Герой на подработке. Без царя в голове
Шрифт:
— Матрёна, — едва Егря открыл дверь, гнусаво протянул мальчик и указал пальцем на бурую корову. — Моя Матрёна.
— Это младший сын Софьи — Ванно, — пояснил на мой удивлённый взгляд староста. — Но его все дурачком кличут. Совсем он у неё бестолковый родился.
Я кивнул головой и подошёл к корове. Ощутимый запах гнили и болезни ударил в ноздри. Глаза животного сильно гноились. Дышала Матрёна через раз и вот-вот бы действительно околела. Я положил свои ладони ей на брюхо и попытался сосредоточиться. Организм отличался от человеческого, и это вызывало трудности.
— Вы уж занимайтесь, чем надобно. А я тут
— Давай. Тут как раз тебе хорошо потренироваться. Ощущаешь?
— Вот здесь?
— Да. Развязывай этот узел, а я глазами займусь.
Она справилась быстрее, чем я:
— Всё. Что дальше?
— Очищай кровь.
…В общем и целом, за минут сорок совместного труда корова основательно переменилась. Она всё ещё выглядела тощей и взлохмаченной, но бодро встала на ноги и от голода замычала.
— Вот те ж на! — засветился от счастья Егря. — Не знаю, где вас Софья нашла, но пойдёмте ко мне, я пока сам вам чарку поставлю!
— Не-не, — наотрез отказался я. — Вы меня лучше где ночевать пристройте, а поутру баню натопите. А корову хорошо выдоить надо и первые три удоя выливайте, как помои. Даже свиньям давать не вздумайте.
— Слышь, Ванно. А ну бери подойник!
— Ага, — сказал мальчонка и, пока на него снова не прикрикнули, так и остался стоять столбом. А там расплакался и убежал куда-то.
— Ой, ты ж дурак! — рассердился Егря и загрозил кулаком не понятно кому. — Аська! Иди Матрёну облегчать. Токмо смотри, чтоб вылила молоко, как воду гнилую!
— Будет, деда, — ответила конопатая девчонка, что ранее пасла свиней.
— Молодца. А потом к мамке под подол разом. У меня сегодня гости. Не вертеться под ногами!
— Хорошо.
— Пойдёмте.
Староста решил оставить нас у себя. Накормил, налил-таки мне чарку, а там и уложил на лавки, постелив на них мягкие шкуры. Жил он с женой, двумя старшими сыновьями и их большими семействами. Овдовевшему младшему помогли отдельный дом справить, когда он по новой женился, и это у его молодой жены молока не было младенца кормить. Остальные два дома в Морошках приходили в упадок. Софья давно схоронила супруга, а сын-дурачок скорее мешал хозяйству, чем помогал по нему. В последней длинной избе, напоминающей барак, ютились шестеро сестёр, оставшихся сиротами. Старшей из них было уже за двадцать, а младшей всего семь. Элдри все дети сторонились, и моя девочка загрустила.
— Утром ведь обратно поедем? — тихо спросила она меня, перед тем как заснуть.
— Нет. Софью дождёмся и в бане отмоемся. К вечеру разве что.
— Жаль.
Она повернулась лицом к стене и так и проспала всю ночь, ибо утром лежала в той же самой позе. Я посмотрел на неё мирно спящую, погладил по волосам, но не стал будить. Вокруг уже сновали хозяйки, собираясь готовить завтрак, так что сама бы вскоре проснулась.
Придя к такой мысли, я сел, до хруста в костях потянулся, а там с ленцой встал да поглядел за окно. Не зря вчера было так холодно, и дул северный ветер. За ночь выпал снег. Первый уже шёл недели полторы назад, но быстро стаял. А этот, похоже, до весны пролежит.
— Софья вернулась? Не знаете? — первым делом спросил я у женщин.
— Нет. Не вернулась, и теперь
— Тяпун тебе на язык, старая! Лучше иди баню гостю топи, — рыкнул староста, но на меня взглянул с надеждой. — Может поворожите, милсдарь? Найдёте её нам?
— Нет. Такие чары не по мне.
На этом и порешили. Я не особо расстроился из-за пропажи Софьи. Чем мне могла заплатить бедная селянка? А потому решил следовать прежнему плану — хорошо отдохнуть и вечером выехать обратно. И, скажу честно, с пол дня я действительно наслаждался жизнью, покуда не вышел с бани. Меня вдруг словно иглой что-то кольнуло и вынудило перестать плескаться. Я резко отставил ушат, и ноги сами двинулись на улицу. В своём порыве я лишь прикрылся полотенцем, обвязав его вокруг пояса.
Увы, предчувствие сработало не в пустую. В Морошки въехал Арнео, и мы сразу же столкнулись нос к носу.
— Ох ты ж ё! — ошарашенно воззрился бог на полуголого меня, выскочившего прямо перед мордой его коня. — Какого хрена?!
— Я свободная личность. Хожу, где вздумается.
— Так ходи где от меня подальше, я тебе Озриль так и не простил! Что вообще за фигня? Я знал, где лагерем Стая встала, и специально вас старательно объезжал стороной. Ты намеренно сюда мои нервы портить явился?!
— Пути богов неисповедимы, да и я не пророк, — развёл я руками, но тут же ухватился за решившее сползти полотенце. — И вообще. Я сюда на денёк помыться да отдохнуть заскочил. Самому бы тебя вовек не видеть!
— Лайрэ-э-э-эм! — радостно завопила Элдри.
Девочка выбежала из дома, на ходу накидывая курточку. Про неё она вспомнила, а обуться вот от счастья забыла, а потому вскоре запрыгала на носочках. Я хмыкнул, глядя как она застывает в нерешительности: то ли и дальше бежать навстречу, то ли возвращаться и обуваться. Выиграло благоразумие. Элдри быстро взбежала по крыльцу, едва не снося старосту с ног.
— Ой, — ёкнул Егря и, поправив кушак на поясе, поглядел на хранителя мира. — Я староста Егря Лугнец. А вы кем будете? Проездом аль дело какое пытаете?
— Я бард, — ответил бог и, подумав, назвался Лайрэмом. — В Ингшвард собирался, но там теперь пропускные грамоты требуют. Вот и решил доехать до замка Яна Веррила по прямой, чтобы испросить себе разрешение.
— Тык по прямой это ж через топи будет, — осенил себя знаком Егря.
— Ага, — весело согласился Арнео и спешился. — Я там у вас давненько не бывал. Хочу посмотреть, изменилось ли что?
— Да чему там меняться? — поразился староста. — Беси так и шастают, утопцы под водицу тянут, а люди добрые никак не возвращаются.
— Я уж думал скажете, что кикиморы всю клюкву съели.
— Под чистую обобрали! В этом году два лукошка на всю семью и собрали, — тут же принялся жаловаться старик, глядя как горячо Элдри обнимает Арнео.
— Ну, вот. Значит совсем расплодилась и распоясалась нечисть. Если оно так, то у графа попрошу людей на очистку ваших болот снарядить.
— Ой, ли, милсдарь, — аж обомлел от восхищения Егря. — Дай вам бог тогда за то здоровьичка! Мы за вас молиться станем, чтобы вы дошли путь-дорогу до конца. И на всякий случай молебенку заупокойную у жреца закажем.