Гейша
Шрифт:
Алла выслушала меня молча.
– Ладно, ты меня разжалобил. Ради Ленки могу скостить тебе сотню. Хотя она мне никакой подругой не была. Она отбила у меня хорошего клиента.
– Сотню? Мне от этого не легче.
– Ничем больше не могу помочь.
– Алла, ты просто не понимаешь…
– Это ты не понимаешь! Думал, побаловался и на этом все кончится? Плати, иначе сильно пожалеешь. Никакая экспертиза не докажет, лечился ты у меня или нет. Я тебя серьезно предупреждаю.
Два часа, разгар рабочего
Все перессорились из-за этой очередности и смотрят друг на друга косо. Только мне отпуск в ближайшее время никак не светит, поэтому я расслабился за чашкой кофе, отгородившись от остального мира свежим номером «МК». В это время на моем столе мягко запиликал телефон.
– Юра? – Я узнал голос нашего шефа и внутренне напрягся. – Можешь зайти сейчас ко мне в кабинет?
– Да, иду.
Даже без видимой причины ничего хорошего от подобного вызова я не ждал.
В обители шефа было прохладно и сумрачно из-за ясеня, разросшегося прямо под окном. Розанов за своим столом пил холодный чай на травах, всем своим видом стараясь изобразить, что и он – простой смертный. Все в нашей консультации знали, что у него проблемы с печенью. На наших вечеринках он отделывался бокалом минералки и уезжал первым, оставляя нас радоваться жизни. За это ему многое прощалось!
Я сел на стул.
– Как у тебя дела? – ласково начал шеф.
Я неопределенно пожал плечами, не понимая еще, куда ветер дует.
Розанов принялся расспрашивать меня о жизни: нравится ли мне адвокатская работа, хватает ли на жизнь гонораров, как поживают мои родители?.. Очень удивленный таким вниманием к собственной персоне, я отвечал, что проживаю один, родители здоровы и так далее, не понимая, зачем завконсультацией понадобились все мои анкетные данные?
– Как дело Бирюковой?
Я коротко обрисовал ситуацию.
– Юра, ты мне очень нравишься. Мне кажется, ты умный парень, перспективный адвокат, у меня на тебя большие планы, – интимным тоном сообщил вдруг шеф. – Объясни, будь добр, что это еще за история с неоплаченным счетом из поликлиники? – усталым и сочувствующим голосом добавил шеф.
Гром грянул.
Я заерзал на стуле, замямлил, как школьник, что разберусь, мол, там какая-то ошибка вышла…
– Ты уж, пожалуйста, разберись поскорее, – вздохнув с облегчением, обрадованным голосом сказал шеф. – Если у тебя сложное финансовое положение, то так и скажи, мы подумаем, чем тебе еще помочь.
Он сделал недвусмысленное ударение на слове «еще».
– Изыщем средства. Потом отдашь.
– Нет, что вы! Спасибо!
Эх, кто бы знал, чего мне стоил этот отказ! Хотя, с другой стороны, я уже просто хотел пойти на принцип.
– А то мне просто неудобно выслушивать, как мальчишке, выговоры за
– Извините меня, я обещаю поскорее разобраться.
– Вот и правильно. Если что понадобится, обращайся.
– Обязательно, но ничего не нужно. Спасибо. Я разберусь.
На полусогнутых ногах я выполз из кабинета.
Ну вот, началось. Что теперь делать?
Вечером, входя в неосвещенный подъезд собственного дома, я сначала внимательно осмотрел лестничную площадку перед лифтами, и не зря. Там стояли и курили двое высоких парней в спортивных шортах. В груди заныло от нехорошего предчувствия. Двое, как в той песенке конца восьмидесятых годов: «И в подъезде два амбала встретили меня… Кошечка! Я даже имени не знаю твоего, но для тебя не пожалел бы ничего…»
Я подошел к лифту. Один сразу навалился сзади мне на плечи, вывернул руки назад, а другой вытащил из-под футболки пистолет и приставил дуло к моему животу.
– Заткнись и двигай в лифт, – шепотом приказал тот, что был с оружием.
Второй сильным пинком направил меня в нужном направлении.
Если бы они думали, что я смогу сбежать, то первым делом обшарили бы мои карманы и достали ключи от квартиры. Им ничего не стоило протянуть руку и достать связку гремящих ключей из заднего кармана брюк, но им это и в голову не пришло. Я понял, что сейчас, по их плану, я должен сам впустить их в свою квартиру и отдать деньги, которых там и в помине не было. Если они подумают, что я их дурачу, то пристрелят, чего доброго, а потом обшарят квартиру.
Дверь лифта раздвинулась. Тот, что держал пистолет, спиной вошел в кабину, не сводя с меня глаз и соответственно дула своей пушки. Второй пинком попытался втолкнуть меня в кабину. Я с силой двинул его каблуком в носок старых стоптанных кроссовок и, не давая опомниться, резко откинул назад голову и затылком ударил в лицо. Раздался хруст сломанной носовой перегородки. Громила ослабил хватку, но не отпустил меня, тогда, оттолкнувшись обеими ногами от стены лифтовой шахты, я опрокинул его назад, спиной на металлические почтовые ящики. По подъезду прокатился жуткий грохот – целое звено ящиков рухнуло на пол вместе с куском штукатурки. Рухнул с ними и бандит.
Одним прыжком преодолев короткий лестничный пролет, отделяющий площадку перед лифтами от входной двери, я выскочил на улицу и спрятался за дверью. Второй, с пистолетом в руке, догонял меня гигантскими прыжками. Он выбегал из подъезда, не ожидая, что я жду за дверью. Я ударил его дверью в лицо и сбил с ног и только после этого кинулся бежать. К счастью, в тот вечер я не успел поставить машину в гараж, а оставил на той стороне дома, под окнами своей квартиры. Напролом через клумбы, кусты жасмина и сирени я бросился бежать за угол. Если за мной и гнались, то вряд ли сразу смогли сообразить, в какую сторону я побежал. На улице было темно, хоть глаз выколи.