Гибель гигантов

Фоллетт Кен

— Какие настроения в Санкт-Петербурге?

— Россия не хочет войны, — сказал Антон.

— Хорошо.

— Царь боится, что война приведет к революции. — Когда Антон говорил о царе, у него был такой вид, словно он съел что-то несвежее. — В Петербурге половина заводов бастует. Но конечно, емуи в голову не приходит, что людей толкает к революции его собственная жестокость.

— Пожалуй… — Вальтеру приходилось учитывать, что суждения Антона искажены ненавистью, но в этом случае шпион был не так уж неправ. У Вальтера не было ненависти к русскому царю, а страх — был. Ведь

в его распоряжении самая мощная армия мира! Говоря о безопасности Германии всегда следовало учитывать наличие этой армии. Германия была подобна человеку, у которого сосед держит во дворе перед домом посаженного на цепь огромного медведя. — Что же царь собирается делать?

— Это зависит от Австрии.

Вальтер сдержал вертевшийся на языке резкий ответ. Все ждали, что предпримет австрийский император. Что-тоон обязательно предпримет, потому что убитый эрцгерцог был его престолонаследником. Вальтер надеялся узнать о намерениях Австрии от кузена Роберта еще сегодня. Роберт относился к католической ветви семьи, как вся австрийская элита, и сейчас Роберт должен быть на мессе в Вестминстерском соборе. Вальтер собирался встретиться с ним позже, на ланче. А пока ему было необходимо побольше узнать о русских.

Пришлось ждать следующего гимна. Вальтер поднял взгляд к потолку и стал рассматривать роскошную позолоту свода.

Паства запела гимн «Вековая скала».

— Предположим, на Балканах начнутся военные действия, — тихо сказал Антону Вальтер. — В этом случае Россия останется в стороне?

— Нет. Если нападут на Сербию, царь не будет спокойно на это смотреть.

Вальтер похолодел. Именно такого развития событий он и боялся.

— Но начинать войну по такому поводу — безумие!

— Да. Но русские не могут позволить Австрии контролировать Балканский регион, они должны защищать свои торговые пути.

Это можно понять. Основная часть российского экспорта — зерно с южных полей, нефть из скважин вокруг Баку — поставлялась другим странам из черноморских портов.

— С другой стороны, — продолжал Антон, — царь призывает всех действовать осмотрительно.

— Иными словами, он еще не принял решения.

Вальтер кивнул. Царь мечтал вернуть в Россию золотой семнадцатый век и наивно верил, что это возможно. Это как если бы Георг V решил попробовать воссоздать «старую добрую Англию» времен Робин Гуда. Царя вряд ли можно назвать рассудительным, а потому отчаянно трудно предсказать, как он поступит.

Когда запели последний гимн, взгляд Вальтера вернулся к Мод, сидевшей через два ряда от него, с другой стороны прохода. Она с чувством пела, а он влюблено смотрел на нее.

Сообщение Антона его обеспокоило. Теперь Вальтер нервничал еще больше, чем час назад.

— С сегодняшнего дня мне необходимо встречаться с вами ежедневно.

На лице Антона отразился страх.

— Невозможно, — тихо промолвил он. — Это слишком опасно.

— Но ситуация меняется каждый час.

— В воскресенье утром на Смит-сквер.

В этом-то и заключается сложность с идейными шпионами, подумал Вальтер с досадой: на них нельзя повлиять. С другой стороны, тем, кто шпионит за деньги, нельзя доверять. Они могут сказать то, что от них хотят услышать — в надежде получить больше. А если Антон говорил, что царь колеблется, Вальтер мог быть уверен,

что царь действительно еще не принял решения.

— Давайте встретимся хоть раз в середине недели! — попросил Вальтер, когда гимн заканчивался.

Антон ничего не ответил, просто молча встал и вышел.

— Черт, — не удержался Вальтер. Сидевший рядом ребенок посмотрел на него осуждающе.

Когда служба закончилась, он вышел на мощеный плиткой двор церкви и остановился, приветствуя знакомых, пока не появились Фиц с Би и Мод. Мод в стильном приталенном платье серого бархата с темно-серой креповой накидкой выглядела невероятно элегантно. Может быть, цвета не очень подходили для женского наряда, но они оттеняли ее мраморную красоту, и казалось, ее кожа светится. Вальтер пожал всем руки, горько жалея, что не может остаться хоть на несколько минут с ней наедине. Он обменялся любезностями с Би, разодетой в карамельно-розовые и сливочные кружева, и согласился с Фицем, который заявил с видом оскорбленного достоинства, что убийство эрцгерцога — это возмутительно. Потом Фицгерберты с ним распрощались, и он подумал было, что сегодняшний день потерян, но в последний миг Мод шепнула: «Я собираюсь на чай к герцогине».

Вальтер, улыбаясь, смотрел ей вслед. Он встречался с Мод вчера и встретится завтра, но одно предположение, что сегодня он больше ее не увидит, чуть не привело его в отчаяние. Неужели он действительно не в состоянии провести без нее двадцать четыре часа? Он не считал себя слабохарактерным, но она словно околдовала его. Впрочем, у него не было никакого желания освободиться от ее чар.

Особенно его привлекали в ней независимость и сила духа. Большинство женщин его возраста, казалось, были довольны пассивной ролью, которую отвело им общество: от женщины требовалось хорошо выглядеть, устраивать приемы и слушаться мужа. Такие безвольные существа, о которых можно ноги вытирать, наводили на него тоску. А Мод была похожа на его американских приятельниц, с которыми он познакомился, когда работал в немецком консульстве в Вашингтоне. Они были элегантными, очаровательными — и независимыми. И он был невероятно счастлив, что его любит именно такая женщина.

Прогулочным шагом он пошел по Пиккадилли и остановился у газетного киоска. Чтение английских газет никогда не доставляло ему удовольствия: многие публиковали злобные статьи, направленные против Германии, особенно неистовствовала «Дейли мейл». Она убеждала англичан, что кругом одни немецкие шпионы. Как бы Вальтеру хотелось, чтобы так оно и было! В южных городах у него было около дюжины информаторов, следивших за тем, что происходит в портах, как и у англичан в портах Германии, но уж никак не тысячи, придуманные истеричными газетчиками.

Вальтер купил номер «Пипл». Балканские события вовсе не были главной новостью: англичан больше интересовало происходящее в Ирландии. На протяжении веков там у власти были находившиеся в меньшинстве протестанты, которые третировали католиков, составлявших большинство населения страны. Но если Ирландия обретет независимость, все будет наоборот. Обе стороны вооружены до зубов, и там вполне может начаться гражданская война.

Вальтер нашел в самом низу первой страницы заметку в один абзац, озаглавленную «Австро-сербский кризис». Как обычно, газеты не имели представления о реальном положении вещей.