Герой, девочка и демон
Шрифт:
Следующий день был обманчиво лёгким, ибо предстояло собрать инструменты для работы по хозяйству или придумать замену им, а также достать содержимое потайных погребов с зерном, которого должно было хватить до сбора урожая. Вертевшуюся поблизости и откровенно надоедавшую сестру, Акил сперва отправил сходить в соседнюю деревню, а затем собирать хворост в лесу. В другое время отправлять вдаль 10-летнюю девочку одну показалось бы странным или безумным, однако Сандра имела пугающе хорошие инстинкты и в день нападения уже доказала, что избежит опасности с куда большей вероятностью, нежели брат.
Хотя мальчик несколько раз
«Герой – тот, кто делает то, что должен! А я должен заботиться о сестре… – подумал Акил и с недовольством посмотрел на Сандру. Девочка без стеснений наслаждалась беспечным бездельем, которого в это время прежде не допускали родители. Снова прогнав семена ненависти, он добавил для себя: – Должен, как бы она себя не вела. Так поступают герои!»
Акил думал, что процесс уборки трупов и откровенного мародёрства будет худшей частью новой жизни, но понял сколь чудовищно ошибался ещё в середине первого месяца. Сандра не умела ничего. Шить – не умела, готовить – не умела, убирать – не умела, работать в поле – не умела. Раньше это можно было простить, но не теперь.
Поначалу, когда нужно было принести всё полезное из деревни Нейры, натаскать воды для питья и мытья, а также запасти хвороста для приготовления пищи, она была полезна. Но после этого начались проблемы. Девочка искренне рассчитывала ограничиться хождением за водой или заданиями вроде «подай-принеси» и с возмущением не понимала, почему от неё требуют что-то ещё, однажды даже доведя брата, влепившего ей пощёчину за отказ стирать бельё.
Акил испытал чувство вины за подобный срыв, однако куда больнее оказалось то, что это сработало. В следующий полдень сестра пришла с озадаченным видом и, злясь на саму себя, как могла объяснила, что попробовала, но у неё не получается.
Мальчик помнил прошлую Сандру. Милую, нелепую и нежную. Она бы разрыдалась, обиделась и несколько дней не разговаривала с ним, получив подобный удар. Но нынешняя сестра напротив, как домашнее животное, восприняла это иначе. В ужасе от мысли, что для выживания придётся часто её бить, Акил смог успокоить себя, вспомнив, что у отца такой подход не сработал, а значит Сандра всё-таки послушалась не из-за удара, а из-за понимания, что разозлила близкого человека. Единственного, на кого ей, похоже, было не наплевать.
В итоге, после тяжёлых дней труда Акилу приходилось учить сестру выполнять новые обязанности, с которыми та категорически не справлялась. Хуже всего было то, что она пыталась. С недовольством, возмущением, спорами, но искренне пыталась.
О шитье он забыл сразу: увидев процесс вблизи, стало понятно, что девочка не способна контролировать пальцы достаточно. Те всё время едва заметно тряслись, словно она силой воли пыталась унять неправильно двигающиеся мышцы.
Доверять ей готовку было крайне рискованно, но выбора не оставалось, и раз в несколько дней Акил довольствовался горелыми, но при этом каким-то образом полусырыми лепёшками или разваренной до однородной массы кашей. Спустя какое-то время, он понял, что девочка просто физически не способна надолго удержать внимание
Впрочем, мальчик нашёл в себе силы увидеть в этом и положительную сторону: каждый раз сестра, вынужденная есть результаты своей готовки, смотрела с искренним обвинением и недовольством, зная, что, если бы готовил брат, блюдо было бы нормальным. И подобную детскую наглость, Акил нашёл в высшей степени смешной и самонаказуемой.
На удивление, спустя какое-то время Сандре всё же нашлось место в поле. В один из дней брат по старой привычке протянул сестре лопату, дав указания. Когда пальцы коснулись древка инструмента, лицо девочки резко прояснилось, оставаясь таким невероятно долго, словно её повреждённый разум возвращал утраченный навык. Неуклюжесть исчезла без следа и даже походка словно стала другой, когда ладонь девочки сомкнулась на лопате. Сандра, сама удивлённая произошедшим, с восторгом и невиданным прежде энтузиазмом принялась работать, хотя через пару дней и пришла жаловаться, в непонимании указывая на мозоли и жалобно хныча.
Уборка навсегда стала камнем преткновения: вечным и безнадёжным спором. Девочка каждый раз была уверена, что всё ещё покрытая пылью и грязью хижина убрана идеально, и, окажись на месте Акила кто-то другой, была бы готова доказать это с ножом в руках.
– Фифто! Тут фифто! – аж подрыгивая от возмущения, повторяла она, тыча пальцем в одинокие островки чистоты.
Однажды, когда очередной спор зашёл в тупик, она фыркнула и просто повернула лицо, подставив щёку в ожидании удара и рассчитывая ограничиться этим.
– Сандра! – Акил впервые со дня смерти семьи заплакал.
Девочка повернула голову, недовольно заскрипев зубами, словно ощутила чувство вины, которое не хотела и не собиралась испытывать.
– Сандра! – мальчик сел рядом, обняв сестру. – Сандра, тебе надо работать. Не ради моей радости. Понимаешь? – недовольное сопение послужило ответом. – Я не могу не давать тебе задания. Не могу. Хочу отпустить тебя собирать блестяшки. Хочу. Но не могу. Понимаешь? – слегка заинтересовавшись, она повернула голову. – Я не могу один. Ты должна работать. Мы умрём с голоду. Понимаешь? Буду делать твои дела – мне не хватит сил. Не смогу работать – умрём. Понимаешь?
Её лицо выражало какое-то инфернально жестокое и при этом искреннее возмущение, словно слова брата оскорбляли саму суть мироздания. Девочка зажмурилась, начав думать. Много всхлипов, раньше прерывавших попытки мышления, вырвалось из её уст, прежде чем решение было принято.
– Ховофо… – прошипела сквозь зубы Сандра, невольно засопев от испытанной при раздумьях боли.
От облегчения Акил растёкся в неуправляемой блаженной улыбке.
– Я люблю тебя, сестрёнка. Ты же знаешь? Люблю.
– Я тофе… – пробубнила девочка, тут же широко распахнув удивлённые глаза, словно сама не ожидала, что скажет это.
Прошёл месяц напряжённого труда. Сандра хоть и не научилась работать лучше, но, по крайней мере, перестала откровенно отлынивать при любой возможности, а однажды даже притащила в дом пару мелких кур, похоже сбежавших откуда-то. Акил опасался, что хозяева придут искать птиц, но не смог отказаться от соблазна разбавить рацион хотя бы редкими яичками и убедил себя, что сестра вряд ли их украла, так как не уходила достаточно надолго, чтобы добраться до другой деревни.