Гибель королей

Корнуэлл Бернард

– Да, – согласился он и вгляделся в мое лицо. – Если ты обещаешь не убивать их.

Я засмеялся.

– Я не убиваю маленьких детей, лорд король. Я жду, когда они вырастут.

– Они должны стать взрослыми, – сказал он и нахмурился. – Ты же не осуждаешь меня за грех, правда?

– Я?! Я же язычник, лорд, – сказал я, – какое мне дело до греха?

– Тогда заботься о моих детях, – проговорил он.

– Хорошо, лорд король, – пообещал я.

– А теперь расскажи, что мне делать с Этельредом, – добавил он.

Я перевел взгляд на отряд своего кузена, который ехал плотной группой в арьергарде.

– Он

хочет быть королем Мерсии, – сказал я, – но он знает, что ему понадобится поддержка Уэссекса, поэтому он не возьмет трон без твоего разрешения, а ты это разрешение не дашь.

– Не дам, – подтвердил Эдуард. – Но моя мать утверждает, что и мне понадобится его поддержка.

Вот подлая баба, подумал я. Ей всегда нравился Этельред, а свою дочь она всегда осуждала. Однако в ее словах была доля правды. Этельред мог выставить на поле битвы как минимум тысячу человек, и если Уэссексу когда-либо придется на севере противостоять датским лордам, роль такого пополнения будет неоценима. Но, как я сотню раз повторял Альфреду, всегда нужно помнить о том, что Этельред найдет массу предлогов, чтобы оставить свою дружину дома.

– Так о чем тебя просит Этельред?

Вместо прямого ответа Эдуард поглядел вверх, в небо, потом перевел взгляд на запад.

– Он ненавидит тебя.

– И твою сестру, – напомнил я.

Он кивнул.

– Он хочет, чтобы Этельфлед вернули… – начал он и замолчал, потому что затрубил рог.

– Он хочет, чтобы Этельфлед либо вернули ему, либо заперли в конвенте, – догадался я.

– Да, – подтвердил Эдуард, – именно этого он и хочет. – Рог протрубил во второй раз, и он обратил свое внимание на дорогу. – Я им зачем-то понадобился, – сказал он, увидев, что отец Коэнвульф машет нам.

Двое воинов Стипы поскакали к авангарду. Эдуард вонзил шпоры в бока своего коня, и мы поспешили к голове колонны. Выяснилось, что двое разведчиков доставили какого-то священника. При виде короля тот буквально вывалился из седла и поспешил опуститься на колени.

– Лорд, лорд король! – залепетал он, задыхаясь.

– Кто ты? – спросил Эдуард.

– Отец Эдмунд, лорд.

Он приехал из Уимбурнана, где служил священником, и рассказал, что Этельволд поднял в городе свое знамя и объявил себя королем Уэссекса.

– Что? – не поверил своим ушам Эдуард.

– Он заставил меня прочитать воззвание, лорд, прямо на ступенях Святого Катберта.

– И он называет себя королем?

– Он говорит, что он король Уэссекса, лорд. Он требует, чтобы люди присягали ему.

– Сколько человек было там, когда ты уехал? – спросил я.

– Не знаю, лорд, – ответил отец Эдмунд.

– Ты видел там мою сестру? – спросил Эдуард.

– Леди Этельфлед? Да, лорд, она была с ним.

– Сколько у него людей? – спросил я. – Двадцать человек? Двести?

– Не знаю, лорд. Много.

– Он отправил гонцов к другим лордам? – продолжал я расспросы.

– К танам, лорд. Он отправил меня. Я должен привести к нему людей.

– А вместо этого ты нашел меня, – одобрительно произнес Эдуард.

– Он собирает армию, – сказал я.

– Фирд, – мрачно уточнил Стипа.

Этельволд делает то, что считает мудрым, однако мудрости в его действиях как раз и не хватает. Он унаследовал от отца обширные поместья, и Альфред, проявив величайшую глупость,

оставил ему эти земли. Сейчас Этельволд требует, чтобы его арендаторы взялись за оружие и вступили в армию, которая, как он рассчитывает, пойдет на Уинтансестер. Но это будет не армия, а фирд, обычное ополчение, состоящее из горожан, чернорабочих и плотников, кровельщиков и пахарей. У Эдуарда же – самая настоящая армия из великолепно обученных воинов. Фирд хорош для обороны бурга или для запугивания противника числом, но для сражения, для противостояния с вооруженными мечами датчанами или дикими племенами северян нужен воин. Этельволду следовало бы остаться в Уинтансестере, прикончить детей Альфреда и только потом поднять свой штандарт. Он же, как истинный глупец, отправился к себе домой, и теперь наша армия движется к его дому.

Близился вечер, когда мы подошли к Уимбурнану, солнце спускалось к горизонту, и холмы отбрасывали длинные тени на луга, где паслись овцы и прочий скот Этельволда. Мы двигались с востока, и никто не помешал нам подойти к маленькому городку, расположенному между двумя реками. Там, где русла рек сближались, стояла каменная церковь. В этой церкви покоился король Этельред, брат Альфреда и отец Этельволда. За церковью стоял окруженный высоким палисадом дом Этельволда, и над ним был водружен флаг с изображением бегущего белого оленя со свирепым взглядом и двумя крестами вместо рогов. Само полотнище было темно-красным, и на фоне заходящего солнца казалось, будто это кипящая кровь.

Мы обошли город с севера, переправившись через меньшую из рек и поднявшись по пологому склону, на вершине которого стоял один из фортов, построенных древними. Форт был вырублен в меловой породе и, как мне рассказал отец Эдмунд, назывался Баддан Бириг. Местные жители верили, что зимними ночами там танцует дьявол. Три стены форта, сложенные из осколков, поросли травой, в двух воротах паслись овцы. Форт стоял над дорогой, по которой поехал бы Этельволд, если бы решил отправиться на север, к своим датским друзьям. Первым порывом Эдуарда было заблокировать дорогу на Уинтансестер, однако я убедил его, что это ничего не даст, так как город защищают стены и гарнизон, и гораздо большую опасность представляет тот факт, что Этельволд может сбежать из Уэссекса.

Наша армия, над которой реяли королевские знамена, вытянулась в длинную линию. Уимбурнан лежал в паре миль к югу и востоку от нас, и мы казались несокрушимой силой любому, кто видел нас из города. Наше оружие и наши кольчуги сверкали в лучах заходящего солнца на фоне белых стен форта. Правда, то же самое солнце слепило нас, и нам трудно было разобрать, что происходит в городке, однако мне все же удалось разглядеть воинов и лошадей у дома Этельволда, а также обычных людей, собирающихся на улицах.

– Сколько у него людей? – спросил Эдуард.

Он задавал этот вопрос раз десять с тех пор, как мы повстречались с отцом Эдмурдом, и раз десять получал ответ, что мы не знаем, что никто не знает, что их может быть и сорок, и четыреста.

– Не так уж много, лорд, – наконец-то ответил я.

– И что?.. – начал он и вдруг замолчал. Он собирался спросить, что нам делать, но потом вспомнил, что он король и, следовательно, должен сам дать ответ на свой вопрос.

– Что ты хочешь: чтобы он был жив или мертв? – спросил я.