Гибель Киева
Шрифт:
Ни на возмущение, ни на претензии к охране, ни на что другое не оставалось времени, и он, замкнув двери на один поворот ключа, бросился обратно.
Барбара лежала на боку, пуская пузыри из рта. Он опять набрал скорую. На разговоры времени не оставалось, и Александр пустил в ход самое мощное оружие:
– Приезжайте немедленно… за любые деньги.
На том конце возникла пауза, а потом его переспросили:
– За любые?
– Да, за любые.
– Ждите. С-коро будем.
Явились они практически мгновенно и с ходу, не раздеваясь, осмотрели собаку.
– Давайте перенесём её в комнату, – скомандовал
Доги – не маленькие собаки, и Барбара не была исключением. Пыхтя, её уложили на вьетнамский ковёр.
В свете ясного сентябрьского солнца стало совершенно очевидным, насколько она плоха.
Осмотрев язык и склеры, прослушав её прерывистое надсадное дыхание, измерив температуру, для чего градусник, к изумлению Александра, поместили в анус собаки, и ещё над чем-то поколдовав, доктор ничего утешительного не сообщил:
– Нужен анализ крови и мочи. Оно хоть и осень, но лептоспироз нужно исключить. Скорее всего, это отравление. Крысиный яд.
Столь равнодушный голос невозможно приобрести, с ним нужно родиться. Он что, не видит ничего или притворяется? Да нет, такие не входят в положение.
Дабы избежать процедуры набивания цены, Александр, не медля, спросил:
– Сколько?
Ответ был достоин голоса:
– Вызов у нас стоит шестьдесят гривен. А остальное… Вы сами сказали по телефону.
Александр вытащил из бумажника хрустящую банкноту, которая мгновенно исчезла в широкой лапе доктора. И, тем не менее, купюра в сто евро на мужиковатого впечатления не произвела: казалось, ещё миг, и он зевнёт. Алек сандр снова вытащил такую же банкноту, но не позволил ей исчезнуть в лапе собачьего эскулапа.
– Эту нужно заработать. Вы её получите после того, как собака оживёт.
Чудо таки произошло, и в голосе доктора возникли заинтересованные нотки:
– Ещё триста гривен. В лаборатории тоже хотят жить, и выдать результат они должны быстро. Вы не волнуйтесь – шансы есть, собака большая, а крысы маленькие. Всё дело в дозе.
Доктор с поразительной для его тучной комплекции скоростью сделал забор крови, какие-то инъекции и умчался.
Оставшись наедине с Барбарой, Александр принялся её гладить и подбадривать, и слова, которые находил, последние лет десять не слыхивали даже его любимые женщины.
Много позже, когда он сживётся со своей собакой настолько, что сможет приблизиться к её тайнам, поймёт: они видят мир иначе, они пронизывают взглядом сущее в инфракрасном излучении; они слышат неизмеримо больше; они чувствуют то, что невыразимо словами; они проникают туда, куда человеку вход заказан – они зрят их, кишащих во мгле и в прозрачном пространстве, и во тьме, кого видел и запечатлел Уильям Блейк.
И тут, откликаясь на его зов не сдаваться, скорее полумёртвая, нежели полуживая Барбара приподняла лапу и положила её на руку Александра. Какой-то миг они переливали энергию друг в друга. И не истощались.
Доктор, наконец, возник. С порога заявил, что не ошибся в диагнозе, и если собака жива до сих пор, то теперь они её точно вытащат. Он знал, за что бороться.
Знал это и Александр. Он знал – против кого и с кем. Да, они пытались его обесточить, отравив собаку и лишив транспорта. Но сегодняшние потери – это ступени завтрашнего восхождения, а энергия, выработанная в преодолении
Но в этот день не было суждено поставить точку. Намеченную встречу с братьями по оружию пришлось отменить. Барбаре требовались творог, телячья печёночка, витамины, памперсы, и он помчался за всем этим, позабыв о порезанных колёсах и об осторожности. И тут же расплатился.
Когда нагруженный он вбегал в воротики своего двора, уже смеркалось, и в этой полутьме не совсем рассмотрел бомжа, ковыряющегося в оцинкованном баке для мусора. Он даже не понял, как мгновенно этот полусгнивший персонаж оказался за его спиной. Он даже не попытался поставить блок короткому замаху – руки-то были заняты сумками. Единственное, что он успел, как это умеют чернокожие боксёры уже пропустив удар соперника, едва заметным движением, чуть-чуть убирая голову, повести её по касательной в том же направлении, что и разящая траектория удара. Вот это чуть-чуть и спасло его жизнь.
Он успел подумать, что по касательной удар пришёлся не по мозжечку, а чуть в сторону, скатился по шейным мускулам на плечо… В глазах вспыхнули звёзды, рассыпались на жёлтые монеты достоинством в 50 копеек… и наступила ночь.
Позже он узнает, что соседка со второго этажа в этот момент входила во двор. Рванувшийся на улицу бомж сбил её с ног и потому не нанёс контрольного удара. Он также узнает, что орудие убийства провалялось во дворе несколько дней – скажите, кого может заинтересовать кусок водопроводной трубы сечением в три четверти дюйма, обёрнутой в газету бесплатных объявлений? Разве что любопытство могло возникнуть: с какой-такой стати нужно было заливать свинцом кусок ржавой трубы?
Его спасительница, скромненькая девочка девятнадцати лет, работала медсестрой, что оказалось весьма кстати. Она же оказала ему первую помощь, и, надо же, в её сумочке завалялся нашатырный спирт. С её помощью он доковылял до своей квартиры, невероятным усилием воли открыл замки и, о Боги Небесные, у порога его встретила Барбара. Он кое-как втащился в комнату и плюхнулся на вьетнамский ковёр. Едва стоящая на ногах собака плюхнулась рядом с ним.
Казалось, оба впали в забытьё, и сказать, сколько времени они лежали друг на друге, никто не мог.
Очнувшись, он нашарил в кармане мобильник. Переключая левой рукой номера забитых в нём телефонов, дошёл до Цок-Цок, и, не колеблясь, нажал кнопку.
– Приезжай. Кажется, меня убили. Но я ещё живой.
– Ты, как всегда, нестандартен. Но не слишком оригинален, чтобы заманить девушку в свои сети.
– Это всерьёз. Приезжай и спасай.
Она взяла паузу и после этого резко сменила тон:
– Еду.
Правая рука висела плетью. Временами казалось, что по затылку и шее проводили раскалённым утюгом, а ключица и предплечье существовали отдельно от него, если это можно назвать существованием – они горели в огне. Вылив левой рукой остатки виски, которым потчевал вчерашнего визитёра, в стакан, залпом опрокинул прямо в горло. Малость полегчало. Добрёл до кухни, отломил пальцами кусочек творога, отрезал полоску печёнки, положил в миску и отнёс Барбаре. Лёг на ковёр и стал дожидаться Цок-Цок.