Героями не рождаются 3. Том III

Ватагин Андрей

Тяжёлая мусорная урна попала в центр экрана, оставив в нём сквозную дыру и расходящуюся от неё паутину трещин, заставив Урода смолкнуть самым радикальным способом.

— Задрал уже! – Сплюнул Корешок, который и отправил метким пинком этот импровизированный снаряд.

Игорь, находящийся здесь со своим новообретённым наставником, не мог с этим не согласиться. И в который раз за этот день мысленно поблагодарил Кварца за его предусмотрительность. В данный момент конкретно за то, что тот настоял, чтобы он надел нормальную маску, а не довольствовался размазанной по лицу краской как раньше. Сейчас

Ластик не хотел быть похож на Урода с экрана даже в такой малости. А стандартный визор Ассоциации даже почти не мешал обзору, стоило только к нему привыкнуть.

— Так, не расслабляемся! – Призвал присутствующих, шокированных смертью мэра, к порядку Кондрат, который и командовал собравшимися на Театральной площади сверхами. — Эти ублюдки дали нам передышку, чтобы мы полюбовались на их разукрашенную макаку, но сейчас может накатить новая волна. Будьте готовы и зарубите себе на носу: любой слюнтяй, который станет размазывать сопли вместо того, чтобы держать оборону, окажется на самом днище рейтингов, я лично об этом позабочусь!

— Не гони, начальник, единственный, кто тут мнётся, это ты! – Тут же выкатил ему предъяву Корешок.
– - Если снова попрут, выпусти меня, я враз всех уделаю!

– Вместе с нами и ещё половиной улицы! – Не остался в долгу Кондрат, назначенный лидером.

Тот, кто поставил вместе этих восьмиранговых Героев, конкретно оплошал, потому как они сходу невзлюбили друг друга. Разрываясь от накопленной им энергии, Корешок рвался в бой, надеясь собственноручно расправиться с ордами монстров, в то время как Кондрат небеспочвенно опасался, что тот может слишком уж разгуляться и разрушить что-нибудь нужное. Например, находящийся под боком Большой Театр. Впрочем, благодаря вверенным ему полномочиям, он сумел осадить сверха из глубинки, но чем дальше, тем напористее тот был в своём желании лично добраться до Извергов. Да ещё и Уродская трансляция подлила масла в огонь.

Устроившийся на бортике фонтана наставник лишь невесело хмыкнул, глядя на спорящих коллег. Он, как и прочие присутствующие здесь сверхи ближнего боя, оказался не удел, но не слишком этим тяготился, и Ластик решил брать с него пример. В конце концов, в отличие от Кварца, растерзать которого не представлялось возможным, он бы не продержался против такого количества тварей и минуты, даже если бы к ему вернулись силы, с которыми он полез на Безликого.

Так бы они и просидели весь бой на скамье запасных, если бы Кондрат не уговорил военных поделиться стволами, так что даже они внесли свой посильный вклад. Пусть до этого стрелял Игорь разве что в тире, но в школе им наглядно демонстрировали как обращаться с автоматами, а особой меткости здесь не требовалось – колыхающаяся масса тварей представляла из себя одну большую мишень. Вот и сейчас он, предварительно сменив магазин, принялся вглядываться в переулки, готовый открыть огонь на малейшее движение.

– Если бы хоть кого-нибудь интересовало моё мнение, – звякнув кристаллами, Кварц потянулся, но покидать насиженное место не торопился, – то я бы сказал, что нам здесь больше делать нечего.

– Думаешь, этот Урод блефовал?

– Уверен, что нет. Но продолжать закидывать нас трупами Извергов не имеет смысла, они своё дело сделали, отвлекли наше внимание от самого главного.

Вот только далеко не факт, что этим главным было убийство мэра, это больше похоже на провокацию, чтобы заставить нас совершать необдуманные поступки.

– Тогда что нам делать?

– Ждать приказа на передислокацию, – пожал плечами наставник. – В Крепости не дураки сидят, должны и сами всё прекрасно понимать. Так что отдыхай, пока ещё, – вдруг земля под их ногами пошла ходуном, – можешь…

Тряска была не настолько сильной, чтобы все попадали с ног, но всё-таки взволновала народ – полноценных землетрясений в Москве отродясь не было. Даже Кондрат с Корешком прекратили собачиться, начав осматриваться в поисках возможной опасности.

– Все назад! – Словно что-то почувствовав, Кварц соскочил с бортика и, схватив ученика за шиворот, потащил за собой.

Огромная мраморная чаша, венчавшая фонтан, опасно зашаталась, после чего пропала из виду, резко упав в раскрывшийся провал, заставивший сверхов с солдатами отпрянуть от его краёв, которые начали расходиться всё дальше, вбирая в себя плиты мостовой, фонари и скамейки. То и дело оборачиваясь, но не забывая энергично шевелить булками, Игорь видел, как земная твердь в прямом смысле уходит у них из-под ног, теряясь в глубинах разверзшейся бездны. Не прекращающаяся тряска не добавляла пытающимся спастись людям скорости, однако выучка собравшихся и инстинкт самосохранения не позволили никому столь бесславно сгинуть в преследующей их тьме.

Провал рос и ширился, так что засевшим в обороне пришлось преодолевать собственные же укрепления, чтобы не оказаться в ловушке. И это стало бы настоящей проблемой только в том случае, если бы среди них не оказалось одного невзрачного сверха в шофёрской кепке с незажжённой сигаретой в зубах, который всего парой размашистых пинков снёс оказавшееся у них на пути бетонное заграждение. Впрочем, солдатам всё же пришлось бросить свою технику, за исключением парочки репульсорных танков, которые поднялись в воздух, зависнув над пропастью.

Внезапно тряска стихла и вместе с этим перестала расти дыра, вобрав в себя весь центр Театральной площади, кусок проезжей части и многочисленные киоски с сувенирами. Направленные на площадь прожекторы, установленные на крышах окрестных домов, высвечивали разрушенные подземные коммуникации, свод тоннеля метро с торчащими из него рельсами, и груды обломков, теряющиеся во мраке.

– Чуть на дно не скатились, причём совсем даже не рейтингов, – мрачно пошутил Кварц, который последние метры тащил ученика на себе, подхватив его под руку.

Нет, Игорь вовсе не устал, но передвигаться, когда земля то подбрасывает тебя вверх, то уходит из-под ног, оказалось не так уж и просто. Сейчас народ стягивался к Большому Театру, который, к сожалению, не выдержал тряски. Пусть само здание уцелело, вот только венчающие вход колонны рухнули, обрушив и поддерживаемый ими портик, богато украшенный барельефами. Скульптура Аполлона на колеснице, запряжённой четырьмя конями, ныне представляла собой воистину жалкое зрелище. Ластик никогда не считал себя ни ценителем искусств, ни хотя бы просто сентиментальным человеком, однако, видя эти остатки былого великолепия, он поспешно отвернулся, до боли стиснув кулаки.