Герой нашего времени.ru
Шрифт:
— И как теперь с Наташиной дочкой?
— Как? — усмехнулась Светлана. — Да так: у моего, — она кивнула в сторону уже хорошо «набравшегося» мужа, — детей быть не может. Прогулял в молодости всех. Оформим опекунство. Будем воспитывать нашу Надюшку вместе с бабушкой.
— А где сейчас Надя?
— У родителей мужа. Мы ей говорим, что мама в командировке.
— Я смогу увидеть её?
— Зачем? Не надо тревожить ребёнка.
— Очень хочу увидеть Наташину дочь, — честно признался Иванов. — Я ведь думал, что у нас с Наташей дальше всё сложится. Надя стала
Светлана долго и пристально смотрела в глаза Иванова, потом спросила:
— А почему ты не сказал Наташе, что любишь её?
— Не успел. Долго собирался.
— Саша, ты сильно пьян?
Он подумал, что Светлана ему не верит, и начал доказывать, что всё так и было, как он говорит, но Светлана прервала его:
— Сейчас вызовем такси и поедем.
Светлана, еле державшийся на ногах ее супруг и Иванов подъехали на такси к дому родителей мужа.
На шестой этаж поднялись на лифте.
Дверь квартиры открыл седой, но ещё крепкий пожилой мужчина.
— Здравствуй, папа, — негромко поприветствовала его Светлана. — Принимайте нас.
Мужчина пропустил всех троих в квартиру и закрыл дверь.
— Как там всё прошло? — поинтересовался он.
— Нормально, — ответила Светлана.
— Как мама? — из комнаты в домашнем халате вышла полная пожилая женщина. Увидев незнакомого человека в военной форме, на минуту растерялась:
— Здравствуйте…
— Добрый вечер, — поздоровался Иванов.
— Вы уж извините, — засуетилась женщина, обращаясь только к Иванову, — не могли мы на похороны пойти. Давление у меня. И сердце болит. Как Любовь Михайловна, бедная, всё это выдержала? Какое горе!
— Выдержала пока. Не знаю, что будет ночью. Поэтому мы ненадолго. Пусть Вадик у вас переночует, — показав на еле держащегося на ногах мужа, попросила Светлана. — А я к маме. С ней побуду.
— Ладно, ладно, — женщина приняла из рук Иванова тело пьяного сына.
— А это Саша — сослуживец Наташин, — представила Иванова Светлана. — Он очень хотел посмотреть на Надюшку. Покажете?
— Да спит она уже, — недовольно произнёс отец Вадика. — Кое-как уложили. Весь день капризничает. Боимся, чтобы не заболела.
— Я одним глазком. Можно? — попросил Иванов. Уехать, не увидев Наташину дочь, он не мог.
— Только тихо, — согласилась мама Вадика и провела Иванова в дальнюю комнату.
На большой взрослой кровати мирно спало крохотное существо, похожее на красивую куклу. У Иванова от умиления навернулись слёзы. У него возникло ощущение, что перед ним лежит маленькая Наташа. Ему захотелось обнять, прижать к себе это чудесное создание. Он уже любил этого ребёнка. Любил искренней отцовской любовью, потому что любил мать этой девочки.
— Вот, возьмите, — уже в коридоре Иванов вытащил нераспакованную пачку пятидесяток.
Несмотря на протестующие жесты родителей мужа Светланы, он отдал пачку хозяйке:
— Эти деньги девочке пригодятся. Это Наташины деньги.
— Наташины деньги нам отдал офицер, прилетевший вместе с тобой, — уже в такси произнесла Светлана, когда они вдвоём возвращались на квартиру мамы. —
— Наташины, — твёрдо повторил Иванов. Он не хотел спорить.
— Спасибо, — поблагодарила она.
«Как похожи их голоса!» — снова поразился Иванов.
Иванова устроили в комнате Наташи. Здесь во всём чувствовалось её присутствие. У стены, посередине комнаты, справа от окна очень удачно поставленный старенький письменный стол, наверное, ещё помнил, как Наташа делала уроки. На полке стояли книги, которые читала Наташа. На шкафу — забавные разноцветные фигурки кошек и гномиков, которых касалась её рука, на стене — несколько чёрно-белых этюдов, видимо, их рисовала Наташа. С нескольких фотографий разных лет на Иванова смотрела красивая девочка-школьница, девчонка-студентка, девушка в вечернем платье и, наконец, молодая женщина с грудным ребёнком на руках. На всех фотографиях Иванов узнавал Наташин взгляд. Ему показалось, что здесь он находится не впервые, что всё ему давно знакомо, что вот сейчас распахнётся дверь, и в комнату в домашнем платье войдёт сама хозяйка, спросит, как дела, и предложит чаю. Иванов опустился на кровать. Здесь спала Наташа. Подушка ещё должна помнить свою хозяйку. Иванов зарылся в неё лицом и уловил знакомый запах Наташиных волос. Он не пошевелился, заслышав мягкие шаги.
— Саша, тебе плохо? — спросил Наташин голос.
— Мне очень плохо! — Иванов сел на кровати. Перед ним стояла Светлана.
— Света, мне очень плохо! — повторил он. — Кажется, что со смертью Наташи я потерял в этой жизни что-то главное!
По щекам Иванова текли слёзы.
— Саша, ну что же делать? — Света присела рядом и, положив его голову на своё плечо, стала гладить её по-матерински. — Жить надо. Надо жить.
— Как?
— Назло! Назло всему плохому. Назло смерти. Жить и всё!
— Без Наташи — не хочу!
— Она моя сестра. Я нянчила её. Когда она родилась, отец ушёл от нас. Мама на работе. А я нянчусь. И растила, и воспитывала. Представь, каково мне сейчас? А я буду жить, и буду растить Наташину дочь. А вот истерик устраивать не стану! — Светлана повысила голос.
— Прости, — Иванов застыдился своих слёз.
Некоторое время они сидели молча. Затем Светлана поднялась, но Иванов удержал её за руку.
— А у Наташи твой характер, — он смотрел снизу вверх на девушку и старался избегать слова «был».
— Мой и мамин, — сказала Светлана. — Мы женщины сильные, самостоятельные. А что нам ещё остаётся? — мягко освободившись, Светлана стала медленно расхаживать по комнате перед сидящим на кровати Ивановым, размышляя о чём-то. Тот старался отыскать общее во внешности сестёр. Но не находил. Светлана была ростом выше Наташи. На каблуках она смотрелась даже выше Иванова. Может быть, поэтому стройная фигура Светланы казалась тоньше, а ноги длиннее. Волосы можно и перекрасить, но красота Светланы была совсем другой, чем красота Наташи, — более утончённой. И цвет глаз имел не серо-голубой оттенок, а серый. Очень похожим был только голос. «Наверное, у них разные отцы», — подумал Иванов.