Герой высшего качества
Шрифт:
— Герой? — через стиснутые зубы спросил тот, что остался без руки. — Не повезло нам…
— На помощь? — Егор хмыкнул. — Ко мне? А вы уверены, что она мне нужна? У меня есть верные сподвижники и славный меч. С ними мы прошли через сонмы опасностей и пройдем и дальше, до самой победы.
Он не собирался уступать какому-то там Бурбурэлю, пусть даже и Посоху, право произнесения выспренних речей.
— Давай отойдем в сторонку на пару слов, — предложил желтоглазый эльф. — А вы, идиоты, последите, чтобы богопротивные слуги не разбежались. Аэрозэль, лук-то подними!
— Есть, шеф! — ернически
Егор убрал Яхирон в ножны, несмотря на его сопротивление, развернул пони и направился к Бурбурэлю. Оказавшись рядом с Посохом, уловил сильный запах свежей древесины, а приглядевшись, понял, что палка в руках остроухого шевелится, точно живая.
— Теперь можно спокойно поговорить, — сказал Бурбурэль, когда они отъехали немного в сторону. — Надеюсь, ты понимаешь, молодой человек, какая ответственность на твоих плечах?
В голосе эльфа звучали гневные, рычащие нотки, и, услышав их, Егор вспомнил своего декана, Олега Петровича по прозвищу Тигр, и почувствовал, как начинают дрожать колени.
— Э… да, — пискнул он.
— Это хорошо. Надеюсь, ты понимаешь, что должен действовать не абы как, а в соответствии с каноном? Что ты не имеешь права отклоняться от традиций! Отступи ты от них хоть на волос, твой подвиг не будет зачтен, а память о тебе не воплотится в легендах, преданиях и анекдотах Нифигляндии.
Егор бросил отчаянный взгляд на последовавшего за ними Аладдина, но тот лишь развел руками — все так и есть, остроухий не врет.
— Я понимаю… — промямлил Грачев. — Но зачем мне все эти… Хранители?
— Честно тебе скажу, — Бурбурэль заговорил тише, доверительнее, — компания и в самом деле не самая качественная, но! — он выразительно поднял палец. — Зачем тебе в первую очередь нужны сподвижники?
— Зачем?
— Чтобы погибнуть! Героически, трагически, славно и с пользой, чтобы ты пролил над ними скупую мужскую слезу и поклялся отомстить, дабы ненависть твоя крепла, а решимость возрастала, — эльф говорил убежденно, сверкая глазами и размахивая посохом, и видно было, что он на самом деле верит в собственные слова. — И в конечном итоге попасть в те самые хроники, сказки и анекдоты. Мы одолели тысячи миль, прошли через Великое Дупло, чтобы добраться до тебя. Поэтому ты не можешь просто так послать нас всех подальше и сказать: «Я сам». Это будет неразумно и эгоистично.
— Ну ладно, хорошо, — сдался Егор. — Но почему ты сказал, что не стоит убивать этих стражников?
— Спали меня Оро, но это же очевидно! — разгневался Бурбурэль. — Если исчезнет целый десяток воинов или их найдут мертвыми, то начнутся широкомасштабные поиски виновников. Понятно, что мелкие приспешники злодея не могут поймать героя, но жизнь попортят и нервы потреплют.
— Так что же делать?
— Впихнуть в головы этих типов фальшивые воспоминания — о том, что они поссорились и сами начали рубить друг друга, — эльф улыбнулся немного самодовольно. — По-моему, блестящая идея.
— Но кто… — начал Егор, но взглянул на одежду собеседника, на посох в его руке и понял, что хотел задать дурацкий вопрос. Стало ясно, отчего при виде желтоглазого эльфа
— Лучший чародей Смутного леса, — без тени скромности заявил Бурбурэль. — Пошли, я их быстренько заколдую, и наш объединившийся отряд продолжит дорогу. Нифигляндия на краю гибели, так что медлить нет времени!
Егор вновь посмотрел на Аладдина и обнаружил, что тот умильно лыбится во всю харю: набитый понтами и грозными речами эльфийский чародей оказался СУКА по нраву.
Пришлось разворачивать пони и возвращаться туда, где ждали Махот и Ганди-Ла.
— Ну что, поговорили? — шепотом осведомился рахива. — Этот дядя — колдун, и такой, что не мне чета, — он печально вздохнул. — Аж жуть. Дракона бешеного — одной левой, демона первой категории — плевком.
Бурбурэль тем временем рявкнул на Хранителей, и те поспешно отступили на обочину, оставив спешенных и сбившихся в кучу вояк из Ужасающей Тысячи в одиночестве.
— Милостивый господин, не губите нас, — запричитал красноплащный, отвешивая желтоглазому эльфу поклон за поклоном. — Не знаю, что вы хотите делать, но лучше убейте просто, как тот невидимый господин предлагал. Ежели мы выживем, нас колдуны-дознаватели замучают, наизнанку вывернут. Лишите жизни, чтобы мы считались павшими на боевом посту и на наших малых детей не падала тень подозрений в измене, якобы совершенной их отцами.
— Не забывайся! Я добрый маг и не могу вас банально прирезать, — высокопарно сказал Бурбурэль. — Не бойтесь, больно не будет, клянусь в этом Королевским Дубом и всеми древоточцами в его стволе.
А затем он показал, что такое высшая магия, так же превосходящая обычное чародейство, как спецэффекты студии Джорджа Лукаса превосходят жалкие потуги какой-нибудь российской кинокомпании.
Вскинутый посох сверкнул крохотным маяком, и над магом-эльфом вырос настоящий шатер из света. Бешеный Соня уважительно крякнул, Яхирон издал нечто вроде металлической отрыжки, а Ганди-Ла принялся отчаянно бормотать что-то магически невразумительное.
— Хорош старикан, — одобрительно проговорил Аладдин.
Шатер рухнул вниз, и каждый из выживших стражников оказался заключен в сияющий полупрозрачный кокон. Их предводитель задергался, попытался сделать очередной поклон, но замер, словно вмурованная в янтарь муха. Мгновением позже застыли остальные.
Бурбурэль опустил посох и повернулся:
— Все готово. Мы можем отправляться в путь.
— Эй, шеф, а почему они верхом, а мы пехом? Просто-таки несправедливость какая-то получается, — с недовольством в голосе поинтересовался гоблин. — Нельзя было лошадей купить?
— Раньше — нельзя, — лицо мага-эльфа перекосило от гнева, но он сдержался. — Теперь — можно.
Гном, насколько Егор мог судить, довольно высокий для своего народа, тоже хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Одноглазый вонючка, у которого были необычайно длинные руки, спрятал меч в ножны, а молодой эльф опустил лук, и ему для этого не понадобилось распоряжения командира.
Глянув на идеально правильное лицо, в одухотворенные, но лишенные даже проблеска мысли глаза, Егор заподозрил, что этот Перворожденный даже в сортир ходит только по приказу.