с моими культями, все же подают, женщины больше да наши, которым еще память не совсем отшибло. Так эти как коршуны! Процент я им должен, не, ты понял? Вот падлы… Давай еще дернем, у меня найдется для хорошей-то компании.
— Ага, сообразил! И это я, здоровый мужик, буду своего брата инвалида выставлять?! Как же я своим ребятам после этого в глаза-то посмотрю? Ты соображай, земеля! Скажи лучше, где тут у вас чипок поближе. Я на тачке, мигом смотаюсь…
Игорь объяснил, где можно взять бутылку, и Сева быстренько смотался за необходимым для дальнейшей беседы «горючим».
Интересные вещи открыл инвалид. И Голованов уже прикидывал, что силами одной «Глории», как иной раз уже бывало, ни Сипу этого, ни, конечно, Борова не взять. Поэтому, затарившись, он по мобильнику связался с Денисом Андреевичем и сообщил начальству о том, что yдалось узнать. Грязнов-младший пообещал немедленно связаться со своим дядькой. А еще просил Севу не переть на рожон, а ожидать дальнейших распоряжений. Хорошо бы еще и адрес этого Борова заиметь…
— Я тут еще и колбаски прихватил, — сказал Сева, входя в дом и оглядываясь в поисках хозяина, который недавно сидел вот здесь, на лавке у окна. Но никто ему не ответил.
Врожденным уже инстинктом Голованов уловил какое-то движение за спиной, слева, и, как в лучшие свои времена, сделал мгновенный нырок вправо. И успел.
Прыгнувший на него качок промахнулся и вылетел на середину маленькой комнаты. В руке его был пистолет. Качок не рассчитывал на такую реакцию. Словно споткнулся и упал на пол, а когда поднял голову, увидел направленный ему в лицо пистолет Севы.
Из соседней комнаты выскочил второй. Видно, решил, что тот, первый, уже справился с Головановым, а теперь настала и его очередь добавить «легавому». Ан не тут-то было.
— Брось оружие! — рявкнул Сева и выстрелил в пол, рядом с башкой лежащего.
Тот в испуге отшвырнул свой пистолет. Но второй оказался проворнее: Сева и заметить не успел, как в руке того тоже появилось оружие. Это было совсем нехорошо, тем более что из другой комнаты донесся сдавленный всхлип. Ну что ж Севе, как этому бандиту, не надо было взводить курок, и его следующая пуля выбила пистолет из руки второго качка. Тот заорал и, скорчившись, схватился рукой за руку, прижимая ее к животу.