Гибель 'Эстонии'
Шрифт:
– Что ты там увидел?
– спросила она удивленно. И вдруг улыбнулась.
– У этой улочки дурная репутация. В полночь её посещают привидения.
– Пожалуй, одно из них я видел сейчас у моей машины, - озабоченно сказал он. И, уже когда они поравнялись с "фольксвагеном", заговорил вновь: У тебя, конечно, газеты нет?
– Газеты? Зачем тебе?
– Костюм жаль. А я хочу взглянуть на днище.
Сальме протянула ему "болонью", достав её из маленькой сумочки. Подняв кузов домкратом и сняв пиджак, он забрался под машину и тут же протянул оттуда руку:
– Дай мне, пожалуйста, из левого внутреннего кармана ручку-фонарик.
Секунд через двадцать он выскочил из-под автомобиля, сильно
– Что... что ты обнаружил?
– Часовой механизм с взрывчаткой.
– Он пущен?
– Странно, что он ещё не жахнул.
Они смотрели вдоль безлюдной улицы в ту сторону, где стоял "фольксваген".
– Ты хорошо его разглядел? Может, показалось.
Росс молча взял из её рук пиджак, надел его, поежился. Разглядел ли он его? Это было новейшее стандартное устройство, с которым оперативный состав спецслужб знакомили эксперты месяца три назад. Однажды запущенное, оно не могло быть подвергнуто деактивации. Только вот что странно - когда он его обнаружил на днище, ему оставалось тикать полторы минуты. А прошло больше. Росс посмотрел на часы, поднял глаза на Сальме, повернулся в сторону машины.
– Привидение тебе привиделось, - лукаво улыбнувшись, Сальме показала ему язык. И в это время грянул оглушительный взрыв. Полыхнула вспышка и через мгновение искореженный "фольксваген" превратился в огненный столб. Раздались тревожные крики, в окнах стал вспыхивать свет, где-то завыла сирена.
– Уходим, - резко бросил Росс.
– Через несколько минут тут будет все перекрыто, начнется охота за свидетелями.
Проводив Сальме до гостиницы, Росс направился на центральный телеграф. "Свои игрушку подкинули, - негодовал он.
– Или янки? Вряд ли. Какая им выгода? Команду дал Рэм Зондецкий, другой никто не посмел бы. Значит, в Москве очень хотят, чтобы груз был доставлен по назначению. Даже ценой моей жизни. Вернее - не даже, а именно такой ценой. Обычная история - кто слишком много знает, весьма опасен. Может заговорить в самый неподходящий момент. Надежно молчит не тот, кто связан клятвой молчания. Надежно молчит мертвый. Ну, держитесь, заклятые друзья! Я вам картишки-то попытаюсь смешать. Слово Ивана Росса".
На телеграфе он быстро набросал печатными буквами текст по-английски:
"Господину Омбудсмену - лично, офис Королевского Омбудсмена, Стокгольм, Швеция.
В среду, 27 сентября из Таллина в Стокгольм отплывает паром "Эстония", на котором в автомобилях "ауди", "бентли" и "феррари" будет заложено 500 кг героина. Кроме того, в двух трейлерах "мерседес" будет перевезено большое количество редких металлом. Помешать преступной контрабанде может только ваше вмешательство.
Доброжелатель".
Посетителей было мало и дежурная телеграфистка, молодая брюнетка с царским бюстом и пушистыми ресницами, откровенно зевала.
– Будьте любезны, отправьте эту телеграмму, - сказал он, подавая в окошко свой текст.
– Сию минуту, h(rra,10 - брюнетка, не знавшая английского, пробежала глазами адрес.
– А где точный адрес?
– Извините, забыл. Вот он, - и Росс сделал необходимую приписку. Брюнетка набрала текст и улыбнулась:
– Все в порядке, телеграмма получена. Вот подтверждение.
– T(nan, proua.11
Обычно Росс спал сном младенца - едва голова касалась подушки, как он проваливался в теплое, баюкающее нечто. Однако внутренне был запрограммирован мгновенно вскочить на ноги при малейшем тревожном шорохе. В эту ночь просыпался трижды, хотя опасности не чувствовал. И каждый раз будил его один и тот же сон. Бирюзовое море, бирюзовое небо. Штиль. На верхней палубе океанской яхты в
– Я всю жизнь боролся с Советами, - горделиво заявляет "Слюнтяй".
– И в Москве, и в Нью-Йорке. А меня...
– Не будь чванной цацей, брат Аркадий, - прерывает его Рэм.
– Тебя ценят, тебя любят, тебя знают. Мы ведь все в одной обойме.
– Ура!
– кричит куратор и Зондецкий довольно жмурится. Вдруг широко раскрывает глаза, смотрит на Росса с улыбочкой, ласково грозит ему пухлым пальчиком, говорит с отеческой укоризной:
– А вы, оказывается, шалунишка, Иван Антонович. Мы к вам с добром...
– С добром!
– кричат все, и громче всех - куратор-генерал и закадычный друг Павел.
– А вы...
– болезненно куксится Зондецкий.
И Росс просыпается.
VIII. Три меры зла
Когда Луиджи Торини увидел "Эстонию" в порту, он вовсе не пришел в восторг, как это бывало со всеми пассажирами великолепного красавца-парома. Адмирал Чан Дун, он же Джузеппе Ливеро - бесстрашный капитан-лейтенант флота Бенито Муссолини, незабвенного дуче, оценивал любую посудину, способную бороздить моря и океаны, лишь с одной точки зрения: как скоро смогли бы её взять на абордаж его отчаянные головорезы. "Водоизмещение 15500 тонн, - вспоминал он рекламный проспект, полученный вместе с билетом, - 9 палуб, 4 машины по 5000 лошадок каждая. Предельный ход - 21 узел. Совсем, совсем неплохо. Только мои-то скорости порезвее. При полной загрузке 2000 пассажиров на 500 кают и 6 ресторанов и баров. Да, чтобы освободить всех этих преуспевающих бездельников от наличности и ценностей пришлось бы побегать. Длина этой красотки - кажется, когда боши спустили её на воду в 1980 году, ей дали имя "Sally" - почти 160 и ширина 25 метров. Только бегуны мои молодцы отчаянные и, поймав пытающихся выскользнуть из их умелых ручонок, особо не церемонятся. Мужчин без раздумий пускают на корм рыбам, а женщин... Все зависит от того, какая женщина..." Адмирал улыбнулся, с благожелательным интересом разглядывая представительниц прекрасного пола, прогуливавшихся по пирсу. Их цветистые одежды радовали глаз. "Можно было бы с ходу торпедировать какую-нибудь глазастенькую скандинавочку. В моих южных водах это экзотика. Однако, дело превыше всего. Завтра Стокгольм, а шведки... ооо! Даже Кан Юай как-то восхищался. Теперь же и груз надо проверить, и убедиться, что машины закреплены надежно, и после автомобильной палубы ознакомиться хотя бы бегло с главными службами". Он уже был на борту парома и ожидал лифт, чтобы подняться в каюту. Наконец, дверцы раскрылись и из кабины неспешно вышла Сальме. Холодно скользнув взглядом по лицу адмирала, она подошла к дежурному администратору. Луиджи Торини также бесстрастно взглянул на женщину и слегка поклонился - как кланяются в таких ситуациях незнакомым джентльмены. "Чита ведет груз вместе с Моцартом, - думал он, распаковывая свой чемодан в каюте. Он мне ничего не говорил. И Кан Юай не сказал про неё ни слова. Старый конспиратор как всегда прав. Чем меньше посвященных, тем надежнее". Раздался осторожный стук в дверь. Адмирал прислушался. Морзянка: "Эскадра на рейде".
– Входите, не заперто, - крикнул он. В каюте появился молодой человек в морской форме с нашивками младшего офицера. "Похож, - вспомнил адмирал описание, которое дал ему устно Моцарт.
– Таким, наверное, был в молодости и я".
– Кайдо Силласте. Рад приветствовать вас на борту "Эстонии", - лихо отчеканил он по-английски. И добавил доверительно: - Гибралтар на горизонте.
– Луиджи Торини. Десантируемся на Мальте.
– В нашем распоряжении один из механиков, сэр.