Гибель королей

Корнуэлл Бернард

– Один из них не испугался.

– И сейчас об этом сожалеет, – весело подытожил Лудда. – Однако все это странно, лорд, очень странно.

– Что именно?

– Она может говорить с богами. И боги не отдали ей приказ убить тебя.

– А, – протянул я, понимая, что он имеет в виду, но не зная, что еще сказать.

– Боги наверняка знали бы, что с тобой делать, и они обязательно сказали бы ей. Но ведь не сказали. Это говорит мне о том, что она получает приказы не от богов, а от ярла Кнута. А людям рассказывает то, что они хотят от нее услышать. – Он снова поерзал в седле, пытаясь облегчить ноющую боль. – Вон там дорога, лорд, – сказал он, вытягивая руку.

Он вел нас на юг и на восток и искал римскую дорогу, которая переваливает через холмы. «Она ведет к старым оловянным шахтам, – еще перед выездом

сообщил он мне, – а после шахт дороги нет». Я тогда велел Лудде довести нас до Ситрингана, где у Сигурда был дом для празднований. Правда, тогда я не рассказал, что именно собираюсь там делать.

Почему я отправился на поиски Эльфаделль? Чтобы найти путь, естественно. Три норны сидят у корней Иггдрасиля и плетут наши судьбы, и в какой-то момент они берут ножницы и обрезают нити. Нам всем хочется знать, когда закончится эта нить. Нам хочется знать будущее. Нам хочется знать, как сказал мне Беорннот, чем закончится история, и вот поэтому-то я и отправился к Эльфаделль. Альфред скоро умрет, возможно, он уже умер, и все изменится, а я не настолько глуп, чтобы думать, что моя роль в этих переменах будет незначительной. Я Утред Беббанбургский. Люди боятся меня. Я не великий лорд с точки зрения земельной собственности или богатства, но Альфред всегда знал: если ему нужна победа, то нужно просто дать мне людей. Именно таким образом он и сломил хребет Хестену при Бемфлеоте. Его сын, Эдуард, кажется, доверяет мне, и я знаю, что Альфред хочет, чтобы я присягнул в верности Эдуарду. Я отправился к Эльфаделль, чтобы хотя бы одним глазком заглянуть в будущее. Зачем связывать себя клятвой с человеком, которому суждено потерпеть неудачу? Не является ли Эдуард тем, кого Эльфаделль назвала Саксом и кому судьбой предназначено погубить Уэссекс? Что такое безопасный путь? Сестра Эдуарда, Этельфлед, никогда не простит меня, если я предам ее брата, но вполне возможно, что и ей суждено предать его. Все мои женщины погибнут. В этом нет ничего неожиданного, мы все умрем, но почему Эльфаделль так сказала? Не предостерегала ли она меня против детей Альфреда? Против Этельфлед и Эдуарда? Мы живем в мире, скатывающемся во мрак, и я все время искал свет, который осветил бы прямую и ровную дорогу, однако не нашел ни того ни другого, лишь увидел Эрсе, и это видение никогда не сотрется из моей памяти. Оно будет преследовать меня до конца моих дней.

– Рок неумолим, – произнес я вслух.

Под влиянием мерзкого пойла Эльфаделль я выболтал свое имя. А что еще? Я никому из своих людей не говорил, в чем состоит мой план. А Эльфаделль я об этом рассказал? Эльфаделль живет на земле Кнута и под его защитой. Она утверждает, что Уэссекс будет разрушен и что датчане заполучат все. Что ж, неудивительно, что она так сказала: ведь это именно то, что хочет внушить всем Кнут Длинный меч. Ярл Кнут хочет, чтобы все датские вожди побывали в пещере и услышали, что победа неизбежна. Он отлично понимает, что такие слова побудят людей сражаться с особой страстью, и именно это обеспечит им победу. Люди Сигурда, атаковавшие меня на мосту, в самом деле верили, что победят, и именно благодаря этому они попались в ловушку.

Сейчас я вел своих людей туда, где нас могла ждать смерть. Сказал ли я Эльфаделль о том, что собираюсь напасть на Ситринган? Если да, тогда она наверняка предупредит Кнута, и Кнут поспешит защитить своего друга Сигурда. Я планировал заехать в Ситринган, Сигурдов дом для празднеств, и очень надеялся, что поместье будет пустым и беззащитным. Я рассчитывал сжечь его дотла, а потом как можно быстрее добраться до Буккингахамма. Сигурд уже попытался убить меня, и я хотел, чтобы он всей душой пожалел об этом. Вот поэтому я отправился в Сестер – чтобы выманить его, и если мой план сработал, значит, сейчас Сигурд спешит туда в надежде заманить меня в ловушку и убить. Я же тем временем планирую сжечь его дом. Но не исключено, что Кнут уже выслал своих людей в Ситринган, и тогда этот город превратится в ловушку для меня.

Надо придумать что-то другое.

– Ситринган отпадает, – сказал я Лудде. – Вместо этого веди меня в долину Трента. В Снотенгахам.

Мы повернули на юг и, преодолевая сопротивление ветра, гонявшего тучи на небе, через два дня и две ночи вошли в долину. Открывшийся вид пробудил во мне массу воспоминаний. В мой первый поход на боевом корабле мы пришли

именно сюда, поднявшись по Хумберу, и именно в этой долине я впервые увидел Альфреда. Я тогда был мальчишкой, а он – молодым человеком, и я, шпионя за ним, подслушал, как он сокрушается по поводу того, что его грех стал причиной появления на свет Осферта. Именно на берегах Трента я впервые встретился с Уббой, известным как Убба Ужасный. Он внушал мне страх и благоговейный трепет. Позже, у берегов моря, мне пришлось убить его. Я был мальчишкой, когда в последний раз оказался на берегах этой реки; сейчас я взрослый мужчина, и люди боятся меня точно так же, как я когда-то боялся Уббу. Утредерве – так называют меня некоторые, что означает Утред-Нечестивец. Они дали мне это прозвище, потому что я не христианин, но прозвище мне нравится, только боюсь, что однажды я в своей нечестивости зайду слишком далеко и из-за моей глупости погибнут люди.

Возможно, даже здесь, возможно, даже сейчас, потому что я отказался от идеи разрушить дом в Ситрингане и вместо этого решился на глупость, но такую, которая приведет к тому, что обо мне заговорят по всей Британии. Репутация. Я предпочитаю иметь репутацию, а не золото.

Я оставил своих людей в лагере и в сопровождении одного Осферта поехал по южному берегу реки. Я ничего не говорил, пока мы не добрались до края леса, откуда можно было увидеть город, построенный в крутых излучинах реки.

– Снотенгахам, – сказал я. – Вот здесь я впервые увиделся с твоим отцом.

Он что-то пробурчал. Город стоял на северном берегу и сильно разросся с тех давних пор. Дома появились и за крепостным валом. Воздух над городом был плотным от дыма, поднимавшегося от кухонных очагов.

– Владения Сигурда? – спросил Осферт.

Я кивнул, вспоминая слова Беорннота о том, что Сигурд держит свой боевой флот в Снотенгахаме. Я также вспомнил слова Рагнара Старшего, сказанные мне, когда я был мальчишкой: что Снотенгахам будет датским вечно, хотя большинство тех, кто живет внутри стен, саксы. Город был мерсийским, и стоял он на северной границе королевства, однако всегда, сколько я себя помню, в нем правили датчане, и сейчас местные купцы и церковники, местные шлюхи и кабатчики платили серебром Сигурду. Его дом, построенный на высокой скале в центре города, не был его главной резиденцией, но он все равно считал Снотенгахам своей крепостью, местом, где он чувствовал себя в безопасности.

Чтобы добраться до Снотенгахама со стороны моря, нужно было подняться по Хумберу, а потом идти по Тренту. Именно такое путешествие я в детстве и совершил на «Властелине ветров» Рагнара, и сейчас, с опушки на южном берегу, я видел сорок или пятьдесят всевозможных судов, пришвартованных к противоположному берегу, те самые суда, на которых в прошлом году Сигурд ходил на юг, на Уэссекс. Тот поход ничего ему не принес, он ничего не достиг и разрушил лишь несколько одиноких ферм в окрестностях Экзансестера. Пришвартованные корабли свидетельствовали о том, что Сигурд не затевает еще одну морскую экспедицию. Что следующий его поход будет сухопутным, направленным сначала на Мерсию, потом на Уэссекс с целью захватить все земли саксов.

И все же гордость человека составляет не только земля. Мы оцениваем лорда по количеству корабельных команд, которые он ведет за собой, и эти суда сказали мне, что Сигурд командует целой армадой. Я же командовал одной командой. Да, я был не меньше знаменит, чем Сигурд, однако моя слава не преобразовалась в богатство. Наверное, подумал я, правильно было бы дать мне прозвище Утред Безмозглый. Я служил Альфреду все годы и в награду за это имею поместье, присвоенное чужими, одну дружину и репутацию. Сигурд же владеет городами и обширными поместьями и возглавляет целые армии.

Настало время подразнить его.

Я поговорил с каждым из своих людей. Я сказал им, что они могут разбогатеть, если предадут меня; что если хотя бы один обмолвится какой-нибудь городской шлюхе, что я – Утред, то меня скорее всего будет ждать смерть, и тогда почти все они умрут вместе со мною. Я не напоминал им о данной мне присяге, потому что никому из них напоминать об этом надобности не было. К тому же я не сомневался в том, что ни один из них не предаст меня. Среди них было четверо датчан и трое фризов, но при этом они были моими людьми, связанными со мной дружбой так же прочно, как присягой.