Герой ее романа

Берристер Инга

Дженнифер устало закрыла глаза. В том-то все и дело, что не единственный, подумала она, но вслух не стала ничего говорить.

— Послушай, у меня через полчаса деловая встреча, — вновь привел ее в чувство Мэттью, посмотрев на часы. Он даже приоткрыл дверь, словно Дженнифер пришла к нему наниматься на работу, и теперь пришло время дать ей понять, что интервью закончено и пора покинуть помещение.

Нет, это уж слишком! Мисс Уинслоу уже было собралась сказать ему, что никуда не уйдет, пока не переговорит с Майклом, но затем передумала, не желая подвергать себя дальнейшим унижениям. С высоко поднятой головой

она гордо прошествовала в открытую дверь.

— Увидимся в понедельник, — с нарочитой учтивостью произнес Мэттью, когда Дженнифер проходила мимо. — Если не ошибаюсь, заседание назначено на одиннадцать утра.

— Верно, — отозвалась она на ходу, с трудом сдерживая себя, чтобы не бросить ему в ответ какую-нибудь колкость.

Мэттью проводил ее до входной двери.

И как только Майкл допустил подобное, кипятилась про себя Дженнифер. За что она терпит такие унижения?

Мисс Уинслоу задыхалась от обиды и возмущения. Слезы комком подступили к горлу, сердце то и дело сбивалось с ритма. Неожиданно она почувствовала легкое прикосновение. Ее обнаженной руки коснулись пальцы Мэттью. Словно ужаленная, Дженнифер отдернула руку.

— Не обижайся! Майкл старается ради тебя же самой, ради памяти твоего отца. Для него быть членом попечительского совета — святое дело, к которому он относится как…

— А для меня? Я что, по-твоему, пренебрегаю своими обязанностями? — бросила она ему в лицо.

В ту минуту Дженнифер была готова стереть Мэттью в порошок.

— Успокойся. Просто твой отец основал благотворительный фонд с определенной целью. И мне кажется, что…

— Какая мне разница, что тебе кажется, — огрызнулась она. — Ты ничего не знаешь о моем отце, к чему он стремился, во что верил. Ты презирал его, потому что у него были деньги. И ненавидел его, потому что я любила его.

Дженнифер не договорила. Ее душил гнев. Ей казалось, еще мгновение — и она взорвется.

— Ну-ну, только не надо передергивать, — оборвал ее Мэттью. — Презирать твоего отца — это уж слишком.

— А кто, если не ты, сказал однажды, что человек с такой, как он, страстью к наживе не способен быть настоящим альтруистом. Мол, на уме у него одни только деньги.

— Зачем же вырывать слова из контекста. Я, если мне память не изменяет, сказал тогда, что никому не дано стать святым, даже твоему отцу, несмотря на все его благие начинания. Ты возвела его на пьедестал, я же…

— Ты же пытаешься его оттуда низвергнуть, — со злостью перебила его Дженнифер. — Если хочешь знать мое мнение, тебе вообще не место в совете. Этот шаг я Майклу ни за что не прощу. Ты не имеешь права…

Дженнифер осеклась, судорожно подбирая слова.

Сколько раз до этого они уже вели подобные словесные баталии? Сколько раз уже этот человек загонял ее в угол? Сколько раз ей приходилось вставать на защиту отца?

Девушка уже было повернулась, чтобы уйти прочь, но в это мгновение ее внимание привлекла машина, остановившаяся у кромки тротуара рядом с ее «понтиаком». Из машины вышла — ну конечно же! — та самая врач, которую она уже встречала у Майкла.

— Дженнифер, погоди! — попытался остановить ее Мэттью, но она с решительным видом зашагала к машине. Ее била такая сильная дрожь, что ей стоило немалых трудов вставить в зажигание ключ. Наконец мотор заурчал, и «понтиак» тронулся с места.

7

Три

часа спустя, когда мисс Уинслоу вошла в свой офис в Честер-Хиллз, первое, что ей бросилось в глаза, — это лежащая на столе папка с предложениями совету, которые они подготовили вместе с Сайрусом.

Ее сердце все еще никак не могло успокоиться. Пара часов в дороге так и не помогла ей преодолеть нанесенную Мэттью обиду. А может, то была и не обида вовсе, а злость на этого самоуверенного типа. Дженнифер не привыкла, чтобы кто-то вмешивался в ее планы. Ей и в голову не могло прийти, что какой-то наглец попытается оказывать на нее давление. Однако не только этим объяснялось ее возбуждение, заставлявшее метаться по комнате с яростью угодившей в клетку тигрицы.

Да как только он посмел вмешиваться в ее жизнь, в ее личные планы? Как осмелился приказывать, что ей делать, а что нет!

Мэттью ничего не знает о проблемах маленького городка. Да и к чему ему это? Интересно, что бы он испытал, попытайся она диктовать ему какие-либо условия, встревая в его дела?

В случившемся конечно же не стоит винить Майкла. Он болен, да и вообще уже далеко не молод. Дженнифер представила себе, как ее дружок обрабатывал беднягу, проявляя чудеса красноречия, и задумалась. Вполне возможно, что Мэттью не интересуют деньги университета. Для осуществления программы помощи странам третьего мира под эгидой ООН имеются иные источники. Она мрачно улыбнулась, дав волю невеселым мыслям.

У Майкла своей семьи нет, однако он владеет внушительным пакетом капиталовложений. Кстати, она сама посоветовала ему сделать некоторые из них. Между ними уже давно существовало молчаливое соглашение относительно того, что он завещает свои деньги благотворительным фондам ее отца. Тем не менее не следует исключать того, что у Майкла в последнее время могли появиться и другие соображения.

Мисс Уинслоу понимала, что обида — не лучший советчик, что не стоит поддаваться эмоциям, но ей никак не удавалось избавиться от тревожных дум. Здравый смысл подсказывал, что Мэттью, будь он даже не самым честным человеком на Земле, не стал бы рисковать собственной репутацией, пускаясь в сомнительного рода авантюры. Деньги Майкла были лишь каплей в море по сравнению с теми суммами, которыми распоряжался мистер Эггермонт как сотрудник ООН.

Дженнифер посмотрела на письменный стол. Предполагалось, что ее встреча с Сайрусом состоится в эти выходные именно с тем, чтобы еще раз, теперь уже окончательно, обговорить все их предложения попечительскому совету. Неожиданно она почувствовала, что на глаза навернулись жгучие слезы — слезы обиды, досады и злости.

Она продолжала метаться из угла в угол, стараясь при этом не смотреть на фотографию отца, расположенную на видном месте. В свое время Дженнифер увеличила старый фотоснимок и, поместив в рамку, повесила над камином. Это было одно из ее любимых фото: на нем отец улыбался, и глаза его светились добротой. Взгляд его был устремлен на фотографа — тогда им оказался Майкл. Всякий раз, пытаясь преодолеть нападавшую на нее меланхолию, Дженнифер черпала энергию, стоя перед фотопортретом отца. Его улыбка, его исполненный теплом и любовью взгляд моментально возвращали ей вкус к жизни: дурное настроение улетучивалось, будто его и не бывало.