Гибель Орфея
Шрифт:
Подбежал сторож и первым делом поднял с земли пистолет.
– Куда я ему? В плечо? – спросил он. – Он жив?
Эрик молчал. Он пытался потушить огонь, не чувствуя боли, ожогов, он пытался сбить пламя руками. Сторож сжал пальцами запястье Гарви.
– Нет, – сказал он, – мертв.
После короткого допроса в полиции, Эрика посадили на стул в коридоре, и теперь, когда его отец приехал, Эрик сидел, не сводя глаз с отражения лампочки на полу. Он слышал голос отца и слова полицейского:
– Этот
Эрик сказал полицейскому то, что хотел Гарви. Что он убийца и сумасшедший. Последнее, впрочем, было правдой, только Эрик отказывался признавать ее. Он все сидел и смотрел на отражение лампочки, и его отцу пришлось помахать рукой перед лицом Эрика, чтобы привлечь внимание.
– Эй, Эрик. Как ты?
Эрик поднял голову.
– Возможно, вашему сыну потребуется помощь психиатра. Мы вам еще позвоним, завтра, – говорил полицейский. Он был уже отвлечен другим делом и договаривал, удаляясь по коридору.
– Эрик, – сказал Дэдрик. – Поехали домой.
Домой они возвращались уже за полночь. На небе светила полная луна. Эрик смотрел на нее, потом переводил взгляд на проносящиеся мимо автомобили. Дэдрик говорил о будущем семьи. Перебраться в город побольше, купить дом побольше, и т.д.
– Сейчас сложный период, – объяснял он Эрику, – мы все переживаем. Мы с мамой уже прошли это и все налаживается. У нас с тобой все тоже наладится.
Дэдрик решил заговорить в таком тоне, чтобы сын почувствовал его другом, а не учителем. Дэдрику было сложно, но события ночи заставили его. Впрочем, Эрик и не слушал его. Он смотрел на проносящиеся за окном огни фар в синем мраке и думал, что мир вокруг него стирается так же быстро, как летят эти огни. Все исчезает, все становиться бессмысленным. Появляется легкость, о которой говорил Гарви. Легкость, которая возникает перед самоубийством. Теперь незачем будет вставать с постели, когда проснешься, и незачем ложиться спать.
Прошла целая неделя. Эрик не разговаривал с родителями. Дэдрик отвозил Эрика в школу, но потом Эрик сбегал, так и не появившись на уроках.
– Пришло время поговорить о враче для Эрика, – сказала Роза.
У нее уже был заметный живот, который она придерживала, когда наступали нервные для нее моменты. Разговор с мужем о будущем Эрика был как раз таким.
Они говорил долго. Дэдрик настаивал, что врачи мало чем могут помочь. Многие его коллеги на прошлой работе у Ролиарти обращались к психологам. Помощи они не чувствовали, только зависимость от приемов своего врача. Ближе к вечеру они сошлись на том, чтобы отправить Эрика на все предстоящее лето куда–нибудь. Куда же? Роза вспомнила о своем брате Пибоди. Отлично, сказал Дэдрик. Оставалось
Все утро родители, в основном Роза, собирали вещи. Эрик безучастно сидел на диване.
– Помоги хоть, не видишь, как твоя мама мучается, – говорил Дэдрик. Роза кряхтела, нагибаясь, потом тяжело поднималась с чем–нибудь, например, со стопкой футболок, встряхивала каждую из них, приглаживала и складывала на кровать. Дэдрик брал сложенные вещи и запихивал в чемодан, где все сминалось.
– Мне не нужны эти вещи, – вдруг заговорил Эрик. – И поездка.
– Ну это мы лучше тебя знаем, что тебе нужно, а что нет, – сказал отец.
– Конечно, знаете. И что вы сделали со мной? Поглядите, – и Эрик постучал пальцем по своей груди, – я живу в ужасном мире.
– Слушай, мальчик, – Дэдрик бросил чемодан. – Немедленно иди сюда и собери все, что, как ты считаешь, тебе нужно. И не забывай, что все эти вещи, как и ты сам, существуют благодаря мне и твоей маме.
– Мне надо посидеть, – сказала Роза и вышла из комнаты.
– Видишь, – Дэдрик указал пальцем в сторону уходящей жены.
Эрик медленно зашел в свою комнату, осмотрел все в ней так, будто его отца здесь не было.
– Так, так, так, – сказал он фразу, которой он научился от Джозефины. – Так, так, так.
Дэдрик поморщился. Эти слова он часто слышал от Ролиарти.
– Пытаешься меня разозлить? – спросил он Эрика.
Эрик сделал вид, что не слышит.
– А что здесь? – спросил он, рассматривая чемодан.
Он расстегнул молнию и посмотрел на свою смятую одежду.
– Это же те самые вещи, которые существуют только благодаря моим любимым родителям. Как впрочем, и я сам, – сказал Эрик. – Вот что я с этим сделаю.
Он разбежался и пнул чемодан. Было слышно, как охнула Роза, наблюдавшая за всем откуда–то из другой комнаты.
– Что?! – закричал Дэдрик.
Он медленно наливался краской, пока Эрик расхаживал по комнате, но когда Эрик пнул чемодан, Дэдрик взорвался, схватил сына за плечи и дал ему пощечину. Эрик упал на пол и прижал ладонь к покрасневшей щеке. Взгляд его был опущен, но когда он поднял глаза, пересекся со своим отцом. Они смотрели друг на друга и во взгляде Дэдрика читалось страстное желание покарать, а во взгляде Эрика была ненависть.
– Ну все! – сказал Дэдрик, схватил Эрика и начал лупить. – Почувствовал?! Самоубийца! – Дэдрик бросил Эрика на кровать и вышел на улицу.
Когда Роза зашла в комнату сына, Эрик сидел на кровати и смотрел в окно, как Дэдрик курил. Чемодан лежал в углу комнаты полураскрытый, из него вываливалась одежда.
– Ты как? – тихо спросила Роза, присаживаясь рядом с Эриком. – Это будет твое маленькое приключение, – сама она уже не верила во всю задумку с поездкой, – Или может мне поехать с тобой? Все, я поеду с тобой. Мы отдохнем, и пусть папа тоже отдохнет.