Герой Марса
Шрифт:
– О, я верю, что ты торопился! Пойдем в дом, и я состряпаю что-нибудь поесть. Отчего ты стоишь под дверью и держишься за ручку?
– Оттого, что один из твоих псаров пытается открыть ее и добраться до меня.
– Это Ним. Пока я здесь, он не причинит тебе вреда.
Не слишком убежденный этими ее словами, Торн все-таки открыл дверь. Ним, огромный черный псар, вперевалку двинулся навстречу хозяйке, не обратив на землянина никакого внимания. Тот подобрал трезубец и корзину, и все вместе они
Торн настоял на том, чтобы помочь Тэйне со стряпней, и скоро уже на огне варилось пульчо, а на решетке над очагом жарилась рыба и пеклись лепешки.
– Судя по твоим цветочным украшениям, ты побывал в гостях у Малого народца, - заметила Тэйна, переворачивая поджарившийся до коричневой корочки ломоть рыбы.
– Совершенно верно, - ответил Торн.
– Собственно говоря, и сюда меня доставили несколько ульфийских воинов. Потом они отсалютовали мне и исчезли. Ты не знаешь, как это у них получается - делаться невидимками?
– Я сама много раз наблюдала за тем, как они это делают, - ответила Тэйна, - но вот как это у них выходит - понятия не имею. Наши ученые полагают, что ульфы каким-то образом окружают себя оболочкой из фотоэлектрического поля, которая вынуждает свет огибать ее. Поскольку мы видим лишь предметы, от которых отражается свет, то, что он огибает, остается для нас невидимым.
– Довольно разумное объяснение, - признал Торн, - но что собой представляет эта оболочка?
– С тем же успехом можно спросить: «Что собой представляет электричество, магнетизм, гравитация?» Мы только знаем, что, когда ульф устал, ослаблен раной или болезнью, он теряет способность создавать эту оболочку.
– Это объясняет, почему Эринэ стала видимой, когда ее преследовала летучая мышь, - она была измучена погоней.
– Летучая мышь?
Торн рассказал, как спас жизнь дочери вила ульфов, и в подтверждение своих слов показал кольцо.
– Это весьма ценный дар, и им не награждают по пустякам, - сказала Тэйна.
– Такие кольца есть у меня и у моего отца, но лишь потому, что однажды он спас жизнь вила Малого народца.
– Да, кстати, - мы должны во что бы то ни стало разыскать твоего отца! У тебя все еще нет о нем известий?
– Никаких. Даже ульфам ничего не известно, а уж они знают почти все, что творится на болотах. Боюсь, я уже никогда его не увижу…
Глаза девушки наполнились слезами.
– Не бойся, - сказал уверенно и твердо Торн, - мы найдем твоего отца. А теперь, раз уж все готово, давай поедим, и я расскажу тебе обо всем, что со мной приключилось с тех пор, как мы расстались. Должен же я объяснить, почему меня не было так долго!
Когда он закончил свой рассказ, Тэйна, как назло, начала выпытывать у него именно то, что сам Торн предпочел бы забыть, и поскорее.
–
– Да, хотя и коварна и хитра.
– Ты ее любишь?
– А ты любила бы человека, который обманул тебя и обрек на мучительную, медленную смерть?
– Это, - сказала Тэйна, доливая пульчо в его кубок, - не ответ, а увертка.
– Ну, если хочешь услышать ответ, я скажу, что предпочел бы никогда не встречаться с ней. Но я не хочу обременять тебя своими бедами. Не будем больше говорить об этом.
– Мой бедный Гар Ри Торн, - вздохнула Тэйна, - ты меня не обременяешь. Твои беды - мои беды; разве мы не друзья?
– Тэйна, - отозвался он, - ты - настоящий друг.
– Я рада, - тихо сказала она и прижалась щекой к его плечу. Затем подалась чуть вперед и, полуобернувшись, заглянула ему в лицо.
– Погляди на меня, Гар Ри Торн. Эта Нэва и вправду красивее меня?
– Что за глупости!
– в сердцах воскликнул Торн.
– Как это по-женски - ставить человека в тупик подобными вопросами!
– Еще одна увертка, - отпарировала Тэйна, - но она подтверждает то, о чем я догадывалась. Она действительно красивее меня.
Торн разглядывал ее, улыбаясь.
– Я бы так не сказал. Она - блондинка, ты - брюнетка, она - красавица одного типа, ты - другого. Ты и Нэва - драгоценные камни равного блеска, но разного рода.
– Тогда, быть может, я заставлю тебя забыть о ней.
И прежде чем Торн успел понять, что она имеет в виду, девушка повернулась еще немного и прильнула к его плечу. Ее темные глаза были влекущими колдовскими озерами, приоткрытые алые губы соблазняли и дразнили его.
– Почему ты меня не целуешь?
– спросила она, капризно надувая губки.
– Ах ты, маленькая ведьма!
Торн резко наклонился к ней и жадно смял ее теплые алые губы яростным, жестким поцелуем.
Мгновение Тэйна покорно, не сопротивляясь, терпела эту ласку. Затем, негромко и испуганно вскрикнув, вырвалась из объятий Торна и вернулась на свое место у кувшина с пульчо. Она наполнила кубки, двигаясь как автомат. Слезы дрожали на ее темных длинных ресницах. Когда она протянула Торну кубок, ее губы все еще вздрагивали.
– В чем дело, Тэйна?
– тихо спросил он.
– Я… я не знала, что это может быть так, - пробормотала она, запинаясь.
– Значит, на самом деле ты не любишь меня?
– О, если б только я знала это!…
И в этот миг снаружи донесся звук больших хлопающих крыльев, затем глухой удар о землю. Торн мгновенно понял, что над домом пролетел гор и приземлился на лужайке. Оба псара вскочили и зловеще заворчали, но Тэйна прикрикнула на них.
А затем она и Торн бросились к двери и выглянули в разрыв завесы из листьев.