Гештальт-самотерапия. Новые техники личностного роста

Шиффман Мюриэл

У человека, двигающегося дорогой приспособления, есть две главные цели:

1. Контролировать других. Он живет, руководствуясь фантазией, что все его жизненные ресурсы, исполнение желаний, радость зависят от других людей и вещей. Он использует терапию, чтобы модифицировать провальное поведение и стать успешнее в получении.

Трагедия заключается в том, что такой человек удерживает себя от истинного роста; он никогда не касается собственных внутренних ресурсов, поэтому не знает, что источники жизни, исполнения желаний, радости находятся в нем самом. Более того, поскольку он боится истинных внутренних изменений, то модификации поведения, являясь поверхностными, носят временный характер. Некоторое время все*идет

хорошо: человек кажется более приспособленным, он лучше «справляется» с людьми и событиями, но давление от внутренней битвы, которую он пытается игнорировать, постепенно нарастает, и вдруг — бум! — он отыгрывает иррациональный, провальный паттерн, и карточный домик рушится. Человеку снова приходится «учиться» тому, «как себя вести». Его жизнь представляет собой череду периодов реформ и мятежей.

2. Вторая цель такого человека — повысить самоуважение. Он стремится коллекционировать опыт, мысли, чувства, которые способны отвратить его от сознания базового убеждения в собственной никчемности. Это ведет к провалу: пока он действует хорошо, — используя новое знание, чтобы лучше «уживаться», манипулировать людьми и событиями, — он проецирует на других Родителя из своей головы. Он фантазирует, что они вынуждают его вести себя определенным образом, после чего бунтующий Подросток в нем приходит в ярость. Он чувствует себя униженным и поруганным из-за собственной старательности, уступчивости и миролюбия. Самоуважение падает, и чтобы его восстановить, человек срывается в импульсивное поведение. Он «доказывает» окружающим, что не боится их. Именно тогда и рушится карточный домик.

Если бы в такой момент человек увидел внутреннюю битву и пережил ее, он не стал бы отыгрывать бессознательную фантазию униженного ребенка, окруженного злобными Родителями. И ему незачем было бы бунтовать, чтобы поднимать самоуважение.

Но приспосабливающийся человек так озабочен своей задачей — «чувствовать себя лучше», избавиться от боли, что скорее начнет обвинять других людей, чем обратится к своим чувствам. Легче отмахнуться, чем принять ответственность за свое несчастье, легче «сбежать в реальность», бороться с другими, чем пережить внутреннюю борьбу.

Чтобы заниматься гештальт-терапией с ориентацией на истинный личностный рост, вы должны быть способными переживать и ненависть к себе, и надежду. Одного без другого недостаточно.

Ненависть к себе переживается подобно стыду, вине, беспомощности. Вы ругаете себя за собственную «пло-хость», глупость или невротизм. Иногда вы подчиняетесь этому голосу вместо того, чтобы просто выслушать его. Когда вы подчиняетесь, то ведете себя как испуганный ребенок, забившийся в угол и пытающийся умилостивить родителей: «Да, я знаю, я плохой, глупый, больной. Бейте меня. Я заслужил наказание».

Вы пытаетесь задобрить Родителя в своей голове вместо того, чтобы противостоять ему. Вы манипулируете им точно так же, как манипулируете другими людьми. «Если я смогу заставить его пожалеть меня, то миную наказание». Этот способ позволяет избежать реальной терапевтической работы, которая заключается в переживании двух противоположных сторон вашей личности в режиме реального диалога.

С этим видом самотерапии вы получаете временное облегчение, успокоение Родителя, подобно тому, когда вы плачете при просмотре фильма. Но пока вы не спросите себя: «Что мне это напоминает? О чем я на самом деле плачу? » (4), вы не сможете измениться. Избегая конфронтации с порицающим Родителем, оставаясь с чувством ненависти к себе, вы не растете. Каждый раз, задабривая тирана или бунтаря, вы получаете только временное облегчение.

Правда заключается в том, что если бы вы были полностью плохим, глупым или больным, вы бы себя не ругали.

Ругая себя, вы доказываете, что у вас есть определенные стандарты, есть некоторая часть вас, которая хочет стать

лучше. Игнорируя эту часть, впадая в самообвинение, вы ведете себя лживо и трусливо. Вы призываете наказание, например, наказание депрессией, вместо встречи лицом к лицу с внутренним конфликтом, которая может придать вам необходимой для изменений смелости. Вы ищете легких путей, быстрого короткого облегчения. Вы получаете это временное облегчение, когда, чувствуя ком в горле, плачете в кино. Но ничего не меняется, пока вы не обратитесь к своим скрытым чувствам.

Надежда на изменения придает нам смелости начать терапевтическую работу, выступить против порицающего Родителя, не согласиться с ним. Человек, подчинившийся ненависти к себе ради временного облегчения, говорит нечто вроде: «Я ничего не стою, я не заслуживаю того, чтобы жить. Я должен убить себя. Отчего я не могу поступать правильно? Я такой плохой, глупый, больной. Чувствую, что сдаюсь. Я бы хотел убить себя, но слишком труслив, чтобы это сделать» и т. д., затем разражается плачем. Потом некоторое время он чувствует себя лучше. Родитель, живущий внутри него, перестает ругаться, и подобно тому, как это происходит между родителем и рыдающим ребенком в реальности, говорит: «Что же, раз ты признаешь, что ты плохой мальчик, искренне сожалеешь об этом, то я больше не буду тебя наказывать, до следующего раза». И следующий раз всегда наступает.

Только почувствовав наличие обеих сторон своего «я», признав пропасть между ними, вы получаете шанс сократить этот разрыв, приблизить противоположности. Каждый раз, переживая внутреннюю борьбу, ваш Взрослый становится сильнее. Вы свободны в маленьких выборах, выполнении реальных действий, опровержении вердиктов Родителя, укреплении оппозиции, улучшении образа «я».

Но каждый раз, при подчинении Родителю (отыгрывании слабого побитого Ребенка), ваш Взрослый слабеет и не может защитить Ребенка. Неудача в изменении поведения укрепляет позиции Родителя, оправдывает наказание. Разрыв межу двумя сторонами личности растет, битва становится все более жестокой.

Трудность работы с невротическими паттернами состоит в том, что они не статичны. Если нам не становится лучше, мы не стоим на месте. Нам становится хуже.

Человек, ориентированный на личностный рост, должен чувствовать как надежду, так и ненависть к себе. Что может одна надежда?

Если вы надеетесь измениться, но боитесь испытать ненависть к себе, постоянно бежите от чувства вины, стыда, беспомощности, то прячетесь от внутреннего конфликта. Эта система может превратиться в самогипноз («Я могу стать лучше, я стану более здоровым»), с помощью которого вы строите все больше и больше защит, удаляясь от истинных чувств. Внутренняя битва кипит незримо для вас, прорываясь в виде острого страха, депрессии, физической болезни и т. д.

Каждый из нас живет во сне, в мечтах, уходящих корнями в прошлое. Невротик (и так называемый «нормальный» человек с невротическими тенденциями средней выраженности) редко испытывает ощущение здесь-и-сейчас. Он представляет в ложном свете людей и события из настоящего таким образом, чтобы они соответствовали его плохому сну. Перлз называет сон «бессознательной фантазией»; Эрик Берн (5) вводит понятие «сценария», тайного текста, которому человек следует, делая будущее похожим на прошлое. Мы деформируем новых людей, события и помещаем их в старые коробки, обеспечивая себя, тем самым, старыми фрустрациями. Ангьял (6) говорит о «личной мифологии» невротика, его внутренних предубеждениях и стереотипах, с помощью которых он неверно истолковывает реальность. В своей работе я вижу, как люди отчаянно цепляются за свои ложные представления, планомерно искажают опыт, который противоречит их теориям. Чтобы оправдать чувства недоверия, страха, беспомощности, гнева, они закрывают глаза, затыкают уши и говорят: «Не надо меня путать этими фактами».