Герой Бродвея (сборник)
Шрифт:
По замыслу детектива, Полтишок должен был проникнут на территорию Чувляндии и усыпить с помощью снотворного террористов, обеспечив, таким образом, высадку русского вертолетного десанта.
Этот план, разработанный детективом совместно с генералом Кабаном, мог осуществиться только в том случае, если бы снотворное получил оператор атомного пульта. В этом была уязвимость плана, но другого уже не могло быть. До истечения ультиматума оставалось меньше трех часов.
Жорка Полтишок, удачно преодолев под
— Мужики, налетай, жратва прибыла! — широким жестом он швырнул к ногам мешок с солдатской тушенкой, заправленной снотворным.
Урчанье дюжины голодных желудков, похожее на звуки репетирующего оркестра, было ему ответом. Руки террористов потянулись к консервным банкам. Но окрик Президента остановил их.
— Ты, бляха, как сюда попал? — он подозрительно осмотрел широкоскулое, нахальное лицо Жорки…
— Хочу принять ваше чувляндское гражданство, — не моргнув ответил Полтишок.
— Во, бляха, вроде как эмигрант? — удивился Президент. — А что госсекретарь скажет, берем мы эмигрантов?
— А пес его знает. — Дима Косоротый почесал «тыкву», — у нас бомжа одна, нам чужих не надо.
— Так и я бомжа! — просиял мгновенно сориентировавшийся Жорка.
— Ты, бляха, скажи тогда, в чем бомжовское счастье? — этим вопросом Бляха Мул придавил несчастного Жорку, как клопа к стенке.
— Э…, папа, счастье-то — оно, как норма выпивки, у каждого своя, — неуверенно ответил Полтишок.
— Верно, ядрен корень, — усмехнулся Мул, — вот мое счастье, к примеру, спокойненько так распить бутылочку водочки на мусорном бачке. И ничего — ни гастритов, ни колитов. Вот мы сейчас и посмотрим, какой ты бомжа.
Перед Жоркой поставили стакан водки и помойное ведро, из которого торчал старый ботинок.
— Эх, ма! Где наша не пропадала! — Жорка, единым махом осушив стакан, сунул руку в ведро.
— Ты буцу, буцу бери. Моя она, на кожаном ходу, — ласково предложил Дима Косоротый, — не вытравит, значит ты — наш.
Полтишок вытащил ботинок. Начал трепать зубами кожаную подметку.
— Ой, что это?! — поперхнулся вдруг Жорка. — Подметка внутрях живота ходит. Ой, сейчас я вам всю хату уделаю!
Не выдержав испытания, Полтишок повалился на пол.
— Ах, ты, бляха! Шпиен. Бей его! — Президент кинулся на бедолагу с кулаками.
Избитого, еле живого Полтишка запихали в чулан. Во след ему полетели консервные банки со снотворным. Преодолевая боль, Жорка извлек миниатюрный передатчик, и попытался выйти на связь с Норманом.
Прорыв атомного бомбардировщика походил на поединок слепых со зрячим. Потешаясь над русскими «Мигами», которые не могли видеть его самолет-невидимку. Дик Прустер легко обходил их до тех пор, пока не нарвался на эту пару. Она неожиданно отделилась от группы барражировавших перехватчиков и стала заходить ему в хвост.
Дик готов был поклясться, что они не видят его. И все же какое-то
— Проклятье!
Прустер попытался увеличить скорость, но русские перехватчики не отставали.
Одна за другой, справа по борту, пронеслись две ракеты, едва не задев бомбардировщик — «Миги» стреляли наугад, как солдаты, прочесывающие лес, но до чего метко!
Едва не опрокинув машину в штопор, Дик с резким снижением ушел на предельно малую высоту.
Теперь ему было не до смеха, тем более, что пора было готовиться к бомбометанию.
Приняв сбивчивое сообщение Жорки, Майк отшвырнул наушники. Он почувствовал себя гребцом, внезапно обнаружившим, что в спасательной лодке кроме него никого не осталось. С этой минуты он мог рассчитывать только на свои силы. Элен и Жорка сами нуждались в его помощи.
Норман переоделся в маскировочный костюм десантника, проверил оружие. Успех дела зависел от того, сумеет ли он также удачно, как Жорка, миновать посты террористов…
Майку повезло. Он беспрепятственно добрался до дома Даршаньякова. Выбрав момент, он проскользнул внутрь и чуть не вскрикнул от неожиданности — прямо напротив него, посредине комнаты, стояла Элен.
Увидев детектива, она молча указала глазами на крышку погреба. Майк понял без слов. В ту же секунду он был в подполье. Когда под тяжестью большого мужского тела заскрипели ветхие половицы, Майк чуть приоткрыл крышку погреба — в комнату вошел Даршаньяков.
Майк отлично видел его огромную, отвратительно голую голову, лишенную признаков какой бы то ни было растительности. Угрюмо глядя прямо в глаза миссис Райт, он начал медленно-медленно снимать с себя одежду, но вдруг остановился. Майк обомлел — в помещение вошел второй Даршаньяков. Как два зеркальных отражения, они стали друг против друга.
— Все похабничаешь? — сказал вошедший, которого Майк про себя назвал террористом. — Вместо того, чтобы заниматься тем, для чего тебя сюда послали — ликвидацией человечества, ты путешествуешь во времени и развратничаешь, транжиришь талант на всякие глупости. Что это за юбка, которая чуть не погубила нас?
— Это не мое изобретение, брат. Я украл ее. В ней была фигурная складочка, где накапливались женские выделения. Ведь прежде было не принято носить панталоны. Потом эти выделения созрели, как мумие из птичьего помета, и приобрели столь забавные свойства. Может быть хочешь попробовать их на себе, брат? Ха-ха! — сипло рассмеялся первый.
— Если бы ты не был половиной моего существа, моего мозга, я уничтожил бы тебя, — вскипел «террорист».
— Каждому свое, брат, — усмехнулся «сиплый». — Тебе доставляет удовольствие организовывать атомную войну, а мне больше по душе вино и женщины. В конце концов, никто не заставлял тебя раздваиваться. Левое — эмоциональное полушарие нашего мозга стало мной, а правое, логическое, — тобой. В чем проблема, брат?