Гевара по прозвищу Че
Шрифт:
Сначала Эрнесто наблюдал и обдумывал происходящее, сидя 6 июля в полных оживленными людьми кафе близ рынка Камачо и с жадностью поедая тропические фрукты, а затем перешел в бар отеля «Сукре палас». Бар оказался удобной точкой для наблюдения за событиями в городе, где непрерывно происходили демонстрации шахтеров и рабочих. «Это была живописная, но незрелая демонстрация. Ее медленное ленивое движение и низкий энтузиазм выдавали недостаток силы и жизнеспособности. Знатоки говорили, что в толпе не было живых шахтерских лиц».
Вместе с Рохо, которого он встретил в доме богатого аргентинца, Эрнесто посетил Министерство сельского хозяйства. Там они увидели выставку, посвященную обработке ДДТ крестьянских посевов зерновых. Ньюфло Чавес, представитель левого крыла НРД, дал им пояснения,
6
Кампесино (campesino, исп.) - обычное название крестьянина в испаноязычных странах Латинской Америки.
Как-то Феррер попросил Эрнесто, выполнявшего обязанности казначея, дать ему денег, чтобы помыться, на что тот с полной серьезностью ответил, что это бесполезное занятие и что в , первую очередь следует думать о пище, а потом уже о чистоте. Цыганенок продолжал настаивать, и Гевара сказал, что ради ванны ему придется пожертвовать завтраком. Спустя несколько часов чисто вымытый Феррер глотал слюнки, глядя, как Эрнесто пьет кофе с молоком и ест печенье. Правда, вскоре доктор смягчился и поделился с другом завтраком.
По пути из Боливии Эрнесто вновь обратился к своей старой любви - археологии. Он посетил руины в Тихуанако, а затем Исла-дельСоль на озере Титикака. Из письма матери: «Я осознал, что у меня как исследователя есть глубоко затаенная мечта, когда нашел на местном кладбище статуэтку женщины размером с мой мизинец».
17 августа они пересекли перуанскую границу в ЮнгуЙо и были задержаны таможенниками, которые старательно проверили их книги и записи о сельском хозяйстве, сделанные в Боливии.
21 августа Эрнесто провел в Куско. Позже он использовал сделанные там фотографии в качестве иллюстраций к статье, описывавшей его первую поездку в Мачу-Пикчу и озаглавленной «Каменная загадка». «Я не знаю, сколько у меня еще будет возможностей восхищаться этим местом, но эти серые курганы, эти лиловые в цветные пики, образующие фон ярко-серым руинам, являются одним из наиболее изумительных зрелищ, которые я могу вообразить».
Археологический энтузиазм Эрнесто оказался чрезмерным для Рохо, который откололся от группы и направился в Лиму. Гевара жадно впитывал впечатления, он стремился увидеть как можно больше древних руин, каждый раз все новые, и каждый раз бывал изумлен. Он описал различие между Гранадо и Феррром как спутниками по путешествию: один лежал бы в траве и мечтал о женитьбе на инкской принцессе, а другой жаловался бы на собачье дерьмо, в которое он наступал на каждой улице Куско. «Он обоняет не ту неосязаемую, навевающую воспоминания субстанцию, из которой состоит Куско, а запах тушеного мяса и дерьма».
Вторично оказавшись в Мачу-Пикчу, Эрнесто, исполненным эмоций, записал в своем дневнике: «Граждане Латинской Америки, вы можете еще раз завоевать прошлое». В своей статье Эрнесго будет протестовать против разграбления главных музейных центров и вывоза исследовательских материалов из Латинской Америки и процитирует записку, оставленную в гостинице каким-то американцем; «Мне повезло найти место, где нет рекламы кока-колы».
Зато в Лиме вокруг Эрнесто не витали никакие археологические призраки, так что он был в состоянии разглядеть симптомы ухудшения политической обстановки, которые проявлялись у репрессивной и кровожадной военной диктатуры, возглавляемой Мануэлем Одриа. В письме, написанном позднее, он охарактеризовал политическую атмосферу как «удушение», а правительство оценивал как непопулярное и опирающееся на штыки. Его планы в тот период были неясными. Он сообщил Тите: «Что касается моего будущего, то я очень мало знаю о том, как поступать, o еще меньше о сроках».
26
Рохо также рассказывал, как он предложил им отправиться в Гватемалу, где начиналась революция, опиравшаяся преимущественно на сельскохозяйственных рабочих. Сам Эрнесто вспоминал об этом событии по-другому: «Наше экономическое положение было весьма плачевным... Все произошло из-за шутки Гуало Гарсии, которого мы встретили в Перу. «Почему бы вам не отправиться с нами в Гватемалу, парни?» Идея была посеяна, и понадобилось лишь немного подтолкнуть меня для того, чтобы решение созрело».
Чтобы оплатить поездку или, по крайней мере, ее начало, они продали часть своего скудного запаса одежды и наконец 24 октября отплыли из Гуаякиля в Панаму.
В Панаме Эрнесто и Гуало Гарсия жили за счет студенческого лидера, Ромуло Эскобара, который пригласил их остановиться в его доме, так как они не могли позволить себе жить в гостинице. Это не было обычное мирное жилище: полиция время от времени арестовывала Эскобара по политическим мотивам. Эрнесто в Дешевом ресторане «Гато Негро» («Черный кот»), который был местом встречи местных студенческих лидеров и поэтов.
Именно в Панаме он дебютировал как журналист: его статья о Мачу-Пикчу была опубликована в журнале «Сиете».
Наконец они нашли способ переправиться в Коста-Рику, но Эрнесто, не обращавший внимания ни на что, кроме своих прихотей, и не желавший менять планов из-за каких-нибудь затруднений или спешки, сказал, что он не уедет из Панамы до тех пор, пока не увидит английскую королеву, которая должна была прибыть в эту страну с официальным визитом.
Они приехали в Коста-Рику в начале декабря, оставив в Панаме чемоданы, полные книг,которые причинили им столько проблем при пересечении многих других границ. Эскобр, котрому было поручено хранение чемоданов, берег их содержимое в течение многих лет. Первое же письио, написанное Эрнесто в Сан-Хосе, было адресовано его тете Беатрис в Буэнос-Айрес. Тоном охотника за головами, принятым для того, чтобы посильнее напугать своих самых консервативных родственников, он написал, что у него появилась возможность «пройти через владения «Юнайтед Фрут» и еще раз убедиться в том, насколько ужасны эти капиталистические монстры. Я поклялся образом запоздало оплакиваемого старого нашего товарища Сталина, что не успокоюсь до тех пор, пока эти спруты не будут побеждены».
В кафе «Сода Палас» в Сан-Хосе Эрнесто присоединился к группе кубинских изгнанников, которые незадолго до того бросили вызов диктатуре Батисты [7] , совершив набег на большие армейские казармы Монкада. Казалось, он скептически относился к рассказам Каликсто Гарсии или Северино Реселя о Фиделе Кастро, молодом адвокате, объединившем цвет почти безоружной молодежи своими рассуждениями на темы морали. «Дурите кого-нибудь другого!» - говорил он.
В конце концов они направились в Гватемалу. Поездка от никарагуанской границы оказалась самой трудной частью путешествия.
7
Батиста-и-Сальдивар, Рубен Фульхенсио (1901-1973) - государственный и политический деятель Кубы, генерал. В январе 1934 г. совершил государственный переворот и до 1940 г. был фактическим диктатором, а в 1940-1944 гг.
– президентом Кубы. В 1944 г., потерпев поражение на выборах, покинул Кубу и некоторое время жил в США. В 1947 г. вернулся в страну. 10 марта 1952 г. вновь организовал военный переворот, запретил деятельность прогрессивных организаций и установил режим террористической диктатуры. В 1954 г. был избран президентом. Заключил ряд кабальных экономических и военных соглашений с США. В 1959 г., после победы революции, бежал из страны.