Гибель адмирала Канариса
Шрифт:
— Тогда почему же он позволяет себе не являться по моему приказу?..
— Просто вы слишком неожиданно приказали подготовить свой «фюрер-поезд» и покинули «Вольфшанце», мой фюрер.
Неожиданно даже для гарнизона ставки. Это дезориентирует людей; многие не успевают выяснить, где вы на самом деле находитесь в то или иное время.
Сам Шауб не ощущал какой-то особой приязни к начальнику Главного управления имперской безопасности (PCXА) — грубому и слишком простому, который так и не сумел дотянуться до твердости и влиятельности своего предшественника Райнхарда Гейдриха. [3] Но как адъютант фюрера, он отдавал себе отчет в том, что Гейдриха из могилы не поднять, а терять такого преданного, неамбициозного шефа службы имперской безопасности, каковым
3
Здесь — напоминание о том, что начальник штаба армии резерва полковник граф фон Штауффенберг пронес взрывчатку в ставку «Вольфшанце» в своем служебном портфеле, и это было справедливо расценено фюрером как серьезная недоработка охраны.
— Если Кальтенбруннер опоздал к моему отъезду, если даже не догадывался о нем, тогда откуда он здесь взялся? — вдруг совершенно угасшим голосом поинтересовался Гитлер.
И Шаубу уже в который раз подумалось о том, как непростительно часто вождь оказывается подверженным своим минутным вспышкам гнева и подозрительности и какими страшными последствиями для рейха эти вспышки могут оборачиваться.
— Узнав о вашем отсутствии в ставке, начальник Главного управления имперской безопасности приказал пилоту приземлиться на одном из запасных полевых аэродромов, а затем, пересев в машину, сумел перехватить наш поезд на ближайшей станции.
— Хотите сказать, что полет ему организовал Геринг? — спросил Адольф и, не дав адъютанту времени на ответ, еще более нервно подстегнул его: — Что вы молчите, Шауб?! Почему вы умолкаете как раз в то время, когда мне нужно, чтобы вы, наконец, заговорили?
— Не исключено, что к полету действительно причастен рейхсмаршал Геринг, — пожал плечами Шауб. — Или кто-то из командиров люфтваффе рангом пониже.
— Геринг и Кальтенбруннер? — уже не обращал на него внимания фюрер. — Странная пара. Не знал об этом. И давно эти двое сдружились? — Хищноватый прищур.
— Н-не з-знаю, — отчаянно повертел головой Шауб.
— А должны бы знать, — резко осадил его вождь и саркастически скривился. — Хорошо еще, что при Кальтенбруннере не оказалось взрывчатки. Или все-таки прихватил?
— Это исключено, мой фюрер. — Это был юмор протеста и отчаяния, и хорошо, что он остался без внимания.
— Разве кто-нибудь из охраны удосужился заглянуть в его служебный портфель? [4] — уныло пробубнил Гитлер, вновь упираясь лбом в прохладное и слегка влажноватое стекло вагонного окна.
4
Здесь — напоминание о том, что начальник штаба армии резерва полковник граф фон Штауффенберг пронес взрывчатку в ставку «Вольфшанце» в своем служебном портфеле, и это было справедливо расценено фюрером как серьезная недоработка охраны.
— На такое вряд ли кто-либо из охранников решился бы, — покачал головой Шауб.
— Почему не решился бы? Только потому, что он — Кальтенбруннер?
— Но согласитесь: все-таки речь идет о Кальтенбруннере, — бесстрастно признал адъютант. — Слава Богу, кое-какое уважение к высоким чинам рейха у наших воинов все еще осталось.
— А полковника Штауффенберга они не обыскали только потому, что он граф?
— Согласен, мой фюрер. Кальтенбруннер — это одно, но Штауффенберг!.. Уж этого однорукого и одноглазого они попросту обязаны были обыскать.
— Потому и спрашиваю, адъютант: кому нужна такая охрана? Причем такая охрана… фюрера?!
— Меры уже приняты, мой фюрер.
— Эти бездари в эсэсовских мундирах, возомнившие себя элитой вооруженных сил, не способны уже ни воевать за своего фюрера, ни охранять его. Ни на «Лейбштандарт», [5] ни на «Дас рейх» или «Мертвую голову» — ни на кого нельзя положиться!
— …Что же касается Кальтенбруннера, то он садился в вагон охраны буквально на ходу, — слегка приукрасил адъютант рвение шефа РСХА, стараясь не
5
Имеется в виду дивизия «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», которая считалась избранной даже среди дивизий войск СС.
Обергруппенфюрер прекрасно понимал, что, если под подозрение действительно попадут еще и эти трое из верхушки СД и СС, полетят десятки голов из РСХА и штаба рейхсфюрера СС Гиммлера. И, что самое страшное, — голов, все еще преданных фюреру, а их, увы, и так становилось все меньше и меньше.
Шауб никогда не забывал, что он — один из тех, кто начинал вместе с фюрером это немыслимо тяжелое восхождение к вершинам — рейха, славы, арийского духа. Он знал, с какими муками создавалась библия национал-социалиста «Майн кампф»; знал, как вел себя фюрер в камере Ландсбергской тюрьмы, как фанатично он верил в покровительство Высших Посвященных — и как панически боится теперь потерять хоть какую-то толику своей безраздельной власти. Даже не жизнь, нет: больше самой жизни он боится потерять власть! Только она являлась для Шикльгрубера-Гитлера подлинным мерилом личности, высшим критерием человеческого духа и главной ценностью существования.
«Фюрер привык властвовать над всеми нами, и в этом его сила, — раздумывал Шауб. — Однако сам он беспомощен перед силой власти, и в этом его слабость!» С той поры, как Шауб стал личным адъютантом фюрера, в нем жил великий, но пока еще никем не оцененный философ.
2
Вот уже в течение получаса Канарис [6] сидел, откинувшись на спинку кресла, и сосредоточенно, почти ожесточенно разминал нервно вздрагивавшие жилистые руки. Взгляд его при этом был устремлен куда-то в утреннюю серость окна, а подбородок время от времени подергивался снизу вверх, словно адмирал пытался забросить на затылок «копну» давно поредевших, основательно подернутых сединой волос. Это было привычное состояние души и тела стареющего шефа разведки. Теперь уже бывшего шефа…
6
Вильгельм Франц Канарис (1887–1945) — немецкий военный деятель, адмирал. Родился в г. Аплербеке (теперь это один из районов Дортмунда), в семье управляющего металлургического завода. Закончил Морской кадетский корпус в Киле. Служил на крейсере «Дрезден», командовал субмариной, занимал различные штабные должности. В 1938–1944 гг. был начальником разведывательного управления Верховного командования вооруженных сил Германии (то есть начальником абвера; в некоторых источниках его еще называют «начальником военной разведки и контрразведки»). Казнен в апреле 1945 г. как один из участников июльского (1944) заговора против фюрера.
Когда адмирал нервничал, он не курил, не искал успокоения в рюмке-другой коньяку и уж тем более не метался по кабинету, истаптывая и без того затоптанный «беспородный» ковер, доставшийся ему по наследству от предшественников. Да, по наследству — вместе с этим неухоженным кабинетом на улице Тирпицуфер, 74–76, горой «личных дел» и подборками донесений бездарных по самой своей природе или же давно перевербованных агентов; со всеми теми склоками и подозрениями, которые все напористее умерщвляли абвер висельничными петлями, оскверняя саму святость древнего ремесла разведчика.
Формально новая штаб-квартира Канариса находилась в небольшом, захолустном пригороде Потсдама, однако адмирал не спешил перебазироваться туда — все оттягивал, выжидая, какой будет реакция Гиммлера на его затянувшееся новоселье. Поначалу Канарис словно бы испытывал фюрера и высшее руководство страны на терпеливость и способность смириться с его существованием вне абвера, вне высшего военно-политического командования и уже как бы вне войны. С одной стороны, чисто подсознательно адмиралу хотелось, чтобы о нем как можно скорее и основательнее забыли, избавляя, таким образом, от подозрений и преследований; с другой — он слишком болезненно, уязвленно воспринимал это забытье, а следовательно, и свою ненужность.