Гибель царей

Иггульден Конн

Брут выскочил из телеги и побежал к ним.

— Не привлекайте к себе внимание, глупцы. Глядя на вас, из каждого дома в этом районе уже, наверное, отправили стражников, чтобы те посмотрели, чем вы тут занимаетесь!..

Солдаты растерянно поменялись местами, и Брут в отчаянии поднял глаза к небу. Здесь ничего нельзя было поделать. Уже слуги и стражники из близлежащих домов подошли к решеткам, чтобы посмотреть на толкущихся на месте солдат. Он слышал тревожные крики.

— Ну что ж, придется забыть о секретности. Разбирайте свое оружие

из телеги и идите за мной к воротам. Быстро!.. Всех сенаторов хватит удар, когда они узнают, что в городе находится вооруженный отряд.

Растерянность солдат моментально испарилась: они быстро разобрали оружие. Весь процесс занял не больше нескольких минут, потом Брут приказал Кабере прекратить наконец осматривать телегу, что он продолжал без остановки делать. Его приветствия каждому колесу стали слишком утомительными.

— А теперь — вперед! — рявкнул Марк.

Его щеки порозовели от присутствия такого количества зрителей.

Легионеры шли к воротам, построившись ровными рядами, и через секунду он забыл о смущении, высоко оценив профессионализм людей, следовавших за ним. Они очень подойдут для Перворожденного.

К тому времени когда Юлий закончил объяснение своей точки зрения, Антонид был бледен от гнева.

— Как ты посмел! — прогремел он. — Я обращусь в сенат. Это мой дом по праву покупки, и ты скорее сдохнешь, чем украдешь его у меня!

— Я ни у кого его не краду. У тебя не было права предлагать деньги за собственность моего дяди, — спокойно ответил Юлий, получая удовольствие от ярости оппонента.

— Его земли и собственность были конфискованы, как у врага государства. Он был предатель! — закричал Антонид.

Самым большим его желанием было просунуть руки сквозь решетку и вцепиться в горло этому молодому наглецу, но за ним наблюдали солдаты с обнаженными мечами, а с ним рядом находилось всего двое его воинов. Антонид подумал о том, что может Юлий найти в комнатах дома. Не осталось ли там каких-нибудь доказательств, связывающих его имя с убийством дочери Помпея? Скорее всего, нет. Но мысль эта засела ему в голову, вызывая панику.

— Предателя звали Сулла, это он напал на свой собственный город, — ответил Юлий, прищурив глаза. — Оскорбление не по адресу. Марий защищал сенат от человека, объявившего себя диктатором. Он был человеком чести.

Антонид в ярости сплюнул на землю, чуть не попав на все еще связанного привратника.

— Вот чего стоит его честь! — орал он, ухватившись за прутья решетки.

Юлий отдал короткий приказ, и один из его людей выступил вперед. Антонид вынужден был убрать руки.

— Не смей прикасаться ни к чему, принадлежащему мне, — холодно сказал Цезарь.

Антонид собирался ответить, но у подножия холма вдруг раздались голоса солдат, что вынудило его сделать паузу. Он оглянулся на звук, и его черты исказило злорадство.

— Ну, ты еще узнаешь меня, подлый преступник! Сенат послал людей, чтобы они восстановили порядок.

Ты будешь выброшен на улицу, точно так же, как вы поступили с моими рабами!

Он отошел от ворот и обратился к вновь прибывшим:

— Этот человек ворвался в мой дом и жестоко обошелся со слугами. Я хочу, чтобы его арестовали, — сказал Антонид ближайшему солдату.

От возбуждения в уголках его рта собралась слюна.

— Ну, у него вполне дружелюбное лицо. Давай не будем этого делать, — ответил, усмехаясь, Брут.

Несколько секунд Антонид не понимал, в чем дело, но потом наконец оценил и количество вооруженных людей, стоящих напротив него, и отсутствие у них знаков различия легионеров.

Он медленно отступил назад, вызывающе вздернув подбородок. У Брута это вызвало приступ смеха.

Антонид подошел к своим стражникам. Те явно занервничали, видя, какое количество солдат противостоит им.

— Сенат примет мою сторону! — крикнул «пес Суллы», но голос его сорвался.

— Попроси своих хозяев назначить время для слушания. Я сумею защитить свои права по закону, — ответил Юлий, открывая ворота, чтобы впустить Брута и его людей.

Антонид злобно посмотрел на него, потом повернулся на пятках и отправился прочь. Стражники последовали за ним.

Цезарь остановил Брута прикосновением руки, когда тот проходил мимо.

— Не слишком мирное сборище, Марк.

Его друг поджал губы.

— Я привел их сюда, так? Ты себе представить не можешь, как тяжело провести в город вооруженных людей. Время Мария миновало.

К ним присоединился Кабера, прошедший через ворота с последними солдатами.

— Стражники у городских ворот приняли меня за богатого купца, — весело сообщил он.

Брут и Юлий не обратили на него внимание: они пристально смотрели друг другу в глаза. В конце концов Марк слегка кивнул.

— Ладно. Но это можно было сделать более осторожно.

Напряжение между ними исчезло, и Юлий усмехнулся.

— Я получил истинное удовольствие, когда этот негодяй стал прыгать от радости, решив, что вы посланы сенатом, — проговорил он, ухмыляясь. — Один этот миг оправдывает шумное появление моих людей.

У Брута все еще был удрученный вид, но улыбка стала медленно расплываться по лицу.

— Возможно. Послушай, сенат узнает от него, что у тебя столько солдат. Будет скандал. Тебе следует отправить какое-то количество воинов в казармы Перворожденного.

— Я так и поступлю через некоторое время, но сначала надо сделать несколько дел. Мои остальные центурии тоже должны быть туда переброшены из поместья.

Неожиданно Юлия поразила одна мысль:

— Как же сенат разрешает присутствие в городе Перворожденного?

Брут пожал плечами.

— Не забывай, что он в списках легионов. Кроме того, казармы находятся за пределами стены, около северных ворот. У меня одна из лучших тренировочных площадок в Риме, а Рений — лучший мастер по части мечей. Тебе следует посмотреть.