Герой-любовник, или Один запретный вечер
Шрифт:
– А что там насчет этой француженки? – перевела тему Мила.
Мы с ней двигались к главной улице, откуда наши пути кардинально расходились: Мила шла на работу, а я – домой.
– Тоже – ничего. Только единственный факт – у нее в доме много бумаг с логотипом какой-то медицинской организации. Ты вроде французский учила?
– Училась, – согласилась Милочка. – Но давно. И уже ничего не помню, кроме банального «о’ревуар» и «бонжур». Но этого же недостаточно?
– Естественно. Я кое-какие бумаги сфотографировала…
– Вот
– Ни за что! Я вообще решила ничего ей не говорить. Эве нельзя нервничать, так что придется обходиться без ее помощи. Даже если я буду распутывать этот клубок – Эва ничего не должна знать. Ее спокойствие для меня главное.
– Покажи, что ты наснимала.
Я вынула из сумки фотоаппарат и показала Миле кадр с логотипом фирмы.
– Вообще-то это по-английски и переводится как Международный центр «Медицина будущего».
– Точно! – согласилась я. – Именно так.
Английский мне никогда не давался, в отличие от Милы, которая по всем предметам была твердой хорошисткой.
– Посмотри эту организацию в Интернете. Там есть все. И заодно перестанешь голову ломать.
– Так и сделаю. А почему ты на работу? Рабочий день вроде бы закончился.
– Ну да! Но Паша пригласил меня в ресторан. А он недалеко от нашей работы.
– Не отказывайся.
– Я и не отказалась. Ладно, звони. – Милочка чмокнула меня в щеку и зашагала, – нет, полетела на свидание.
Домой идти не хотелось, но и болтаться по городу просто так было недосуг. Около дома меня ждал Денис.
– Привет!
– Привет! Я решил сделать тебе сюрприз.
– Спасибо.
– Особой радости на твоем лице я не вижу.
– Дань! У меня сестра пропала, а ты хочешь, чтобы я сияла, как начищенный самовар? – обрушилась я на него.
– Пардон. Я думал, она уже объявилась. А из милиции не звонили?
– Пока нет. И чего мы стоим? Раз пришел – пошли.
Визит Дениса действительно был некстати, но признаться ему в этом, значит, выставить себя полной свиньей. Он ухаживал за мной, когда я температурила, дежурил возле постели, а я собралась выставлять его за дверь?
За ужином, который я сделала на скорую руку, Денис рассказал о том, что ему подвернулась работа в соседнем городе – временная, сезонная. Он скоро вернется, а пока будет мне часто звонить. Я почти не слушала его, когда он своей рукой-лапищей накрыл мою.
– Вот так-то, девочка моя, только не скучай.
– Постараюсь. Звони.
Я мыла посуду, громыхая тарелками, когда Денис подошел сзади и обнял меня.
– Ну почему ты все время отстраняешься?
– Не выдумывай.
– Я подхожу к тебе, и ты становишься как деревянная. Морозишь на расстоянии. У тебя на лбу и в глазах крупными буквами написано: «Не подходи! Убью!».
– У меня проблемы с Эвой. И вообще
– Я знаю, – грустно сказал он.
Я молчала. Собственно говоря, сказать было нечего. Все так и было. И внезапная скованность и желание убежать спрятаться в свою норку… Я подумала, что если я попытаюсь что-то объяснить Денису, он не поймет или, что еще хуже, бросит меня. А оставаться одной мне не хотелось.
– Ладно, – примиряющее сказала я. – Пошли телик смотреть. Вдруг что-то путное показывают.
Все было как всегда. Как обычно. Мы смотрели сериал, потом переключили на боевик. Кровь, погоня и перестрелка плавно перетекли в трансляцию матча НБА. Затем мы пошли спать. И здесь все было как всегда. Крепкие объятья Дениса, его попытки как-то расшевелить меня натыкались на мою стену молчания и ледяного отчуждения. Хотя я не хотела этого. Напротив, я всю жизнь хотела быть легкой и беззаботной. Как Эва. И чтобы от моих улыбок все таяли и мгновенно бросались выполнять любые мои поручения. Даже самые трудновыполнимые и дурацкие.
Я изо всех сил старалась не разочаровывать Дениса: я стонала в положенных местах и целовала его то в ухо, то в шею. А в финальном аккорде мои руки скользнули по его спине, и я издала протяжный стон-рев. Как в голливудском фильме. И закрыла глаза, блаженно улыбаясь. Тоже – как в фильме.
Я играла тупую, никчемную и никому ненужную роль, потому что сказать прямо: «Извини, как мужчина ты меня ни капельки не волнуешь», я не могла. И вообще – почему я должна сваливать все со здоровой головы на больную. Все дело в моей фригидности, а не в Денисе.
Но от этих мыслей легче не становилось.
– Слушай! – я приподнялась на локте. – Кажется, звонит сотовый.
– Ничего он не звонит, – Денис откинулся на подушку и заложил руки за голову. – Не будет она тебе звонить.
– Почему?
– Потому, Сань! Спустись с небес на землю. Она по уши в криминале и находится в бегах. Слава богу, у нее хватает благородства не впутывать в свои делишки тебя.
– А если я хочу.
– Что хочешь?
– Впутаться. Она мне в конце концов сестра. Родная. Пусть и блудная. Я знаю все, что ты скажешь. Но все равно…
– И черт с тобой, – устало сказал Денис. – Не хочешь меня слушать и не надо. Только бы держалась ты от всего этого подальше. Это я тебе дело говорю. Точно.
Денис был прав. Но «держаться подальше» я уже не могла.
Утром Денис взял с меня слово, что при первых же проблемах и осложнениях я буду сразу звонить ему, а не пытаться решить их самостоятельно.
Он уехал, а я, оставшись одна, как ни странно, почувствовала облегчение. Мне больше не надо было притворяться и лгать, хотя бы и во имя высоких целей – не обидеть близкого человека.