Герой на подработке. Без царя в голове
Шрифт:
— Машин, что ты описал, не существует!
— Это шрай-ханские баллисты, и мне лично доводилось видеть их в деле. Их не зря держат в вооружении Старкании на границе с Амейрисом, хотя они безумно дорого стоят.
— Тогда откуда их здесь-то столько?
— Хороший вопрос, но я на него не отвечу, — деланно вздохнул я, на самом деле вполне определённо предполагая, кого следует благодарить за «своевременно» подоспевшее вооружение.
Несомненно бога этого мира! Кого же ещё?
— А слабые места у этих штук есть?
— Из-за сильной отдачи дважды в одно место выстрелить сложно.
— А ещё?
— Всё.
Мой собеседник нахмурился,
Опять-то никто меня не любил!
Коренных жителей в Йордалле осталось порядочно, но в основном это были старики, женщины и дети, которых планировалось использовать как щит или откуп в случае нужды. Мужчин кланы вырезали почти подчистую. Оставшиеся горожане прятались по домам и поминутно проверяли тайники с запасами. Пусть, заполучив зернохранилище и перерезав на фермах живность, варвары дома особо тормошить не стали, но о выдаче пропитания диграстанцам и речи не шло.
— Герда? — вдруг обомлел я.
Вот уж кого я не ожидал встретить, так это её! И тем более вот так — снова в образе уличной шлюхи. Я был уверен, что она воспользовалась полученными деньгами и более-менее устроила свою жизнь.
Женщина, кутаясь в короткую дырявую шубейку и тёплую шаль, зло посмотрела на меня. Я же опустил взгляд ниже. На её большой живот.
— Так ты будешь юбку задирать или нет? — рыкнул на неё парень-северянин с глубоким шрамом во всё лицо. — Я тебе хлеб дал.
— Да-да. Сейчас, — притворно улыбнулась она ему одними губами, ибо нескольких передних зубов у неё не доставало, и вдруг прикрикнула на меня. — Уйди прочь!
— Никуда я не уйду, — негромко, но твёрдо возмутился я.
Парень косо глянул в мою сторону, а потом уставился на оранжевую повязку на моей голове. После чего, узнал и, решив не связываться с магом, молча вырвал из рук Герды небольшую буханку, которую она к себе прижимала. Затем он с силой толкнул женщину в плечо так, что спина её коснулась стены ближайшего дома, и ушёл, недовольно бурча себе что-то под нос. Поднявшийся ветер принялся незамедлительно засыпать его следы на снегу.
— Ты это чего, гад? Зачем?! — взъярилась на меня Герда и сжала ладошки в крошечные острые кулачки. — Опять голодать меня заставить хочешь?!
— Какой голодать? Холща выдал вам пятьдесят серебряных…
— А меня выдали как пособницу тебе!
— Герда…
— Если не хочешь, чтобы я выцарапала тебе глаза — вали отсюда, сукин ты сын!
— Я никуда не уйду!
Внезапно она рассмеялась. А затем села на бочонок, подняла подол и раздвинула ноги. Нижнего белья Герда не носила… Неудивительно-то при её ремесле.
— Так ты решил сам в клиентах моих оказаться? Так бы и сказал. Иди ко мне. Не бойся. Много я не беру, а еда у тебя наверняка найдётся.
— Прекрати. Это не для меня, да и ты ждёшь ребёнка.
— Это всякие порядочные сударыни таскают в своих животах детей. А во мне завёлся ублюдок.
— Разве так можно называть кровь от крови твоего деда? Мастер Гастон…
— Если бы я могла, то избавилась бы от этого младенца
Я не выдержал и подошёл к ней. Вблизи стал ощущаться исходящий от женщины терпкий запах алкоголя, и мне от этого стало противно донельзя. Сам от себя того не ожидая, я вдруг резко замахнулся в намерении ударить Герду по наглому лицу! Но по итогу ударить так и не смог. И нет, не жалость меня остановила. Просто в её карих глазах, хотя она и вжала голову в плечи, царило не только спокойствие. Пусть то, о чём она говорила, действительно ни капли не терзало её душу, Герда жаждала презрения к себе и делала всё, чтобы его получить. Эта женщина отчего-то неистово желала собственной смерти. И именно это понимание заставило меня опустить свою руку.
— Чего остановился? Личико моё нравится?
— Нет, — честно ответил я. Отпечаток деяний, что она несла на себе, вызывал у меня отвращение. — Прежняя заносчивая гордячка, поглощённая мечтами удачно выйти замуж, привлекала меня в разы больше.
— Так чего тогда застыл? Той дурой я уже никогда не стану, а ты одного клиента мне спровадил уже. Других отбить хочешь?!
Она снова крепко-накрепко сжала ладони в кулаки. В её глазах закипели ярость и злость. Такие, что Герда действительно бы могла вот-вот броситься на меня, как зверь. Разговаривать с ней было бесполезно. Да и ужасно не хотелось этого делать. Так что я сделал шаг назад и вытащил из поясной сумки то, что брал себе на перекус: кусок чесночного хлеба, завёрнутый в полотенце, и орехи. Затем положил поверх мешочек с деньгами, в котором было медью около семи серебряных, и, медленно отступая спиной вперёд, произнёс:
— Зря я тебя встретил. И, знаешь, наверное, тебе лучше никогда меня более и не встречать.
После я развернулся и ушёл, не оборачиваясь. Я был уверен в том, что Герда возьмёт мою подачку, но знал, что если увижу это своими глазами, то навсегда утрачу даже тень уважения к ней.
…Впервые я порадовался тому, что мастер Гастон мёртв.
Лицо её подобно маске. Последней маске. Восковой. Невинности отбросив сказки, Она престала быть собой. Я вижу суетное тело, Но в теле этом нет души. И посерело, потускнело Нутро её. Сказать: «Дыши» Желал бы каждый её знавший. …Вот только все они мертвы. И оттого себя пропавшей Чует она. На сердце швы Скрепляют язвенную рану. И ране этой боль терзать, Покуда всю себя обману Она продолжит посвящать. …Я не виновен в её горе. Я не готов её спасать. Пускай продолжит жить во вздоре! Пускай продолжит угасать.