Геймер. Тетралогия
Шрифт:
Кого-то считали ведьмаком за то, что тот имел отвратительную особенность не снимать в домах свои грязные сандалии. Кому-то доставалось за то, что он жарил при односельчанах вонючее мясо и поклонялся Христу, третий был нечист на руку, четвертый купил на рынке у китайца связку чеснока и, сдуру наевшись его, провонял всю деревню… Бывали случаи, когда разорившиеся крестьяне уходили целыми семьями в горы разбойничать, или какой-нибудь окончательно свихнувшийся ронин решался оставить мир и поселиться в одиноком шалаше посреди чистого поля или высоко в горах. Да мало ли за что еще могли выгнать из деревни. И если всех этих бедолаг затем называть колдунами и трястись от одного упоминания о них, тогда следует вообще сидеть
Но разве это удел уважающих себя самураев?
Глава 5
Подарок с сюрпризом
Кто — еще до сражения — побеждает предварительным расчетом, у того шансов много; кто — еще до сражения — не побеждает расчетом, у того шансов мало. У кого шансов много — побеждает; у кого шансов мало — не побеждает; тем более же тот, у кого шансов нет вовсе. Поэтому для меня — при виде этого одного — уже ясны победа и поражение.
Когда отряд оставил наконец замок и мертвую деревню, на наблюдательном пункте в горах произошло некоторое шевеление, которое, впрочем, было незаметно со стороны воинов Дзатаки. С каменной стены были сброшены сразу же несколько веревок, по которым с ловкостью обезьян спустились черные фигуры. Сначала четыре, затем еще шесть. Когда все оказались на земле, канаты были втянуты обратно.
— Вы думаете, они не раскроют нашего человека, — спросил молодой синоби идущего в шаге перед ним мужчину средних лет, который как раз в этот момент открыл взмокшее от пота лицо и теперь разматывал зацепившуюся за капюшон тряпицу.
— Они слепы и глухи. Я однажды целые сутки провел на женской половине замка одного даймё, и что же? Меня, совершенно чужого человека, там приняли за недавно поступившего стражника. Вот я и простоял целый день, а потом еще ночь как офицер стражи. — Он тихо рассмеялся. — Мой же брат так и вовсе, выполняя задание, умудрился провести трое суток в замке, прежде чем ему удалось подстеречь заказанного человека и убить его.
— Да, я слышал эту историю. — Молодой синоби ухмыльнулся в усы. Брат наставника был по-настоящему прославленным синоби, потому что был безоговорочно предан своему клану и мог, наверное, все. Однажды, получив задание прикончить какого-то придворного, он прокрался во внутренний садик и сразу же нырнул в пруд, устроившись под листьями лотосов и высунув на поверхность бамбуковую трубочку. Таким образом он просидел под водой около трех суток, позволяя себе лишь в ночное время выныривать и дышать обычным способом. Так он сидел до тех пор, пока к озеру не подошел придворный, которого следовало убить. Выскочив из воды, синоби зарубил кёгэ, после чего покинул место преступления.
Об этом подвиге уже много лет рассказывали детям синоби как о примере безукоризненного отношения к своему делу и безусловной преданности.
Быстро добравшись до замка, синоби рассредоточились по территории, подсчитывая нанесенный урон.
— Все идет по плану, — доложил через несколько минут тщательной проверки тощий жилистый синоби с маленьким коричневатым, похожим на лежалую тыкву лицом и злыми глазами сказочного злодея. — Как и планировалось, они понесли небольшие потери. Думаю, что это заставит их не усомниться в том, что они действительно одержали победу. — Он расплылся в довольной улыбке. — Вы были правы, наставник, Токугава Дзатаки действительно еще более предсказуем, нежели его братец Иэясу.
— Я не был бы настолько уверенным в происходящем. — Тот, кого называли наставником, расчесал длинными паучьими пальцами жидкие седые волосы, собрав их в пучок. — Вы уверены, что нашему агенту удалось проникнуть к ним? Что они не раскусят и не убьют его?
— По вашему приказанию мы подстрелили канонира Дзатаки, единственного человека в его отрядах, который реально
— Хорошо. Вы успокоили меня. — Наставник поднял с земли продолговатый камешек и какое-то время разглядывал его.
— Почему вы не отдали приказа пристрелить Дзатаки прямо здесь? Он был не менее открыт, чем другие дураки? — нарушил ход мыслей наставника Лежалая тыква. — Заказчик будет требовать скорейшего выполнения заказа. Зачем понадобилось оставлять здесь наших людей? Они все равно подсыпали отравы в колодец, ну, обнаружили бы в замке переодетые в наши одежды трупы крестьян, какая разница. — Он казался раздраженным.
— Будда Амида свидетель, Дзатаки — не самая сложная цель, не самое мудреное задание, которое мы когда-либо получали. Ерунда. Другое дело — орден «Змеи», который стоит за Дзатаки. Орден, который действует на нашей территории, а мы о нем ничего не знаем. Тебе не кажется это странным? А, Мертвый Кречет?
Услышав свое имя, синоби быстро обернулся, ища глазами чужих, но поскольку все было спокойно, пожал плечами.
— Мы не можем позволить столь могущественному ордену находиться на нашей земле, влияя на политику в стране, заменяя одного даймё другим, по своему усмотрению подкладывая наложниц и любовников в постели наших князей, с тем, чтобы затем контролировать их потомство. У меня есть сведения, и они подтверждаются другими кланами синоби, что орден способен присылать к нам людей из далекого будущего. Из времени других законов, других, не известных нам школ и способов убивать. Мы должны добраться до притаившихся в наших провинциях «змей», стиснуть их шеи и заставить отдать нам секреты или умереть. Убить Дзатаки — это слишком просто, вытрясти из Дзатаки имена других «змей», узнать, где их замок, где ставка, пленить руководство… да… эти задачи достойны того, чтобы положить за них и все наши жизни. А ты говоришь — убить Дзатаки…
Глава 6
Спасенная девочка
Война — это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели. Поэтому прежде чем решиться на столь серьезный шаг, необходимо испробовать все прочие средства. Во-первых, надо разбить замыслы противника. На следующем месте — разбить его союзы, и наконец — разбить его армию.
— Меня попросили рассказать что-нибудь о человеческой природе. Ну что я могу сказать нового о человеке, о котором уже давно все сказано. Настоятель «Храма Разводов» на Миуре почтенный Гёдзаку как-то рассказывал мне, что если сперва лицо человека рассечь мечом по диагонали, пописать на него и затем потоптаться плетеными сандалиями, с лица слезет кожа! Вот, собственно, и все, что я могу рассказать о человеческой природе.
Дзатаки кивнул секретарю, что на сегодня больше не нуждается в его услугах. Последнее время размеренная жизнь второго лица в государстве изменилась настолько, что и сам Ким-Дзатаки диву давался. Вроде хорошенькая маленькая девочка, может, даже слишком хорошенькая, слишком напуганная, слишком несчастная, а ради нее он готов забыть о государственных делах, о любимой жене, наложницах, забыть поесть или прогуляться перед сном, забыть о безопасности… С каждым днем грозный даймё привязывался к малышке все сильнее и сильнее, любил ее все крепче и крепче, так, словно спасенная им девочка была ему родной. Его плотью и кровью, его долгожданным ребенком, да что там ребенком, разве когда-нибудь он думал, что можно с такой силой любить детей? Разве когда-то, еще в теле князя Киямы, он нянчился так с сыном Умино? С любимым внуком Судатё? Возможно, потому что прежде он находил более важные занятия, нежели посидеть с ребенком.