Герой поневоле
Шрифт:
— Я и сама не знаю, как сделала то, что сделала, а кроме того, еще натворила кучу ошибок.
— «Ошибок»! Вы остановили нашествие Доброты…
— Я была не одна.
— Нет, конечно, вы не скакали посреди звезд одна на белом коне. — Голос и вид у него были полны сарказма.
На сей раз Эсмей обиделась:
— Почему вы все так часто говорите о белом коне? Да, конечно, на Альтиплано мы много ездим верхом, но почему именно белый конь?
— Это же не о вас, — ответил он. — Не об Альтиплано. Это из сказки о Белых рыцарях, которые все скакали верхом на белых конях
— Нет, — сказала Эсмей. — В наших сказках говорится о Братце Ослике и Кактусовом садике. Еще о Звездном народе и Пловцах Рассвета. Единственные герои верхом на конях это Блестящая Орда.
— Действительно, вы совсем из иного мира, иной культуры. Мне казалось, что все должны знать о Белых рыцарях, а я никогда не слышал о Пловцах Рассвета, Братце Ослике или Блестящей Орде. Блестящая Орда, не предки ли Кровавой Орды?
— Нет. — Ей стало нехорошо от одной этой мысли. — Это легенда. Они были людьми, наделенными сверхчеловеческими способностями, и светились в темноте. Сами по себе, без каких-либо приборов.
Скалолазы почти спустились, и это положило конец их разговору. Эсмей подошла к ним посмотреть, каким снаряжением они пользуются. Очень похоже на то, чем пользовалась она. Ей предложили вступить в клуб скалолазов. Ей помогут, ее научат, она может начать с облегченного участка Стены.
— У меня есть небольшой опыт, — ответила она.
— Тогда тем более присоединяйтесь к нам, — сказал один из скалолазов. — Мы всегда рады новым членам, а вы скоро сможете лазить так же высоко, как и мы. — И он ткнул пальцем вверх. — Впечатлений масса, и я не знаю другого корабля, на котором было бы что-то похожее. — Он был настолько увлечен своим хобби, что был рад каждому, кто согласился бы хоть чуть-чуть оторваться от ровной поверхности пола. — Давайте попробуйте немного, а я посмотрю, как вам это удается. Пожа-а-алуйста.
Эсмей рассмеялась и стала карабкаться вверх по Стене. Она никогда не лазила так ловко и так много, как ее двоюродные братья, но умела тянуться к выступам и переносить центр тяжести, не отклоняясь от поверхности скалы. Она прошла около метра вверх, но вдруг потеряла опору и соскользнула вниз.
— Для начала прекрасно, — заметил высокий скалолаз. — Вам надо заниматься… Меня зовут Трей Сан-нин. Если вам нужно снаряжение, у нас есть лишние комплекты.
— Спасибо, — поблагодарила его Эсмей. — Может быть, действительно приду. Когда у вас занятия?
Саннин все подробно рассказал ей, потом ушел с остальными.
— И спасибо вам, — обратилась она к Барину. — Простите, что я неверно поняла вас, и на этот раз смиритесь с моими извинениями.
— С удовольствием, — ответил он. У него была прекрасная улыбка, и она чувствовала, что легко может доверять ему.
Этой ночью ее не мучили кошмары. Ей снилось, как она взбирается вверх по скалам на родном Альтиплано, а рядом с ней темноволосый молодой парень, чем-то похожий на Барина Серрано.
Глава 11
В течение последующих месяца-двух Эсмей часто
Эсмей не очень задумывалась над тем, что кошмары после вечеров, проведенных с Барином и его друзьями, становились менее навязчивыми. Вместо этого она старалась сосредоточиться на тех неофициальных сторонах взаимоотношений во Флоте, которым Барин мог ее научить. Постепенно она уже перестала думать о нем как «о милом юном Серрано». Он все больше и больше становился другом, другом, которого ей так не хватало, хотя она об этом и не подозревала.
Когда он был рядом, ей было легче общаться с людьми. Она сдружилась с Цинтнер. К той всегда можно было обратиться с вопросом, если Питак давала Эсмей задание, в котором она не могла разобраться. И с лейтенантом Форрестером, который часто приходил на занятия клуба скалолазов. Он умел заразить всех своей жизнерадостностью. Она начала понимать, что не все, кто искал общения с ней, были заинтересованы в ее славе.
Она с удовольствием проводила свободное время, но в то же время ее начала мучить мысль о том, что она забросила свои обязанности и учебу. «Я все еще не могу быть настоящим помощником майору Питак, мне многому надо научиться», — призналась она однажды Барину. Она чувствовала за собой вину, когда вместо занятий шла в спортзал. Питак, казалось, довольна ее успехами, но если потребуется срочный ремонт, что конкретно сможет она сделать?
— Ты слишком строга к себе, — сказал Барин. — Я вижу это, а ведь известно, что Серрано всегда строги и к себе, и к другим… но ты переходишь все границы.
— Так нужно, — ответила она. Когда-то она обнаружила, что если сама поднимает планку достаточно высоко, то уже намного легче воспринимает критику других.
— Не настолько, — сказал он. — Ты не даешь себе проявиться в полную меру, ты могла бы гораздо больше.
Она постаралась уйти от этого разговора.
— Я могла бы гораздо больше заниматься учебой. Он слегка подтолкнул ее плечом:
— Ты нам нужна сегодня. Алана не может играть, а значит, мы остаемся без игрока.
— Хорошо.
С одной стороны, ей нравилось общаться с людьми, с другой стороны, ее что-то угнетало. Почему ей так интересны его предложения и в то же время она остается совершенно равнодушной к высокому обаятельному Форрестеру, который уже успел наговорить ей такого, чего, наверное, Барин не скажет никогда. Ей не хотелось никаких сложностей, она хотела простой дружбы. Это ее вполне устраивало.
Игра превратилась в свалку, потому что основная часть игроков проголосовала за поле переменной гравитации. Эсмей пыталась возражать, но большинство было за. Цинтнер нажала кнопки космического пульта переменной гравитации и сказала: