Гибель Дракона
Шрифт:
Все человечество сознавало жестокость и трагизм этого зрелища, но грандиозность «спектакля» возбуждала и щекотала нервы. Гибель призрачной Атлантиды, легенды о которой передавались из поколения в поколение, вдруг обрела реальность. По меркам древних, Атлантида была процветающим государством, высокоразвитой цивилизацией, но все это не шло ни в какое сравнение с богатством и процветанием народа островной страны на Дальнем Востоке. Стодесятимиллионный народ, владеющий общественным состоянием в тысячи миллиардов долларов, который из года в год занимает второе место в капиталистическом мире по объему производимой промышленной продукции, в денежном выражении равному тремстам пятидесяти миллиардам долларов… Народ, претендовавший в двадцать первом веке на первое место… Единственная страна в Азии, которая сумела преуспеть в модернизации и превратилась в промышленную державу, сохранив своеобразную культуру, которая так и носит название «японской»… И эта островная
Средства массовой информации всего мира разжигали страсти вокруг Японии. У Японских островов плавали авианосец «Форрестол» Седьмого флота США, авианосец «Блуварк» Дальневосточного ВМФ Англии и авианосец «Мельбурн» ВМС Австралии. Они, конечно, выполняли и спасательные функции, но в то же время на них базировался всемирный информационный центр, который назвали Тихооканским пресс— и телецентром. Выпущенная в Америке семимиллионным тиражом брошюра «Атлантида и Япония», бывшая не чем иным, как сенсационной скороспелкой, разошлась за несколько часов. Настоящий бум вызвал сборник высказываний астрологов и пророков, которые, оказывается, давно уже предрекали страшные катаклизмы Земли.
Нечего и говорить, что больше всего разволновались ученые — геологи и геофизики. Они прямо-таки головы теряли от этой обрушившейся на них проблемы. ЮНЕСКО образовала специальную комиссию — было разрешено использовать семь геодезических и метеорологических спутников Земли, запущенных США, Советским Союзом, Англией и Францией, а также все наблюдательные и исследовательские системы, которыми располагала специальная спасательная комиссия ООН. В Советском Союзе, Соединенных Штатах Америки, Китае, Индонезии, Австралии, Англии, Франции, ФРГ и Норвегии были образованы специальные исследовательские институты. Разумеется, мгновенно были исчерпаны все «запасы» специалистов, занимающихся науками о Земле, со всего мира собрали даже студентов соответствующих специальностей. Для ученых это был исключительный случай, который выпадает «раз в тысячу лет». Дело в том, что это явление с точки зрения новой, едва получившей обоснование науки — геоэнергетики было уникальным и поднимало неисчислимое множество новых проблем. Внезапное погружение океанической плиты — теоретически такая модель была уже создана — сопровождалось перемещением плиты континентальной, и этот процесс произошел с поразительной скоростью, всего за несколько лет. Под земной корой произошло внезапное нарушение равновесия из-за крупномасштабных перемещений вещества в мантии, и это нарушение сопровождалось взрывным высвобождением энергии… Было ли это повторением некогда происходивших на Земле бурных горообразовательных процессов, отголоски которых еще не совсем заглохли в недрах массивов суши, или это было явлением, неведомым до сих пор для нашей планеты и свидетельствовавшим о вступлении ее в какой-то новый этап своего эволюционного развития?
На эти вопросы предстояло ответить. Пока очевидно было одно: наблюдаемое явление носило совершенно уникальный характер.
В свете происходившего внезапное разрушение и погружение в океан легендарной Атлантиды, считавшееся всего лишь фантазией или мифом древних, вдруг стало объектом серьезного изучения. Гибель Японии стала как бы моделью гибели Атлантиды. Сейчас никто уже не говорил о невероятности подобного явления, как с развитием палеомагнетизма не отрицали уже теории дрейфа материков Вегенера, которую когда-то похоронили в основном из-за того, что автором ее был синоптик, дилетант в геологии. Среди ученых Индии и Австралии изменилось и отношение к «мифу о материке Муу» Черчвальда, считавшемуся до сей поры совершенно несостоятельным.
Мир следил за приближающейся с каждой минутой катастрофой с двойственным чувством. Казалось бы, гибель его означала потерю всего лишь третьей доли процента от общей площади суши на планете. Но когда об этом клочке начинали думать как о «земле людей», то это не могло не волновать, больше того, это не могло не стать ощутимым для всего мира. На этой земле жило два и шесть десятых процента всего населения планеты. Здесь ежегодно производилось около семи процентов мировой промышленной продукции, на долю этого архипелага приходилось четырнадцать процентов в международной торговле. Для развивающихся стран Япония — в качестве «фабрики Азии» — была прекрасным рынком сбыта нефти, каменного угля, железной и медной руды, бокситов, урана, кварца, хлопка-сырца, шерсти, кормов, продуктов питания и фруктов. Одновременно она являлась поставщиком на мировой рынок стали, техники, судов, автомобилей, электронной аппаратуры, бытовых электроприборов, текстиля, галантереи и фабрично-заводского оборудования. Короче говоря, она была серьезным поставщиком промышленных товаров. А в последние годы Япония начинала приобретать вес в качестве члена мирового инвестиционного рынка, особенно в развивающихся странах, предоставляя
Люди впивались взглядом в экраны телевизоров, в кадры кинохроники, в газетные фотографии, наблюдая, как тонет, изрыгая дым и пламя, Дракон.
По всему миру развернулась кампания под лозунгом «Спасите Японию!», проводимая международными и общественными организациями, а также правительствами всех государств. Проходили митинги, начался сбор средств в пользу японских беженцев. Однако большинство людей проявляло лишь любопытство стороннего наблюдателя к трагическому спектаклю, происходившему в каком-то далеком уголке Дальнего Востока. В глубине души они испытывали сложные и противоречивые чувства: удовлетворение от того, что «это» произошло не на их земле, некоторое злорадство, что гибнет преуспевающая и процветающая страна, тревогу и неприятное предчувствие, что придется принять на постоянное жительство большое количество своеобразного энергичного и какого-то непонятного народа.
По большому счету, только сами действующие лица этой трагедии не жалея живота своего старались поелику возможно уменьшить потери. Спасательная служба Японии без сна и отдыха продолжала работы, словно в условиях катаклизма хотела сотворить новое «японское чудо». С приближением конца все больше становилось жертв среди сотрудников самой спасательной службы. Коммодор Гэрланд, командовавший американской морской пехотой, которая сотрудничала с ней, заявил с глубоким удивлением в телеинтервью:
— Все спасательные службы Японии — и государственные, и военные, и гражданские — проявляют поразительную храбрость. Их команды бросаются туда, куда не решаются ступить даже наши морские пехотинцы, побывавшие не в одном бою. Возможно, это естественно, когда речь идет о спасении жизней своих соотечественников. И все же порой отвага японцев граничит с безрассудством. Мы иногда говорим между собой, что, быть может, это от горя…
Потом коммодор добавил еще несколько слов, которые во время передачи были вырезаны:
— Я думаю, что все японцы — народ «камикадзе». Все без исключения — отважные воины… Даже молодое поколение, которое считается мягкотелым, внутри системы действует, ни в чем не отставая от старшего…
Идя навстречу приближающемуся с каждой минутой концу, Япония, казалось, бросала вызов самой природе, пытаясь сотворить «чудо». В каком-то смысле это чудо уже было сотворено. К началу июля в условиях непрекращающихся землетрясений, извержений и цунами было вывезено за пределы страны шестьдесят пять миллионов человек. По шестнадцать миллионов человек в месяц! Тому послужили и признанные во всем мире организаторские способности японцев, и оперативность объединения японских торговых фирм, сумевшего сделать практические выводы сразу, как только ими была получена от правительства секретная информация о катаклизме. Однако по мере роста разрушений и опускания почвы эффективность спасательных работ стала заметно падать. Пути сообщения, порты и аэродромы выходили из строя один за другим, сосредоточивать в определенных пунктах большое количество эвакуируемых и вывозить их в крупных масштабах практически сделалось невозможным. Приходилось собирать отдельные, маленькие группки отрезанных от всего мира людей.
К началу июля пригодным для эксплуатации остался только один аэропорт Титосе на Хоккайдо, но и его закрытие было лишь вопросом времени. Можно было еще как-то использовать аэродромы внутренних линий, расположенные сравнительно высоко над уровнем моря, как в Аомори, и гладкие, еще не затопленные степи.
Теперь главная роль в спасательных работах переходила к вертолетам и военным самолетам, способным совершать посадку и взлет с короткой пробежкой на неровной местности, и к десантным судам. В этой ситуации возможности советских транспортных авиагигантов оказались просто поразительными. Их посадочно-взлетная система была настолько мощной, что при полной загрузке горючего с расчетом на обратный полет они с легкостью совершали посадку в глубоких, с неровностями котловинах.
Комитет спасения Японии с помощью международных спасательных отрядов вел отчаянную борьбу, чтобы до конца июля эвакуировать до семидесяти миллионов человек. Число погибших и пропавших без вести после начала катаклизма уже превысило двенадцать миллионов человек. Сюда входили и те, кто погиб уже после посадки на самолет или судно. Количество жертв среди членов спасательных отрядов подходило к пяти тысячам. А на беспрестанно трясущихся раскалывающихся и тонущих островах оставалось еще более тридцати миллионов человек. Эти люди в ловушках глубоких котловин и окруженных водой прибрежных холмов, дрожа от ужаса, ждали своей очереди на спасение. Пытаясь спасти всех до последнего, национальные силы спасения, в которые входило три миллиона человек, начали последний смертельный бой с природой.