Гибель Орфея
Шрифт:
Злость Розы передалась Дэдрику. Он решил, что не будет покорно слушать Ролиарти. Он сразу перейдет в нападение. Он скажет – «Все дело в новых партнерах?! Вы будете работать с этими исламистами? С арабами? Вы же ходите в церковь, платите налоги? Коннор, господи, ведь ваш сын погиб 11 сентября! Как можете вы теперь делать деньги в Саудовской Аравии? Как можете вы закрывать мои проекты? Увольнять?!»
Он вылез из машины, буквально выскочил, едва лишь они прибыли к особняку Ролиарти. Он хотел хлопнуть дверцей, и вдруг услышал жалобный писк –
– Сэр, я только хотел отогнать вашу машину в гараж, – сказал лакей, потирая кисть, – скоро будут другие гости. Нужно освободить место.
– Место? – Дэдрик отдал ключи. Спокойствие разлилось по его телу, он еще не знал почему, только чувствовал.
– Видишь, – сказала Роза, – еще гости. Может, ничего страшного не случиться.
Дэдрик глубоко вздохнул, взял Розу под руку, и они пошли по дорожке, мимо цветов и маленьких фонтанчиков, к парадным дверям, отблескивающим красным в свете фонарей. А из окна своего кабинета за ними наблюдал Коннор Ролиарти, тяжелый, кряхтящий сигарой сквозь седеющую бороду, он улыбался своим большим ртом, похожий со стороны на Черную Бороду, правящего миром пиратов из своего кабинета.
– Так, так, так, – сказал он. – Так, так, так.
Карл, управляющий, отвел гостей в галерею, небольшой зал, где располагались картины и скульптуры, собранные Ролиарти за долгие годы.
– Вот здесь вы можете отдохнуть, – сказал Карл, указывая на диван и несколько плетенных кресел в центре зала. – Гостиная сейчас в плохом состоянии, поэтому прошу вас подождать мистера Ролиарти здесь.
Карл ушел. В галерее, кроме Дэдрика и Розы, больше никого не было.
– Не будут они принимать гостей здесь, – сказал Дэдрик. – В таком замке где–нибудь есть вторая гостиная, или что–нибудь типа этого. Нас сюда привели, чтобы держать вдали от других.
Он вдруг подумал, что они, как больные животные, которых стая отгоняет на периферию. Если Ролиарти его уволит, придется забыть о прежней жизни и обо всех этих богачах.
Заиграла тихая музыка. Чья–то тень мелькнула на стене перед ними, но когда они обернулись, никого уже не было.
– Современное искусство, – фыркнула Роза. – Все это куплено, чтобы показать свой вкус, которого нет. Просто модно, вот и купил.
Она, конечно, не припомнила, как сама обставляла их новый, большой дом, как пролистывала десятки журналов о искусстве и дизайне, собираясь высмотреть что–нибудь недорогое, но достаточно значимое в этом сезоне.
– Здравствуйте, – сказала Джозефина. Это она незаметно вошла в галерею и теперь вышла из тени.
– Здравствуй, – ответила Роза, слегка прикусив губу.
– Вы родители Эрика?
– Да, – кивнул Дэдрик.
– Это… по моей… вине, – призналась Джозефина, потупив взгляд.
– Что по твоей вине? – спросила Роза.
– Авария.
Молчание.
– Ты была за рулем? – спросила Роза. Она произнесла слова с ударением на окончания, как будто это был допрос.
Джозефина кивнула.
– И
– Вот и я, – в дверях галереи появился Коннор Ролиарти. – Успокойтесь, Роза, я подумаю, как наказать свою дочь. Джозефина, ведь я послал тебя, чтобы ты извинилась.
– Я не смогла сказать, – робко ответила Джозефина.
– Не смогла? – спросил Коннор Ролиарти. – Впрочем, мы потом поговорим. Тебя ждет серьезное наказание, Джозефина… Так, Дэдрик, я хотел поговорить с вами наедине. Пойдемте со мной.
– Какое наказание ее ждет? – спросила Роза и Ролиарти пришлось остановиться. А он уже думал, что отделался.
– Я обсужу это с вами, – сказал он. – А теперь я должен поговорить с вашим мужем.
– Вы ничего не сделаете, – сказала Роза. – Вы спустите ей все с рук.
– Нет, позвольте, Роза, я никогда никому ничего не прощал, – ответил Ролиарти, его голос стал жестким. – Это касается и моих детей. Но сейчас мы с Дэдриком должны обсудить дела фирмы. Извините, если это вас сильно задело.
Ролиарти развернулся и быстро вышел. Дэдрик пошел за ним. В зале остались только Роза и Джозефина.
– …Извините, – выдавила из себя Джозефина и побежала к дверям. Роза следила за ней взглядом. Ей хотелось заплакать от отчаяния, от упертости в эту стену, в эту подлую семейку Ролиарти.
Они вошли в кабинет. Невысокий, но коренастый, с тяжелой поступью Ролиарти, и Дэдрик, похожий на гиганта, которого карлик ведет за собой на казнь. Дэдрик сел в кресло, перед ним был стол, за столом окно, у которого, спиной к Дэдрику, стоял Ролиарти, рассматривая приезжающих гостей.
– Скопище, – сказал он презрительно. – Вы Дэдрик, и я, – Ролиарти повернулся и посмотрел Дэдрику в глаза, – мы из другого мира. У нас есть, – Ролиарти постучал пальцем по лбу, – И еще кое–что, – и он ухмыльнулся, – Мы можем менять историю. Мы ее создаем. Если мы читаем газеты, то только затем, чтобы увидеть, насколько отстают от нас наши преследователи. – Ролиарти подошел к шкафчику и достал виски, – Разбавить? – спросил он.
– Не надо, – сказал Дэдрик.
Он имел в виду «Не надо виски!», он хотел уже начать свою речь, хотел напасть, но вот Ролиарти добродушно протянул ему стакан, и Дэдрик проглотил слова ярости вместе с чистым Johny Walker.
– Вот почему я всегда ставил на тебя, – сказал Ролиарти. – Знаешь что, у тебя твердая рука, Дэдрик.
Ролиарти выпил виски, налил себе еще и вновь встал к окну. В кабинете горела лишь одна тусклая лампа и свет прибывающих машин освещал его фигуру, бросая на потолок растянувшуюся тень.
Ролиарти молча разглядывал гостей, входящих в его дом. Дэдрик тоже молчал. Он сделал несколько глотков, приготовившись заговорить о новых партнерах. Но язык не слушался его. Слова замирали в возникшей в этой комнате тоске.