Герой не нашего времени. Эпизод II
Шрифт:
Цель Максим опознал правильно, не промазал и, действуя по какой-то памятке, ухитрился ещё и взорвать баллон с огнесмесью. Остальные едва успели отскочить от бьющегося в смертельной судороге живого факела. Ещё одна пуля лишь задела у следующей «мишени» каску. Но солдат, нелепо повернув голову, рухнул наземь. А мог бы и выжить, если бы не туго затянутый кожаный ремешок под подбородком.
Истошный визг сгорающего заживо человека парализующе подействовал не только на лейтенанта, но и на весь пулемётный расчёт.
– «Как же я буду стрелять в немца, он такой же человек, как и я», – с передразнивающей интонацией произнёс Ненашев, но не
Дополнительный удар по самолюбию очень кстати, не надо ему тут недоумённых взглядов по теме «Люди, что ж такое мы творим?!».
Ротный сразу выпрямился, как струна, чуть ли не вибрируя от злости, обиды и возмущения.
– По фашистским гадам!
– Стой, куда понёсся! Смотри, стрелять не в кого. – Ненашев повторял давно изученную лейтенантами в теории истину, как поведёт себя враг. – Они спрятались, мы подождём. Пусть вновь себя проявят. Вспоминай, как учились на занятиях, успокойся, так и действуй! – Всё, волнение Панов ему сбил и, как надеялся майор, ещё и излишнюю горячность. А теперь последний шаг: – Расчёту объявляю благодарность за меткую стрельбу! Все слышали: стреляли – вы! Если узнаю, что треплетесь, разберусь не хуже, чем с тем немцем! Ясно?
– Есть.
Теперь не только лейтенант, но и сержант, и остальные бойцы смотрели на него испуганными глазами, страшась ещё больше, чем немцев. Все видели факел снаружи, значит, не пустые угрозы, решимости комбату хватит.
Ненашев, смотря на циферблат, делал выводы. Нарвалась на ответный удар, вероятно, передовая штурмовая группа или усиленная сапёрами разведка. Начинать атаку по времени фрицам рано, не накоплено ещё достаточно сил на берегу.
Чёрт! Мелкие каменные крошки больно ударили Максима в лицо, а бетонная пыль запорошила глаза. Что-то, визжа на рикошете, стукнуло в щиток. Камень? Пуля? Кто там разберёт, но звенело громко и оставило царапину.
«Вот суки». Он едва успел отскочить.
А по амбразуре принялись палить из двух стволов.
– Давай работай. Да не забудь, скоро завтрак.
«Это ты, Панов, зря!» Слова о еде вызвали у лейтенанта такой спазм, что побелело лицо, но он справился с собой.
Минута – и в ответ по врагу сухо защёлкали выстрелы, а наблюдатели приникли к биноклям, старательно выискивая пулемётчиков. Без их поддержки немцы в атаку не пойдут.
До появления штурмовых винтовок МГ был главным оружием немецкой пехоты. Основной задачей отделения стрелков в бою было прикрыть пулемёт и подносить боеприпасы. По инструкции пулемётчиками ставили самых проверенных и хладнокровных солдат.
Манёвренная война для пехотного отделения вермахта выглядела примерно так: они двигались вперёд, пока не сталкивались с противником. Далее устанавливали пулемёт и выдавали точную и убийственную порцию свинца, сразу достигая огневого превосходства. Если огонь не наносил врагу ощутимых потерь или не заставлял его убраться куда подальше с пути доблестных солдат, то отделение перемещалось вперёд короткими перебежками, чертыхаясь и требуя прикрытия от пулемётчика.
Ну вот, первый МГ его ребята вычислили и обозначили ракетами. Всё правильно, по азбуке! Бой – мероприятие коллективное, надо обязательно показать командиру
Пехотное прикрытие НП Ненашева постепенно втягивалось в бой, защищая корректировщиков.
Панов вынужденно предлагал немцам схематичную классику, практически – «Прорыв укреплённой полосы» по книге генерал-майора Смирнова.
– Так держать, молодцы! – Максим нервно вытер пот со лба и вернулся обратно. Теперь справятся без него, главное – начать.
Как там: «Стрелки, попавшие под прицельный огонь автоматического оружия, не могут двигаться вперёд без достаточной поддержки танками или огнём артиллерии» [189] . Правило работало и во Вторую мировую войну.
189
См.: Пехота в бою. Сборник исторических примеров, составленный военно-историческим отделением пехотной школы армии США. М.: Госвоениздат, 1936.
– Стой! Куда прёшь?! – заорали на Суворова, и он досадливо осадил мотоцикл, пропуская очередной Т-26, вползавший на Суворовский мост.
Танки на северный берег Мухавца шли без интервалов. На уцелевших гусеничных тракторах волокли тяжёлые орудия, часть из которых пришлось бросить в парке.
План прикрытия госграницы (на время, необходимое для всеобщей мобилизации) должен разочаровать поклонников первого удара. Дивизии, наверное для разгона, следовало отойти на восток на место сосредоточения, находившееся в двадцати пяти километрах отсюда в селе Хмелёво, северо-восточнее Жабинки.
Разрывы снарядов в лагере, крепости и городе окончательно похоронили надежду Суворова на пограничный конфликт. А его комбат – жестокий, чуждый всякого сострадания человек. Как можно стрелять по деревне, там же гражданские люди?! Свои, не чужие!
Владимир не был готов именно к такой войне.
Не страшась осколков, под огнём он впрыгнул в мотоцикл комбата и помчался в Брест спасать семью. Найти, вывезти в безопасное место – и будь что будет.
Потом он вернётся в батальон и предстанет перед трибуналом. Пусть его разжалуют, посадят в тюрьму, но он обязательно добьётся отправки на фронт. Он же не трус! А немцев обязательно отобьют, далеко не прав Ненашев!
– Товарищ старший лейтенант, ещё раз сунетесь, будем стрелять.
– Мне очень надо на ту сторону!
– Очень надо всем. Ждите, пока пройдёт колонна.
«Да когда она пройдёт?!» Вереница машин казалась бесконечной, но бросать мотоцикл Владимир не хотел, расчётливо думая усадить в него жену и ребёнка.
Прошло полтора часа, когда Суворову наконец удалось проскочить на северный берег. Помог случай: какая-то полуторка проскочила с того берега, чуть не тараня танки.
Он рванул в щель, чуть не сбил лейтенанта, выскочившего из наглого грузовика и бежавшего, что-то крича на ходу, к стоящему в открытой башне подполковнику, командиру колонны [190] .
190
См.: Шиканов С. С. На партизанских тропах // Буг в огне. Минск: Беларусь, 1965.