Гибель 'Эстонии'
Шрифт:
– Сэр, простите, не найдется ли у вас огонька?
Эти слова, произнесенные негромко приятным женским голосом на безукоризненном английском, заставили Росса повернуться и встать со стула. Перед ним стояла молодая европейка, выжидающе держа в руке тонкую, длинную сигарету.
– Я не курю, мэм, - не сразу ответил он.
– Но дар Прометея всегда со мной.
Он достал из кармана пиджака спички, услужливо зажег одну из них.
– Вы не возражаете, если я присяду рядом?
– Почему бы и нет?
Женщина грациозно уселась на довольно высокое сиденье, положила на стойку тоненькую матерчатую сумочку, вышитую
– Не хотите ли что-нибудь выпить?
– Пожалуй, - нерешительно ответила она.
– Заказывайте, - он кивнул в сторону бармена.
– Минеральную воду с лимоном, пожалуйста.
"Проститутка?
– думал Росс, с улыбкой разглядывая соседку и с удовольствием медленно потягивая текилу.
– Богатая искательница приключений? Или... курьер Ясона?"
– Меня зовут Иван, Иван Росс. А вас?
– Сальме. Просто Сальме.
– Что вы здесь делаете, Сальме? Здесь, в знойном Сингапуре? Вы, судя по имени, скандинавка, так ведь?
– Вы проницательны, Иван. Можно мне вас так называть?
– она впервые улыбнулась, показав два ряда удивительно ровных красивых зубов.
– Валяйте, - согласно махнул он рукой, однако про себя отметил: "А глаза голубовато-льдистые, как исландские айсберги. Искры в них мерцают льдышками."
– Я действительно северянка. Но не скандинавка, а эстонка. Родилась в Таллине, не приходилось там бывать?
Она продолжала улыбаться, чуть склонив набок голову, холодные глаза пытливо вглядывались в его лицо.
– Нет, к сожалению не довелось, - уверенно соврал он и подсознательно ощутил, что она ему не верит.
– Хотя очень хотел побывать. Особенно в восьмидесятом году во время Олимпийских игр.
– Регата в Пириту - поддержала его Сальме.
– Какими же судьбами вы оказались заброшены из края прохладных озер в пекло тропических суховеев?
– Пути господни неисповедимы.
– Вы что же, занимаетесь каким-то делом?
– У каждого из нас свой бизнес в жизни. Мой - путешествия, - она вновь улыбнулась, глаза её вдруг потеплели, все лицо сдержанно просветлело, словно его обрызгало лучиком скупого северного солнца. "А путешественница и впрямь хороша, - восхищенно отметил про себя Росс.
– Только вот каковы цели её странствий?" И словно отвечая на этот его немой вопрос, она задумчиво сказала:
– Ищу философский камень вечной молодости.
– Пока старость вам не грозит.
– О, она коварна и подкрадывается неслышно, незаметно. И неотвратимо.
– Неотвратимо близится время ужина, - переводя разговор в шутливое русло, сказал Росс.
– Вы не составите мне компанию?
– Спасибо.
– Спасибо - да?
– смеясь, переспросил он.
– Отлично. Как вы относитесь к французской кухне?
– Приемлю, все, даже лягушек.
– Жду вас в семь в ресторане "Силь ву пле".
Выйдя из бара, он окинул быстрым взглядом бассейн.
Два-три человека неспешно плыли в разных его секторах, пожилая дама, сидя в шезлонге, читала пухлую книжку, изредка потягивая коктейль, молодая парочка ворковала о чем-то интимном на мелководье. Чистая вода, чистый воздух, ленивый покой. Ничто не напоминало о недавней трагедии. "Отменно работают службы, - вздохнув неприязненно
– Да, иначе нельзя. Иначе бизнес терпит урон. Особенно такой бизнес как гостиничный". Было шесть часов пятнадцать минут и он решил окунуться. Зайдя в мужскую раздевалку, он скинул костюм, облачился в услужливо предложенные слугой плавки и четверть часа носился своим любимым брассом по дальней пустынной дорожке. И хотя вода была приторно теплой, она снимала напряжение, успокаивала. Хотя какое тут могло быть спокойствие - убрали связника, значит, он сам почти наверняка под колпаком. Значит, надо принимать решение. И он его уже принял. Он выходит на Ясона. Через полчаса во французском ресторане он встречается с Сальме. Поединок начинается. Ну что ж, посмотрим, какова эта эстонская Мата Хари в действии.
Без пяти семь Росс вошел в "Силь ву пле". Учтивый метрдотель торжественно провел его к заказанному ранее столику, официант предложил меню (разумеется, без указания цен), распорядитель напитков - винную карту. Минут пятнадцать спустя появилась Сальме. Росс встал и, увидев его, она помахала ему приветственно рукой с другой стороны зала. На ней было темное вечернее платье с глубоким декольте, нитка крупного бело-розового жемчуга. "Уже хорошо, что передающей аппаратуры на ней нет," - подумал он, сдержанно улыбаясь. И только тут увидел на её левом запястье массивный браслет - тот же крупный бело-розовый жемчуг в три ряда.
– Не люблю опаздывать, - произнесла она извиняющимся голосом, - но вдруг кончился бензин. Пришлось тратить время, заправляться.
– Надеюсь, время, которое мы затратим здесь на нашу "заправку", не будет потерянным, - Росс кивнул официанту и тот хорошо отрепетированным речитативом стал представлять наиболее изысканные - с точки зрения шеф-повара - блюда. Шансонье из Парижа слабеньким дребезжащим голоском исполнял песенки из репертуара Мориса Шевалье, кордебалет "Марсельские милашки" стройно отрабатывал незамысловатые па, певица Лулу Помпадур, молодая грузная шатенка с мальчишеской стрижкой, задорно, вдохновенно сообщала хриплым баском скабрезные куплеты, дополняя их не менее забористой мимикой и жестикуляцией.
– Предлагаю следующий регламент, - Росс поднял бокал с шампанским, рассматривая золотистые пузырьки.
– Каждый задает другому три вопроса. Три вопроса - три ответа.
– Если только они будут из области любви, - Сальме наморщила нос в иронической усмешке.
– По другим вопросам я даже у своего священника не исповедуюсь.
– Вы замужем?
– кивнув, продолжал Росс.
– Нет.
– И никогда не были?
– Простите, это второй вопрос?
– Нет, уточнение первого.
– И никогда не была.
– Браво! Я уже было решил, что между нами не может быть ничего общего. И я ошибся - матримониальный опыт у нас абсолютно идентичен. Вопрос второй: будучи плодом любви родителей, где именно в Эстонии они произвели вас на свет?
Сальме молчала довольно долго. Она вспомнила хутор на берегу чистого, прозрачного озера в тридцати километрах от Тарту, скромные красавицы-липы, таинственные заросли камыша, земляничный ковер в лесу, гордые семейства белых грибов, птичьи выводки и рачьи норы. Она смотрела на шампанское и видела топленое молоко своего детства, сквозь голоса искусных исполнителей слышала колыбельную матери.