Гетика
Шрифт:
{265} Савроматы же, которых мы называем сарматами 650 , и кемандры 651 , и некоторые из гуннов поселились в части Иллирика 652 , на данных им землях у города Кастрамартена 653 . Скиры 654 , садагарии 655 и часть {266} аланов со своим вождем по имени Кандак 656 получили Малую Скифию 657 и Нижнюю Мезию 658 . Нотарием 659 этого Кандака Алановийямутиса 660 до самой его смерти был Пария 661 , родитель отца моего, т. е. мой дед. У сына же сестры Кандака, Гунтигиса 662 , которого называли еще База, магистра армии, сына Андагиса 663 (сына Анделы из рода Амалов), нотарием – до своего обращения – был я, Иорданнис, хотя и не обученный грамматике 664 .
650. Иордан, говоря о сарматах, вероятно, имеет в виду остатки язигов.
651. Название племени «кемандры» остается без объяснения. Его не упомянули даже Ф. А. Браун и Л. Шмидт. Не отметил его и Моммсен в разночтениях.
652. Имеется в виду префектура Иллирика, т. е. область, охватывающая два диоцеза: диоцез Дакии (пять провинций: Верхняя Мезия, Дакия Прибрежная, Дакия Средиземная, Дардания, Превалитана) и диоцез Македонии (шесть провинций: Македония Первая, Македония Вторая, или Salutaris, Эпир Новый, Эпир Старый, Фессалия, Ахайя). Особой областью являлся диоцез Иллирика, составлявший часть префектуры Италии. Диоцез Иллирика охватывал шесть провинций: Далмация, Верхняя Паннония (с выделением из нее Валерии), Нижняя Паннония, Савия, Норик Прибрежный, Норик Средиземный. Провинции устанавливаются по «Notitia dignitatum», составленной в начале V в. При Иордане, в связи с новыми передвижениями племен за время с середины V по середину VI в. эти деления колебались, но были еще вполне живы и понятны.
653. Кастрамартена (Castramartena urbs), город Castra Martis (около нын. Видина), в провинции Прибрежная Дакия, расположенной на правом берегу Дуная, между Верхней (или Первой) и Нижней (или Второй) Мезиями. Эта провинция входила в состав префектуры Иллирика (но не диоцеза Иллирика, относившегося к префектуре Италии), поэтому Иордан и говорит о «городе Кастрамартене в части Иллирика».
654. Скиры (Scyri, Sciri) – одно из германских племен, жившее в IV в. в юго-западном Причерноморье (еще до нашей эры имя скиров объединялось с именем бастарнов). В результате передвижений к западу скиры, – вероятно, в немалом количестве, – стали участниками похода Одоакра в Италию; они названы в числе основных племен, сопровождавших Одоакра (Rom., § 344; Get., § 242). Л. Шмидт (L. Schmidt, S. 99, 317) считает, что Одоакр несомненно был скиром, сыном Эдекона, полководца и близкого советника Аттилы. Шмидт высказывает такое предположение потому, что находит возможным отождествить этого Эдекона с предводителем скиров Эдикой, названным Иорданом (Get., § 277). Ко времени походов Одоакра скиры, некогда очень сильное племя, были ослаблены борьбой с готами (§275—277). В решительных боях с ними скиры объединяли свои силы с сарматами (аланами), предводителями которых были Бевка и Бабай. У Иордана в § 265 скиры также объединены с аланами, – они занимали вместе с ними земли в Нижней Мезии и в Малой Скифии. Ввиду выступлений этого племени то в восточной половине Балканского полуострова, то в Италии, существует предположение, что еще в конце IV—начале V в. племя скиров разделилось на две части (см.: Ф. А. Браун, Разыскания в области гото-славянских отношений, стр. 123).
655. Садагарии (Sadagarii) – возможно то же, что и садагии или садаги, которые названы Иорданом в §§ 272—273 как племя, жившее «во внутренней Паннонии». На садагов (в 60-х годах V в.) с грабительскими целями двинулись готы, но были отвлечены походом гуннов, которые под предводительством сына Аттилы Динтцика осадили город Басиану (в южной Паннонии). Ввиду того, что Иордан изобразил поход гуннов как бы в защиту садагов (Динтцик пошел на готов, когда узнал, что они готовы напасть на садагов), можно думать, что садаги были гуннским племенем. Так полагает, например, Л. Шмидт (L. Schmidt, S. 269). Едва ли с достаточным основанием считает Ф. А. Браун («Разыскания...», стр. 124, где он признает тождество садагариев и садагов), что садагарии были аланами (лишь на основании того, что есть чтение не «certi Alanorum»,
656. Кандак (Candac) – имя предводителя аланов, расположившихся после «перераспределения племен» (последовавшего за смертью Аттилы) в Нижней Мезии и Малой Скифии. Имя Кандак (Иордан употребляет это слово, преимущественно несклоняемое, в родительном падеже: Candasic) не германское, а иранское (аланское). Подобных имен известно, по источникам, несколько; они принадлежали часто и неаланам. Таковы: Аддак – король аланов в Галлии, Сафрак – готский предводитель (вместе с Алафеем увел остроготов на Дунай от гуннов); Хернак, Эллак – сыновья Аттилы – имели «чужие», аланские имена, подобно своему отцу, который носил германское (или германизированное?) имя. Д. Шмидт (L. Schmidt, S. 254) думает, что и имя Амала Андаг (Get., § 266) тоже аланское.
657. Малая Скифия (Scythia minor) совпадает с нынешней Добруджей в Румынии; Малая Скифия была ограничена черноморским побережьем от дельты Дуная до Варны и нижним течением Дуная от г. Силистрии до его устьев.
658. Нижняя Мезия (Moesia inferior) граничила с Малой Скифией по правому берегу Дуная; она располагалась между Дунаем и Балканами, вплоть до реки Вит (Utus), которая отделяла Нижнюю Мезию от Прибрежной Дакии, лежавшей выше по Дунаю, также на его правом берегу. Река Искыр (Oescus, Hiscus) протекала по Прибрежной Дакии.
659. Нотарий – человек, владевший искусством письма и осведомленный в дипломатике, т. е. умевший составлять документы соответственно принятым формулам. Нотарий при варварском вожде был отнюдь не только писцом, но и лицом, посвященным в политические дела. (Ср. сказанное Моммсеном, – Prooem., р. VI.)
660. Алановийамутис (Alanoviiamuthis). В такой именно форме дошло до нас в ряде лучших списков это странное «имя». Два крупных лингвиста второй половины XIX в., Мюлленгофф и Моммсен, расходились во мнении относительно этого имени. Мюлленгофф полагал, что написанное во всех рукописях в одно слово Alanoviiamuthis представляет собой два слова, оба в родительном падеже. Первое слово Alanovii (в именительном падеже Alanovius) служит определением к имени «Кандак» и значит «аланский», «аланского происхождения»; второе слово Amuthis является именем (несклоняемым в латинской фразе) отца Иордана. Мюлленгофф, отмечая, что прилагательное alanovius не встречается ни у одного из писателей, допускал, что подобная противоречащая всяким правилам латинского языка форма могла встретиться в придунайской латыни. Имя же «Амут» (Amuthis) он считал германским и сближал его с готским причастием gaham^oths в значении «облаченный» (предполагается – в военные доспехи). Таким образом, в толковании Мюлленгоффа утверждается аланское происхождение Кандака, вождя аланов. Моммсен полагал, что в латинском языке, каким бы испорченным он ни был, никак не могло этническое определение Alanovius произойти от слова Alani. Поэтому слово Alanoviiamuthis нельзя делить на две части: по Моммсену, это – единое слово, хотя, по-видимому, и в искаженной переписчиками транскрипции. Таким образом, в толковании Моммсена утверждается имя отца Иордана в виде длинного и вызывающего недоумение слова Alanoviiamuthis.
Моммсен, уверенный, что это – имя отца Иордана, ставил вопрос: кем был по происхождению Иордан – аланом или готом? С одной стороны, он считал неоспоримым заявление самого Иордана, что он гот (Get., § 316), с другой – допускал, что Иордан мог быть и аланом, а называл себя готом в общем смысле, как принадлежащего к племени, с которым его племя – аланы – было тесно связано, верховенство и вождей которого он признавал (Prooem., р. VI—VII).
Нельзя не видеть, что в предположениях Моммсена нет определенности и нельзя не подозревать, что имя Alanoviiamuthis дошло до нас в сильно искаженном виде и потому отличается редкой длиной и нагроможденностью слогов, требующей двух ударений. Уже Ф. А. Браун заметил, что предполагаемое имя отца Иордана искусственно: «Относительно имени Alanoviiamuthis (gen.)..., вторая часть которого напоминает готск. Wiljamoths, нужно заметить, что рукописные чтения так разноречивы, что было бы опасно основывать на нем [на имени] какие бы то ни было выводы. Даже если форма, которую принял Моммсен, верна, – в чем можно сомневаться, – то мы все-таки имели бы тут дело с искусственным, не народным образованием» (Ф. А. Браун, Разыскания..., стр. 98—99).
Остроумная догадка относительно «искусственного образования» Alanoviiamuthis была высказана Гринбергером (Th. Grienberger, Die Vorfahren des Jordanes, S. 406). Он раскрыл это имя так: Alan(orum) d(ucis) Viiamuthis. Понятно, что при подобном чтении первые два слова относятся к имени Candacis, а третье (готское имя Veiham^ots) является именем отца Иордана. Таким образом, Гринбергер предлагает следующее чтение: «cuius Candacis, Alanorum ducis, Uiiamuthis patris mei genitor Paria». Полностью присоединился к такому осмыслению И. Фридрих (J. Friedrich, "Uber die kontroversen Fragen..., S. 380—381). Предположение Гринбергера является, по всей вероятности, наиболее близким к истине.
Если даже не делить надвое слово Алановийамутис (против его деления возражает Моммсен), то представляется более правильным отнести его не к последующему существительному в род. падеже (patris), а к предыдущему в том же падеже (Candacis). Во-первых, у Иордана ясно сказано, что Кандак был предводителем аланов (аланы – certi Alanorum – названы в перечислении племен последними: скиры, кемандры, аланы). Во-вторых, никто не может возразить, что в дошедшей до нас форме (в род. падеже) загадочного Alanoviamuthis присутствует этническое название (alano-, alani – во всех разночтениях). Это же встречаем у Иордана в словах Gepedoios (§ 96) или Gothiscandza (§§ 26 и 95). Иначе говоря, Иордан, дав имя аланского вождя, определил его – в том же род. падеже, что и Candacis, – еще одним, скажем, прозвищем. Этого вождя звали Candac Alanoviiamuth. Затем из фразы Иордана видно, что ему было важно сообщить именно о своем деде, который был нотарием при вожде племени, так же как позднее был нотарием и сам Иордан при другом вожде. Поэтому Иордан привел имя своего деда – Paria; но мог и не привести имени своего отца, очевидно, ничем не отличавшегося.
К сожалению, Л. Шмидт, крупнейший специалист по истории германских племен, не высказался по поводу вышеупомянутого имени ни в связи с Иорданом, ни в связи с аланами. В одной из новых монографий о Теодерихе Энсслин, автор книги, ограничился словами, что Иордан был потомком готов и аланов, не коснувшись предполагаемого имени его отца (W. Ensslin, Theoderich..., S. 280).
661. Имя деда Иордана – Paria (в разночтении есть «patria») не поддается пока объяснению.
662. Гунтигис (Gunthicis, Gunthigis). Это имя не склоняется, так же как, например, и хорошо известное имя короля остроготов Витигис (Vitigis). Другое имя, относимое к Гунтигису, – База (Baza) не поддается пока объяснению. Гунтигис был магистром армии («magister militum»); по приблизительному расчету, этот высокий военный пост он мог занимать в начале VI в., находясь, конечно, в зрелом возрасте, когда Иордан, будучи, вероятно, еще молодым, состоял у него нотарием. Гунтигис, племянник Кандака, был аланского происхождения по матери и, как записал Иордан, «de prosapia Amalorum», – представитель знаменитого рода Амалов по деду и отцу. Так косвенно Иордан вскрыл обстоятельства, при которых он соприкоснулся с Амалами.
663. Андагис (Andages, Andagis) или Андаг – несомненно острогот, так как происходил от Амалов. По-видимому, Андагис (как сообщил Иордан в § 209) сражался в 451 г. на Каталаунских полях на стороне Аттилы вместе с остальными остроготами; от его копья погиб король везеготов Теодорид I (419—451). Описание Каталаунской битвы Иордан мог заимствовать из труда Приска, как и все, что касалось гуннов; но исключительные подробности относительно расстановки войск противников, хода боя и его результатов Иордан мог воспринять из рассказов, слышанных либо от сына Андагиса, Гунтигиса, либо от соратников его отца.
664. Это единственное место, где Иордан приводит свое собственное имя. Словом «agrammatus» автор хотел показать, что он не получил правильного грамматического образования в школе, т. е. не прошел науки о речи и ее содержании, не изучал «тривия», состоявшего, как известно, из трех дисциплин: грамматики, риторики и диалектики. Иордан правильно назвал себя «agrammatus»; ему не далось искусство речи, его язык и слог тяжелы, он не всегда хорошо подбирает слова и строит предложения, у него нет умения точно выразить свою мысль и изложить ее последовательно. Зная манеру письма Иордана, можно с уверенностью сказать, что материал, который он брал из труда Кассиодора, не приводится им дословно. Между «варварским» языком Иордана и обработанным, то торжественным, то спокойно-серьезным, достаточно грамматически выдержанным, великолепным для Италии VI в. стилем Кассиодора (это видно по его «Variae») нет ничего общего.
Руги же и многие другие племена испросили себе для поселения Биццию 665 и Аркадиополь 666 . Эрнак, младший сын Аттилы, вместе со своими избрал отдаленные места Малой Скифии. Эмнетзур и Ултзиндур, единокровные братья его, завладели Утом, Гиском и Алмом 667 в Прибрежной Дакии. Многие из гуннов, прорываясь то тут, то там, подались тогда в Романию 668 ; до сих пор из их числа называют сакромонтизиев и фоссатизиев.
665. Бицция (у Иордана в винительном падеже – Bizzim; Bizye, Bizvy, , нын. Вица, Viza) – город во Фракии, в ее наиболее восточной, доходящей до Босфора и Мраморного моря части, которая называлась Европой (provincia Europa).
666. Аркадиополь, Аркадиуполь (Arcadiopolis, Arcadiupolis) – город во Фракии, между Гераклеей и Биццией, на месте древней Бергулы (Bergule, ), переименованной императором Феодосием I в Аркадиополь в честь его сына Аркадия. Этот город лежал на пути из Адрианополя в Константинополь. В 442 г., когда Аттила приблизился к столице Восточной империи, Аркадиополь был захвачен гуннами. Бергула – Аркадиополь – нын. Люлебургаз в Турции.
667. Реки Ут, Гиск, Алм (Utiis, Hiscus, Almus – нын. реки Вит, Искыр, Лом) – правые притоки Дуная, впадающие в него между городом Бононией (нын. Видин) и устьем Алюты (нын. река Олт). Упоминая эти реки, Иордан свидетельствует, что часть гуннов, предводительствуемая двумя сыновьями Аттилы (в тексте – consanguinei eius, его единокровные: либо Аттилы, либо его сына Хернака), Эмнетзуром и Ултциндуром, заняла земли на правобережье Дуная, по названным выше его притокам.
668. Романия (Romania, ) – Восточная Римская империя, Византия. Гунны перешли на правый берег Дуная и, таким образом, оказались на территории империи: они «прорывались» (proruentes) в Романию.
{267} Были еще и другие готы, которые называются Малыми, хотя это – огромное племя; у них был свой епископ и примат Вульфила 669 , который, как рассказывают, установил для них азбуку. По сей день они пребывают в Мезии 670 , населяя местность вокруг Никополя 671 , у подножия Эмимонта 672 ; это – многочисленное племя, но бедное и невоинственное, ничем не богатое, кроме стад различного скота, пастбищ и лесов; земли [их] малоплодородны как пшеницей, так и другими видами [злаков]; некоторые люди там даже вовсе не знают виноградников 673 , – существуют ли они вообще где-либо, – а вино они покупают себе в соседних областях, большинство же питается молоком.
669. Вульфила (Vulfila, Wulfila) или Ульфила – готский епископ (311—383 гг.). По свидетельству Филосторгия (Philostorg., Hist. eccl., II, 5), Вульфила был потомком каппадокийских христиан, захваченных в плен готами во время набегов последних на Малую Азию в середине III в. Вульфила провел молодость в Константинополе; кроме готского, он знал еще латинский и греческий языки. По-видимому, под влиянием патриарха Евсевия (338—341) Вульфила стал христианином и был им направлен на проповедь христианства к придунайским готам. Возможно, что он был епископом в области, которой управлял Атанарих. Вульфила пробыл среди готов (везеготов Атанариха?) семь лет, с 341 по 348 гг., но к концу этого периода подвергся гонению со стороны готского предводителя, который стал преследовать готов-ариан; в результате Вульфила со своей паствой укрылся на территории империи, в Нижней Мезии; по разрешению императора он поселился близ Никополя, в предгорьях Гема. Здесь эти готы осели надолго; они отмечены Иорданом, как «малые готы» («Gothi minores»), в середине VI в. на территории Нижней Мезии.
Вульфила знаменит изобретением и введением в практику готской азбуки (у Иордана, Get., § 267: litteras instituisse; у Сократа, Socr., Hist. eccl., IV, 33: ), а также переводом Библии на готский язык. Как известно, словарь этого перевода, «язык Вульфилы», до сих пор берется в основу изучения готского языка.
670. Имеется в виду Нижняя Мезия.
671. Местность вокруг Никополя, regio Nicopolitana, у подножия Эмимонта (Гема, т. е. Балкан, см. следующее примечание). О городе Никополе Иордан уже писал в § 101. Никополь «близ Гема» или «близ Истра» – город, основанный Траяном около 102 г. н. э. после победы над даками. Но этот Никополь не был расположен ни на самом Дунае, ни близ гор Гема. Он находился на берегу Россицы, впадающей в Янтру, правый приток Дуная. Иордан правильнее других авторов определяет его местоположение: «juxta Jatrum fluvium». По-видимому, Никополь связывается с Дунаем (как с общеизвестной рекой) для отличия от города с тем же именем, основанного также Траяном, но расположенного на впадающей в Эгейское море реке Несте (позднее это название изменилось в Месту) во Фракии. Еще один, более поздний Никополь – на самом Дунае – построен в 629 г. императором Ираклием после победы над персами.
672. Эмимонт (Emimontium, правильно Haemimontium) – название одной из шести провинций диоцеза Фракии, получившееся от названия горного хребта Гема (Haemus, ) – Балкан, или Старой Планины. Иордан употребил название провинции (Эмимонт) вместо названия горного хребта (Гем).
673. Здесь Иордан говорит о своей современности (hodieque), о стране (часть Нижней Мезии вокруг города Никополя у подножия Гема), которая несомненно была ему хорошо знакома. Автор отмечает: если эта область не изобилует пшеницей и другими злаками (хотя еще на монетах гетских царей из южной Добруджи изображалась голова Деметры с колосьями), то в ней развито скотоводство и молочное хозяйство; в ней есть и пастбища, и леса. Однако он рассуждает, как человек, который склонен считать виноградарство важнейшим элементом агрокультуры, необходимым для благосостояния страны. По-видимому, сам Иордан находился, когда писал, в местах, изобиловавших виноградниками.
{268} Итак, возвратимся к тому племени 674 , о котором идет речь, т. е. к (племени] остроготов, которые жили в Паннонии 675 [под властью] короля Валамира и его братьев, Тиудимера и Видемира; хотя области их были поделены, но цели объединены (ведь Валамер сидел между реками Скарниунгой и Черной Водой 676 , Тиудимер – близ озера Пелсойс 677 , Видимер – между тем и другим). И вот случилось, что сыновья Аттилы пошли против готов, как против бежавших из-под {269} их господства и как бы разыскивая беглых рабов; они напали на одного Валамера, тогда как другие братья ничего не подозревали. Но он, хотя и встретил их с малыми [силами], долго изнурял их и разбил настолько, что от врагов едва осталась небольшая часть; о6ращенные в бегство, они направились в те области Скифии, по которым протекают воды реки Данапра; на своем языке гунны называют его Вар 678 . В то же время он [Валамер] послал к брату Тиудимеру гонца с радостной вестью, гонец же, в тот самый день как прибыл, обрел в доме Тиудимера еще б'oльшую радость: в этот день родился сын Тиудимера Теодорих 679 ; правда, младенец [происходил] от конкубины Эрелиевы 680 , но [возлагали на него] большие надежды.
674. Иордан возвращается к тому, о чем он говорил в § 264, – к рассказу о расселении остроготов в Паннонии под предводительством трех королей-братьев из рода Амалов.
675. Когда Иордан, назвав Паннонию, куда переселились остроготы, указал как границы ее протяжения «первый» с юга город Сирмий и «крайний» с севера город Виндомину – Виндобону, он не имел в виду определение площади владений трех королей-братьев. Вернувшись к прерванному рассказу, он тщательно разъяснил, какая именно часть Паннонии принадлежала каждому из трех братьев.
676. В определении области старшего короля, Валамера, даны два названия рек, упоминаемые только в труде Иордана: Скарниунга и «Черная вода» («Aqua nigra»). Определенно отождествить эти реки еще не удается. Большинство исследователей видят в Скарниунге реку Лейту, правый приток Дуная, протекающий севернее Нейзидлерского озера; в «Черной воде» – реку Рабу, также правый приток Дуная, но протекающий южнее Нейзидлерского озера. Так полагают Л. Шмидт (L. Schmidt, S. 270), В. Энсслин (W. Ensslin, Theoderich..., S. 12) и Э. Шварц (. Schwarz, Flussnamen u. V"olkerbewegungen in Oberpannonien, S. 333), хотя последний считает «Черной водой» не Рабу, а приток Лейты – реку Шварцах. По мнению названных ученых, Валамер владел землями в северо-западной Паннонии. Иное толкование принадлежит А. Альфёльди (А. Alf"oldi, Der Untergang..., II, S. 97), который относит владения Валамера к южным частям Паннонии – к Словении, причем «Черная вода» отождествляется с рекой Карашицей (турецк. Кара-су), правым притоком Дравы, а Скарниунга – с неизвестным по имени левым притоком Савы. Расселение части остроготов между Савой и Дравой представляется более вероятным, чем их расселение вокруг Нейзидлерского озера, так как последняя территория была слишком удалена от реальных границ империи (а готы были ее федератами) и, кроме того, отрезана от более южных областей садагами (§ 272), жившими во внутренней Паннонии. Ниже (§ 273) Иордан говорит о Паннонии, «где жили тогда (при Валамере и Тиудимере, в середине V в.) готы», как об области, недалекой от Далмации. Все это позволяет предположить, что область остроготов Валамера находилась в южной Паннонии.
677. Lacus Pelsois или lacus Pelsodis. Двукратное упоминание Иорданом (§§ 268, 274) озера Пелсо не дает никаких нитей к определению его местонахождения. Вообще принято считать, что озеро с этим названием соответствует нынешнему крупнейшему озеру Венгрии Балатону. Л. Шмидт (L. Schmidt, S. 269—270) пишет: «Озеро Пелсойс бесспорно (unstreitig) озеро Платтен, а не Нейзидлерское, как видно из Равеннского анонима (Rav. anon. IV, 19) и из Аврелия Виктора (Aur. Vict. Caes., 40, 4)». Также без оговорок отождествляет Энсслин озеро Пелсо с нын. Балатоном (Ensslin, Theoderich..., S. 12). Однако данные источника, довольно достоверного, каким считается произведение Аврелия Виктора «Epitome de caesaribus» (см. прим 110), решительно препятствуют отождествлению озера Пелсо с озером Балатоном. Если же попытаться связать имя Пелсо с каким-либо другим озером или болотом, то естественно остановиться на северной полосе трясин Hiulca – обширной заболоченной территории, которая примыкает к берегу Дуная и окружает устье Дравы. Конечно, спущенным в Дунай могло быть только какое-нибудь озерцо из общей громадной площади болот Hiulca. Иордан упомянул об озере Пелсо в связи с владениями (Get., § 268) и военными действиями (§ 274) Тиудимера, отца Теодериха. Последний почитался и Кассиодором, и Иорданом как самый выдающийся вождь остроготов. Трудно предположить, чтобы эти авторы не представляли себе с полной ясностью родины своего героя. А вся дальнейшая история остроготов, сначала ходивших за Дунай, в восточную часть Балканского полуострова, а затем направившихся в Италию, ориентирована на юг и никак не свидетельствует об областях наиболее глухой, внутренней части Паннонии около Балатона. Остроготы не жили во «внутренней Паннонии» («interior Pannonia») (§ 272), а делали набеги на эту область, населенную садагами. Кроме того, когда остроготы ушли в поход против садагов, их – остроготов – земли начали грабить гунны, окружив город Бассиану (§ 272), расположенный между Сирмием и Сингидуном; это еще раз подтверждает, что владения остроготов (в том числе и Тиудимера – около озера Пелсо) были в южной Паннонии.
678. Вар – гуннское наименование Днепра. Название Вар, приводимое только Иорданом, естественно сопоставить с названием , Варух, упоминаемым в конце 38-й главы трактата «De administrando imperio» Константина Порфирородного, где слово Варух дано первым в перечислении пяти рек, протекавших по областям печенегов: Варух (Днепр), Кубу (Буг), Трулл (Днестр), Брут (Прут), Серет. Название же Варух перекликается с названием Эрак (Erac), также приводимым Иорданом (Get., § 249) и, по всей вероятности, относящимся к Днепру, точнее – к его нижнему течению. Употреблявшееся гуннами слово «Var» нельзя сблизить с венгерским «v'ar», что значит «крепость», и Моммсен, как давно уже признано, ошибся, указывая (см. его index locorum) на то, что будто бы венгерское слово «v'ar» значит «река». По-видимому, гунны восприняли, а затем применили для обозначения Днепра бытовавшее до них местное название (ср. прим. 614).
Выше, в § 44, Иордан сообщил о другом – дожившем до наших дней – названии Днепра – «Danaper». Он подчеркнул, что местные жители (accolae) так называли реку Борисфен. По мнению И. Маркварта (Y. Markwart, Osteurop"aische und ostasiatische Streifz"uge, S. 33), слово , оно же иранское waru – stana, дало в сокращении (по Фасмеру – осетинское v"ar"ax: Russisches etymologisches W"orterbuch von Мах Vasmer). Таким образом, оказывается, что и Борисфен, и Варух – иранские слова. Разве не было бы последовательно присоединить к этим двум и третье слово Вар? И не просится ли предположение, что хотя Иордан и определил Var, как гуннское слово (lingua sua Hunni Var appellant), оно было, очевидно, искони иранским, происшедшим от усечения древнего названия Дорисфен и только привившимся в гуннском языке.
В связи с фразой Иордана, в которой он привел название Вар, следует заметить следующее: более ста лет тому назад К. Цейсс (К. Zeuss, Die Deutschen und die Nachbarst"amme. M"unchen, 1837, S. 726) высказал предположение, что два слова «Hunni Var» (Get., § 269) надо читать слитно – Hunnivar и под этим названием подразумевать страну (т. е. «Скифию»). Однако, подобное слитное чтение ошибочно и не было принято Моммсеном в его транскрипции. К сожалению, лучшая из ныне существующих рукописей, содержащих «Getica» Иордана, именно Палермский кодекс (см. Приложение III), не содержит фразы со словом Var (Get., § 269), так как обрывается на § 236.
679. Год рождения Теодериха устанавливается лишь приблизительно, по некоторым косвенным данным. Примерно в 461 г., после похода в Иллирик и захвата его городов (Диррахий был взят в 459 г.), остроготы заключили договор с императором Львом I (457—474); заложником в Константинополь был отправлен сын Тиудимера Теодерих, которому только что исполнилось семь лет (Get., § 271). Следовательно, он родился не позднее 454 г. Заложником Теодерих пробыл десять лет (Get., § 282). После смерти отца, который умер, вероятно, в 471 г., Теодерих стал (по-видимому, вскоре) во главе остроготов (ср. L. Schmidt, S. 277); между прочим, Л. Шмидт не придает особого значения имеющимся сведениям о возрасте Теодериха (Ibid. S. 273, Anm. l). B 500 г., когда Теодерих посетил Рим, он праздновал там тридцатилетие своей власти (Anon. Vales., 65—69), из чего следует, что он получил после смерти отца власть над своим племенем (но не над Италией) в 470– 471 г. Тогда ему было 18 лет; при сопоставлении дат получается, что он родился примерно в 452—454 гг. (см. прим. 734 и 736).
680. Мать Теодериха (по Иордану, Эрельева – Erelieva, Herilieva; по Анониму Валезия – Ereriliva) была готского происхождения, католичка (неарианка); после крещения получила имя Евсевии (Anon. Vales., 58).
{270} Немного спустя король Валамир и братья его Тиудемир и Видимир, – ввиду того что запоздала обычная выплата от императора Маркиана, которую они получали наподобие стрены 681 и за это соблюдали мирный договор, – послали посольство к императору 682 и узнали, что Теодерих, сын Триария 683 , также готского происхождения, но из
681. Император Маркиан (450—457), преемник Феодосия II, пробовал отменить выплату стипендии федератам, которые за длительное время правления Феодосия II привыкли регулярно получать следуемые им суммы из казны империи. Судя по выражению «ad instar strenuae», речь идет об единовременных «дарах» («dona»), подносимых, как хочет подчеркнуть автор, в виде подарка. Слово «strenua» (лат. strena) и означает именно подарок, подношение к новому году. Однако практически эти якобы щедрые и покровительственные дары императора варварским племенам за их военную помощь империи имели все признаки регулярного и необходимого вознаграждения, настоящей военной стипендии. В письменных источниках подобные взносы определяются рядом слов («dona», «munera», «stipendia», «sollemnia»), которые как бы маскируют зависимость империи от варварских отрядов, стоявших на ее границах. Лев I, преемник Маркиана, выплачивал остроготам 300 ливров золотом ежегодно.
682. Лев I – император (457—474), к которому направили посольство остроготы из Паннонии.
683. Теодерих, сын Триария (Theodericus Triarii filius; в «Romana», §§ 346—347, добавлено: congnomento Strabo, т. е. по прозванию Страбон, strabo – «косой», «косоглазый»). Иордан отмечает, что Теодерих, сын Триария, был готом по происхождению, но не из рода Амалов. Таким образом, Теодерих, сын Триария, противопоставлен Иорданом одноименному с ним Теодериху, сыну Тиудимера, из рода Амалов, будущему знаменитому королю остроготов в Италии.
Теодерих, сын Триария, начал свою деятельность раньше Теодериха Амала и играл в судьбах Восточной империи и своего народа роль предводителя тех остроготов, которые остались во Фракии после того как основная масса остроготов переселилась в Паннонию. И те и другие остроготы стремились быть федератами империи, каковыми они числились уже около столетия. Император Маркиан (450—457) отменил ежегодную стипендию постоянным федератам – остроготам. К началу правления императора Льва I (457—474) Теодерих, сын Триария, с отрядами фракийских остроготов был включен в состав войск всесильного магистра армии Аспара, который был женат на его дочери. Теодерих служил Аспару вплоть до его падения в 471 г.
Так остроготы фракийские заменили остроготов паннонских. Последние казались, быть может, менее опасными – территория их была дальше от столицы; возобновленные при императоре Льве I обычные «дары» федератам потекли в руки Теодериха, сына Триария. Приехавшее в Константинополь посольство от остроготских королей в Паннонии, братьев Валамера, Тиудимера и Видимера, неожиданно встретило в столице Теодериха Страбона, который, по словам Иордана (§ 270), «процветает», «связан дружбою с римлянами и получает ежегодную выплату». Этот факт вызвал ярость, «furor» паннонских остроготов. Они решили, что император пренебрег ими из-за их соперника, Теодериха, сына Триария, и бросились опустошать Иллирик. Мирные отношения паннонских остроготов с империей наладились к 461 г., когда семилетнего Теодериха, сына Тиудимера, передали заложником в Константинополь ко двору Льва I. Первое время империи, по-видимому, приходилось платить стипендию и паннонским, и фракийским федератам; но спустя некоторое время, после убийства Аспара, Теодерих, сын Триария, претендуя на первенствующее положение, подобное тому, какое имел Аспар, стал под стенами Константинополя и принудил императора Зинона (474—491) заключить с ним мир. По договору остроготский вождь получил много золота, звание магистра обеих милиций и титул «короля готов», или «автократора».
Угроза нападения остроготов на Константинополь, однако, не отпала, так как Теодерих, сын Триария, подобно многим варварским вождям, мог изменить империи при любом политическом повороте. И действительно, он перешел на сторону кратковременно стоявшего у власти узурпатора, а когда император Зинон был восстановлен на троне, Теодерих Страбон вторично (в 477 г.) осадил Константинополь. Зинон попытался противопоставить ему молодого Теодериха Амала, но Теодерих Страбон привлек последнего на свою сторону. Император становился игрушкой в руках своих федератов. Так как Теодерих Страбон лелеял надежду, что он возглавит всех готов-федератов, а поэтому не хотел ни в чем уступать представителю рода Амалов, то союз обоих Теодерихов не продлился долго: сын Триария сумел снова приблизиться к Зинону, получить от него сан патриция, звание магистра армии и стипендию на многотысячное войско. Последним актом этого коварного и опасного то союзника, то врага империи было его (третье по счету) приближение к Константинополю, когда в городе, в связи с появлением нового узурпатора (в 481 г.), происходили волнения, а положение императора Зинона стало шатким. После того как Теодерих, сын Триария, был отбит от стен столицы исаврийской гвардией Зинона, он отошел к Иллирику и вскоре погиб: его сбросил испугавшийся конь, и Теодерих Страбон упал на острие копья, которое торчало в одной из повозок его войска (Rom., § 346). Смерть его была воспринята как избавление Константинополя от постоянной опасности, что и зафиксировал Иордан следующими словами: «и смертью своей даровал империи праздник» («et rei publicae diem festum morte sua donavit», – Ibid.). Теодерих, сын Триария, – пример варварского вождя, державшего в страхе Восточную империю. Опираясь на сплоченные отряды своего племени и на подчиненные военные силы, он стремился играть в ее политике чуть ли не главную роль. Если смерть его и явилась праздником для империи, то праздник этот был недолгим, так как на смену Теодериху, сыну Триария, пришел Теодерих Амал.
684. Остроготы Валамера, Тиудимера и Видимера, выйдя из Нижней Паннонии, напали на прилежащие и более отдаленные части Иллирика. Они могли пройти по Верхней Мезии, по обеим Дакиям, достигнуть даже Македонии. Они вторглись в Далмацию, так как известно, что в 459 г. они захватили Диррахий (Prosp. Auct. Havn., а. 459).
685. Теодерих был отдан заложником в Константинополь после переговоров между Львом I и Валамером в 461 г. (см. прим. 679).
Итак, Теодорих был дан готами заложником и отвезен в Константинополь к императору Льву; мальчик был красив и заслужил императорскую благосклонность.
{272} После того как установился прочный мир готов с римлянами, готы увидели, что им не хватает того, что они получали от императора; в то же время стремились они проявить присущую им отвагу и потому начали грабить соседние племена, [жившие] кругом; прежде всего двинулись они походом против садагиев, владевших внутренней Паннонией 686 . Когда узнал об этом король гуннов Динтцик 687 , сын Аттилы, то он собрал вокруг себя тех немногих, которые пока что оставались все-таки под его властью, а именно ултзинзуров, ангискиров, биттугуров, бардоров 688 ; они подошли к Базиане 689 , городу в Паннонии, и, окружив ее валами, начали грабить окрестности. Поняв это, {273} готы там же, где были, приостановили поход, предпринятый против садагиев, и обратились на гуннов; так вытеснили они их, покрыв бесславием, из своих пределов, и с тех пор до сего дня остатки гуннов боятся готского оружия.
686. Возможно, что садаги тождественны с садагариями, упомянутыми в Get., § 265 (ср. прим. 655).
687. Динтцик (Dintzic) – имя сына Аттилы, которое, вероятно, соответствует приводимому Приском имени Денгизих: ’ ... … ’ – Prisci, fr. 36. То же имя в fr. 38. У Марцеллина Комита приводится имя Denzic. Эта часть гуннов, которой предводительствовал Динтцик, искала себе земель где-то на левом берегу Дуная, поднимаясь по его левобережью до области городов Сингидуна и Сирмия.
688. Племена, объединенные сыном Аттилы Динтциком, были по преимуществу гуннскими (ултзинзуры, биттугуры, бардоры), но среди них названо и германское племя – ангискиры, которых Ф. А. Браун считает «малыми скирами», отделившимися от восточных скиров и еще – до поражения Динтцика остроготами – подчиненными гуннам (Ф. А. Браун. Разыскания... стр. 124). Ултзинзуров упоминает Агафий вместе с кутригурами и утигурами (’ , – Agath., V, 11).
689. Базиана, Бассиана (правильно Bassianae, нын. Петровцы) – город в Нижней Паннонии, между Сирмием и Сингидуном, в области, ограничиваемой Дунаем и Нижней Савой. Гунны Динтцика окружили Бассиану, находившуюся во владениях остроготов, которые населяли Нижнюю Паннонию; последние вытеснили гуннов «из своих пределов» (Get., § 273), когда отогнали Динтцика от Бассианы.
Однако уже после того как племя гуннов было, наконец, усмирено готами, Гунумунд, вождь свавов 690 , проходя мимо [и направляясь] на ограбление Далмации, захватил бродившие в степях готские стада, потому что ведь Далмация соседит со Свавией 691 и расположена невдалеке от пределов Паннонии, особенно тех мест, где жили тогда готы. Что {274} же дальше? Гунимунд со свавами, опустошив Далмации, возвращался в свои земли, а Тиудимер, брат Валамера, короля готов, не столько скорбя о потере стад, сколько опасаясь, как бы свавы – если эта нажива прошла бы для них безнаказанно – не перешли к еще большей разнузданности, так [бдительно] следил за их прохождением, что глухой ночью, когда они спали, напал на них у озера Пелсода 692 и, неожиданно завязав бой, настолько их потеснил, что даже взял в плен самого короля Гунимунда, а все войско его – ту часть, которая избежала меча, – подчинил готам. Но так как был он любителем милосердия, то, свершив отмщение, проявил благоволение и, примирившись со свавами, пленника {275}своего усыновил 693 и отпустил вместе с соплеменниками в Свавию. Тот же, забыв об отчей милости, через некоторое время затаил в душе коварный замысел и возбудил скиров, которые сидели тогда на Данубии и жили в мире с готами, чтобы они, отколовшись от союза с последними и соединив свое оружие с ним, выступили и напали на готский народ. Готы не ждали тогда ничего плохого, будучи особенно уверены в обоих дружественных соседях. Но внезапно возникает война. Вынужденные необходимостью, они хватаются за оружие и, бросившись в привычный (для них] бой, отмщают за свои обиды. В этом бою был {276} убит король их Валамир: чтобы ободрить своих, он скакал перед войском верхом на коне; испугавшись, конь упал и сбросил седока, который тут же был пронзен вражескими копьями.
690. Здесь надо подразумевать свавов (или свевов) наиболее восточных, а именно обитавших к северу от Дуная, в районах его левых притоков Грона (Granua) и Вага (Duria), против правобережных римских городов Brigetio и Crumerum. См. прим. 704.
691. Обычно считается, что Иордан спутал Свавию – область племени свавов (ср. предыдущее примечание) и Савию – провинцию в диоцезе Иллирика, расположенную между Савой и Дравой, с центральным городом Сисцией (Siscia). В подобной, как видно, обычной путанице обвиняет Иордана и Л. Шмидт (L. Schmidt, S. 274). На самом же деле Иордан в данном случае прав, так как именно в этой «Свавии», которая находилась по соседству с Далмацией и была близка к Паннонии, он видел отнюдь не область свевов, а как раз Савию, т. е. область остроготов, где, по рассказу Иордана, свавы Гунимунда захватили бродившие в степях (или в полях) стада готов (Get., 273). Здесь лишний раз подтверждается, что остроготы, – по-видимому, все три части племени, подчиненного трем братьям-королям, – жили между Савой и Дравой. Ошибка Иордана (или переписчика) состоит лишь в том, что он вместо Savia написал Suavia.
692. «У озера Пелсода» («ad lacum Pelsodis») – место близ болотистой территории вокруг устья Дравы; здесь и было то озеро Пелсо, которое определяло, по Иордану, владения Тиудимера (Get, § 268. Ср. прим. 110 и 677 об озере Пелсо). Обратный путь свавов из Далмации и Савии к Дунаю, который им предстояло пересечь, пролегал по восточной части Паннонии, где (около болот Пелсо) их и подстерег Тиудимер.
693. Здесь имеется в виду не простое усыновление, а военная адоптация, [наменовавшая военный союз старшего с младшим. Так, например, у Прокопия сказано, что усыновление у варваров устанавливалось не грамотами, а оружием: , ’ Bell. Pers., , II, 22).
Готы так сражались, отплачивая мятежникам и за смерть своего короля и за нанесенное им оскорбление, что от племени скиров почти никого, кто бы носил это имя, – да и то с позором, – не осталось; так все они и погибли 694 .
{277} Устрашенные их погибелью, короли свавов Гунимунд и Аларик двинулись походом на готов, опираясь на помощь сарматов, которые подошли к ним как союзники с королями своими Бевкой и Бабаем 695 . Они призвали остатки скиров, чтобы те вместе с их старейшинами Эдикой 696 и Гунульфом 697 жестоко сразились, как бы в отмщение за себя; были с ними [со свавами] и гепиды, и немалая подмога от племени ругов 698 , и другие, собранные отовсюду племена; так, набрав {278} огромное множество [людей], они расположились лагерем у реки Болии 699 в Паннониях.
694. Здесь Иордан утверждает, будто бы все племя (gens) скиров погибло в сражении с остроготами, а через несколько строк сообщает, что «остатки скиров» («Scirorum reliquias») приняли участие в следующей битве с остроготами у реки Болии в Паннонии.
695. Под сарматами здесь надо понимать язигов, занимавших земли между Дунаем и Тиссой. Географически язиги близки к свевам.
696. Имя предводителя скиров, Эдика, может быть сопоставлено с именем знатного приближенного Аттилы, Эдекона, многократно упоминаемого Приском (Prisci fr. 7, 8, 12). Хотя Приск называет Эдекона скифом (Ibid., fr. 7) и гунном (Ibid., fr. 8), тем не менее имя его принадлежит к германским. Эдика, вождь скиров, был, по всей вероятности, отцом Одоакра; по крайней мере так (но без указания на скиров) свидетельствует Аноним Валезия (Anon. Vales., 45). По-видимому, Эдика погиб в битве на реке Болии в 469 г.
697. Гунульф был как будто сыном Эдики, следовательно, братом Одоакра. По свидетельству Малха, он был по происхождению скиром (Malchi, fr. 8); перейдя на службу в Константинополь после поражения своего племени в битве на реке Болии в 469 г., он стал стратигом Иллирика.
698. Руги, принявшие участие в борьбе свавов против готов в битве на реке Болии в 469 г., были, по всей вероятности, те самые руги, которые описаны в «Житии св. Северина» (см. прим. 59). Они жили в Паннонии, к северу от готов, занимавших Нижнюю Паннонию (Eugipp., V). Северину приходилось постоянно сталкиваться с королями ругов – Флаккитеем, его сыном Февой (или Фелетеем), с королевой Гизо (Ibid., V, VIII), защищая от них свой монастырь и жителей окрестных городов (Ibid., XL, XLII). В дела королевства ругов вмешивался Одоакр (Ibid., XLIV); вместе с ним руги двинулись в Италию, к которой они стремились еще раньше (Ibid., V). Поэтому, надо думать, Одоакр и называется в источниках «королем торкилингов и рогов» (Get., § 291) и даже считается «рогом» (Rom., § 34). Но часть ругов пришла в Италию позднее, вместе с готами Теодериха, о чем сообщил Прокопий (Bell. Goth., II, 14, 24); поэтому, вероятно, Прокопий называет ругов «готским племенем» (Ibid., III, 2, 1—3).
699. Река Болия (amnis Bolia) в Паннонии упоминается только Иорданом. Предположение, что древняя Болия соответствует нынешней реке Эйпель, впадающей слева в Дунай выше Будапешта, неверно. Эйпель течет вне пределов Паннонии (ср. L. Scimidt., S. 275—276).
После смерти Валамера готы поспешили к брату его Тиудимеру; некогда правивший вместе с братьями, но принявший тем не менее знаки высшей власти, он призвал младшего брата Видимера, разделил с ним заботы войны и, вынужденный [положением], выступил в поход. Завязалось сражение; готам удалось одержать верх настолько, что поле, смоченное кровью павших врагов, казалось красным морем, {279} а оружие и трупы были нагромождены наподобие холмов и заполняли собой [пространство] более чем на десять миль. Увидев это, готы возрадовались несказанным ликованием, потому что таким величайшим избиением врагов они отомстили и за кровь короля своего Валамера, и за свою обиду. А из поистине неисчислимого и разнообразного множества врагов, если кто и смог убежать, то эти, кое-как ускользнувшие, едва вернулись восвояси, покрытые бесславием 700 .
700. Иордан с особенной тщательностью извещает о военных удачах остроготов в первые годы их поселения в Паннонии. Упорным и, по-видимому, опасным врагом остроготов являлись свавы (или свевы), нападавшие с севера, из-за Дуная. Иордан кратко, но отчетливо изобразил четыре войны остроготов со свавами, причем во всех случаях победа оставалась за остроготами.
В первой войне, когда свавы шли после грабительского похода в Далмацию через владения Тиудимера, они были разбиты им близ озера Пелсо (Get., §§ 273—274). Во второй войне свавы, объединившиеся со скирами, снова были побеждены остроготами в кровопролитной битве, причем была уничтожена б'oльшая часть скиров; в этой битве пал король остроготов Валамер (§§ 275—276). Третья война была гораздо серьезнее предыдущих, так как против остроготов двинулась целая коалиция придунайских племен: свавы, скиры (их «остатки», «reliquiae»), давние враги остроготов – гепиды, герулы, руги. Есть сведения, что названная коалиция даже имела поддержку со стороны войск императора Льва I (Prisci fr. 35). Остроготами руководил Тиудимер, получивший верховную власть после смерти старшего брата Валамера. Сражение произошло в 469 г. на реке Болии, в пределах Паннонии; битва была настолько жестокой, что поле, пропитанное кровью противников, казалось «красным морем», «rubrum mare», а нагроможденные трупы образовали целые холмы (Get., §§ 277—279). Победа остроготов на реке Болии укрепила их положение среди окружавших племен; она оставила след в эпосе, откуда Иордан (единственный историк, сообщивший об этой битве) и почерпнул сведения. Наконец, четвертая война остроготов со свавами ознаменовалась походом Тиудимера за Дунай в 470 г. в земли последних и полной победой остроготов, которым был тогда же возвращен из Константинополя их заложник, сын Тиудимера, молодой Теодерих.
{280} Через некоторое время, когда установилась зимняя стужа, река Данубий по обыкновению замерзла, а замерзает поток этот таким образом, что, как скала, держит пешее войско, телеги и сани и любые другие повозки, не требуя уже ни лодок, ни челноков 701 . Когда Тиодимер, король готов, увидел, что [река] так застыла, то он повел пешее войско и, перейдя Данубий, внезапно появился в тылу у свавов 702 . Та свавская область имеет с востока байбаров 703 , с запада – франков, с юга – бургундзонов, с севера – турингов. {281} Со свавами в союзе были тогда аламанны 704 , которые владели вообще круто вздымающимися Альпами, откуда, низвергаясь с сильным шумом, текут многие потоки в Данубий. Вот в это столь укрепленное место король Тиудимер зимним временем и повел войско готов и победил, разорил и чуть ли не подчинил как племя свавов, так и аламаннов, которые были во взаимном союзе. Оттуда он победителем вернулся в свои места, т. е. в Паннонию, и радостно встретил сына своего Теодориха, которого отдавал заложником в Константинополь и который был [теперь] отпущен обратно императором Львом с большими дарами 705 .
701. Как известно, большинство писателей, сообщавших о «Скифии», об областях с холодным, суровым климатом, каковыми являлись для греческих и латинских писателей земли к северу от Дуная и от Черного моря, фиксировали свое внимание на замерзающей в зимнюю пору реке, которая тогда переставала быть надежным рубежом и естественной защитой империи, так как обеспечивала враждебным племенам удобный переход по льду. Отразил ли Иордан здесь личные впечатления от покрытого льдом Дуная или своими словами передал картину, изображенную в ряде общеизвестных произведений? По-видимому, на оба вопроса надо ответить утвердительно. Иордану были знакомы берега Дуная, во всяком случае, в Нижней Мезии, где он провел некоторую часть жизни. Вместе с тем, будучи достаточно начитанным, он должен был знать многочисленные описания скованного льдом Истра. Иордан как бы вторил словам писателей, которые запечатлели картины зимы на пространствах от Истра до Мэотиды: Вергилий в «Георгинах» (Georg., III, 360—362) писал о Дунае: «На бегущем потоке вдруг затвердевает кора, а волна на хребте своем несет окованные железом колеса; хотя раньше была она гостеприимна судам, теперь же – широким телегам». Особенно ярко и разнообразно описание застывшей реки в многочисленных стихотворениях Овидия, пережившего много зим на Дунае: «Пока воздух тёпел, мы защищены пролегающим между нами Истром», потому что «он своими текучими водами отвращает войны»; но когда «унылая зима покажет свой оцепенелый лик, а земля станет белой от мраморной изморози», тогда нападают вражеские племена (Trist., III, 10). Известно описание северной зимы Луканом; и этот поэт останавливается на поражавшем южан оледенении поверхности вод Боспора Киммерийского, Истра, Мэотиды, Понта. Почти все авторы подчеркивают значение Дуная как грандиозного рубежа племен и культур: «Данубий и Рейн текут промеж мирного и вражеского [миров]; один предотвращает сарматский напор, разграничивая Европу и Азию; другой отражает германцев – жадное до войны племя» (Seneca, Naturales quaestiones. Ad Lucilium, VI, 7, § 1). Клавдий Мамертин в речи 1 января 362 г., посвященной Юлиану, вспоминает, что император с целью «потрясти ужасом все варварство» («ut... barbariam omnem... terrore percelleret») предпринял плавание по Истру. Вдоль правого берега (т. е. по стороне империи) вытянулись войска и население имперских провинций, по левому же (т. е. по стороне варварских областей к северу от Дуная) – «павшее на колени в жалкой мольбе варварство» («in miserabiles preces genu nixa barbaria»). Веком позже Сидоний Аполлинарий в панегирике императору Авиту восклицал: «О, Скифии кочующими полчищами попранный Истр!» (Sidon. Apoll., Carm. VII, v. 43—44), а в панегирике императору Анфемию (Ibid., II, v. 289—271) описывал, что варвары, внезапно прорвавшись, переезжали через «твердый Истр колесами („solidumque rotis transvecta [gens] per Histrum“) и колея врезалась в сухие воды („et siccas nciderat orbita lympnas“)». Лед на Истре – условие варварских нападений, поэтому зима – опаснейший период в году. «Зима, – пишет Плиний Младший (62—113 гг.), – время, самое благоприятствующее» варварам и «труднейшее» для римлян, потому что «Данубий соединяет берега морозом („ripas gelu iungit“) и, отверделый благодаря льду, выносит на хребте своем огромные битвы („bella transportat“), потому что озверелые племена вооружаются не столько стрелами, сколько небом своим и погодой» (Panegyr. Traian., 12). Особенно в века варварских нашествий подчеркивается опасность твердого ледяного покрова на пограничной реке, которая выдерживает на замерзшей глади тяжесть пересекающего ее войска. В речи к Константину и Констанцию оратор Либаний (314—393 гг.) говорит, что «единственная мольба, исполнение которой может принести спасение, состоит в том, чтобы Истр не покрывался слишком крепким льдом». Желание, подобное тому, какое высказал Либаний, иногда сбывалось. Орозий подробно сообщает, как проломился лед на Дунае под тяжестью людей и животных и толпа бастарнов, ринувшихся через застывшую реку на правый ее берег, почти полностью погибла (Oros., IV, 20, 34-35). Рассказ Орозия, правда, относится к очень отдаленным временам (описанное им нападение бастарнов произошло в 175 г. (до н. э.), но та же картина наблюдалась и в века, близкие Иордану. Иордан тоже посвятил несколько строк Дунаю, покрытому льдом, который помог Тиудимеру с войском переправиться через реку. В других случаях Иордан упоминал о переходе через Дунай либо по тесно поставленным баржам и лодкам (Get, § 77), либо вброд где-то в дельте, очевидно, через самый мелкий, заболоченный рукав Дуная в Нижней Мезии (§ 92), либо без указания способа переправы (§ 133).
702. Предполагается, что Тиудимер перевел свое войско по льду где-то близ Будапешта (см.: L. Schmidt, S. 276); перейдя Дунай, Тиудимер оказался, по словам Иордана, в тылу («а tergo») у свевов, обитавших несколько севернее.
703. Байбары (Baibari, то же, что и Baiovarii или Baiuvarii, от древнего Boji) – жители Богемии (Boihaemum), откуда они передвинулись в начале нашей эры к западу, в провинцию Норик. Название «байювары» (байювары входили в союз племен, объединенных именем свевов или свавов – швабов) сохранилось доныне в названии «бавары».
704. Здесь у Иордана несомненная путаница. Ввиду того, что союз племен, объединенных свавами, распался, племена с именем свавов оказались в разных отдаленных друг от друга областях. Иордан говорит о наиболее восточных свавах, живших на левобережье Дуная, примерно там, где в него впадают реки Ваг и Грон. Л. Шмидт (L. Schmidt, S. 276) условно называет их «венгерскими» свавами. Эти свавы едва ли могли быть связаны с аламаннами. Свавы, жившие западнее (Шмидт называет их «аламанносвевами», «Alamannensweben»), занимали примерно ту территорию, границы которой приводит Иордан, ошибочно приписывая ее свавам «венгерским». «Аламаннские» свавы сидели в V в. на обоих берегах верхнего и среднего Рейна и на обоих берегах верхнего Дуная, распространяясь к югу на провинции Рэцию и Норик (около города Juvavum, нын. Зальцбург). Наконец, самыми западными свавами были свавы «испанские», занявшие в V в. территорию на крайнем северо-западе Пиренейского полуострова.
705. По решению «первого», или «старшего», короля остроготов Валамера его брат, король Тиудимер, должен был отдать заложником императору Льву I своего сына Теодериха (Get., § 271). Ср. прим. 679.