Гибель красных Моисеев. Начало террора. 1918 год

Коняев Николай Михайлович

Вызвав нескольких охранников-латышей, а также одного из шоферов автобоевого отряда при ВЦИК, П.Д. Мальков приказал вести арестованную в помещение кремлевского гаража. Водитель завел машину, и Мальков выстрелил в затылок Каплан.

Было 16 часов пополудни 3 сентября 1918 года, или — время и тут рвется! — 4 часа утра 4 сентября.

Нам кажется, что 4 часа утра 4 сентября 1918 года — более реальная дата. Ведь расстрел происходил в кремлевском гараже, и днем в гараже наверняка был народ, были посторонние свидетели, а их избегали, тем более что одним только расстрелом

казнь Фанни Каплан не ограничилась.

Труп ее завернули в брезент, вынесли в Александровский сад и, облив бензином, подожгли в железной бочке…

Присутствовавший при расстреле и сожжении Каплан кремлевский библиофил и поэт Демьян Бедный, почувствовав запах горелой человечины, упал в обморок.

Когда он пришел в себя, сверху из осеннего неба, кружась, падали на него белесые хлопья.

— Снежинки? — удивленно проговорил Ефим Алексеевич. — Рано снегу-то…

Орудовавший возле бочки с горящей Каплан Павел Дмитриевич Мальков засмеялся в ответ.

Хмурые, стояли поодаль латыши с винтовками…

Демьян Бедный встал с земли.

Он все понял.

Это были не снежинки…

Говорят, что Демьян Бедный напросился на расстрел Фанни Каплан для «получения творческого импульса».

Импульс этот он получил…

Засыпала звериные тропинки Вчерашняя разгульная метель, И падают, и падают снежинки На тихую, задумчивую ель…

Под стихотворением «Снежинки» ставят в скобочках дату — 21 января 1925 года, но когда написано Демьяном Бедным это стихотворение, неизвестно…

И кто знает, может, тогда, ранним сентябрьским утром 1918 года, когда падали на лицо кремлевского библиофила белесые хлопья пепла, поднимающиеся из бочки, возле которой орудовал неутомимый Мальков, и сложились в сердце пронзительные строки:

Забуду ли народный плач у Горок, И проводы вождя, и скорбь, и жуть, И тысячи лаптишек и опорок, За Лениным утаптывающих путь! Шли лентою с пригорка до ложбинки, Со снежного сугроба на сугроб. И падали, и падали снежинки На ленинский — от снега белый — гроб.

Лично мне в стихотворении «Снежинки» видится нечто большее, чем принято видеть в нем.

Конечно, наличествует в нем и скорбьпо поводу смерти В.И. Ленина, но есть еще в стихотворении и жутьвеликого хазарского жертвоприношения — эти тысячи лаптишек и опорок, за Лениным утаптывающих путь…

Ведь действительно, начиная с сентября 1918 года каждый день жизни хазарского вождя сопровождался жертвоприношением тысяч и тысяч русских жизней…

Нет-нет!

Говоря так, менее всего хотелось

бы мне, чтобы эти рассуждения были истолкованы как некий выпад против хазарской могилы на Красной площади.

Мне близки провозглашаемые сейчас «открытым обществом» принципы толерантности, и я считаю, что не нужно разрушать ничьи святыни.

Нужно только очень отчетливо понимать, чьиэто святыни, чтобы не поклоняться, как это делали русские люди почти весь XX век, святыням своих лютых врагов…

Глава тринадцатая.

НОВОЛЕТИЕ КРАСНОГО ТЕРРОРА

Она не погибнет, — знайте!

Она не погибнет, Россия.

Они всколосятся, — верьте!

Поля ее золотые.

И мы не погибнем, — верьте!

На что нам наше спасенье?

Россия спасется, — знайте!

И близко ее воскресение.

Зинаида Гиппиус

В древние времена на Руси новый год отсчитывали с первого сентября — Семенова дня…

В этом была своя, земледельческая логика. Убирали урожай, начинались заботы о новом урожае, а вместе с ним и о новом годе.

Тысяча девятьсот восемнадцатый, самый короткий в истории России год, похоже, тоже выстраивался под старинную хронологию. Все зло, трудолюбиво засеянное большевиками, уже взошло, вызрело, и наступила пора собирать кровавый урожай.

1

Чекистский налет на английское посольство и аресты иностранных дипломатов, предпринятые, чтобы скрыть участие ВЧК в подготовке покушения на В.И. Ленина, осуществлялись в духе той «революционной импровизации», на которую такими мастерами были большевики.

Конечно и тут не обошлось без накладок.

Приходится признать, что на роль террористки № 1 можно было бы подыскать и более подходящую фигуру…

С Каплан получился перебор. И не потому даже, что Фанни оказалась слепой и просто не могла бы ни в кого попасть, а потому, что она была еврейкой…

Этого подручные Феликса Эдмундовича в спешке не сообразили.

Перечитывая сентябрьские газеты 1918 года, видишь, что большевистскую администрацию Москвы и Петрограда, не посвященную в планы чекистов, в те дни охватила паника…

Порождал ее, конечно, не сам факт покушений.

Поражало, что еврей Каннегисер убивает еврея Урицкого, а еврейка Каплан стреляет в еврея Ленина…

Евреи убивали евреев — вот это действительно вызывало шок.

«Ближайший друг М.С. Урицкого» комиссар Позерн на траурном заседании Петросовета сказал:

«Нелегка была та черная работа, которую нес товарищ Урицкий и которая отрывала его от рабочих масс. В то время, когда во всех советских районах все спали, на Гороховой, 2 светилась лампада, где тов. Урицкий должен был обдумывать каждый росчерк своей руки об арестах…